Инстинкт жертвы

Есьман Ирэна

– Это Леон Растер, а это, – Леон щелкнул пальцем по табличке на двери, – Рита Барт. Следователь.

– Это было не обязательно. Если что-то еще найдете или узнаете, пожалуйста, сообщайте сразу мне. – Она настойчиво не отводила взгляда от Артура, пока этим не выгнала его за дверь.

Низкорослая брюнетка с густыми волосами, подстриженными под каре, в глазах – смесь Азии и Европы, бархатистая кожа лица и серьезный взгляд, в котором явно читался интеллект. Неожиданное сочетание фамилии и внешности всегда приводило к ряду вопросов, на которые Рита уже давно

демонстративно перестала отвечать.

Леону было немного неловко контактировать с ней. Мало того, что ей не подходило ее имя, так и образ совершенно не вязался с кителем с погонами майора, висевшим на обычном гвозде, вбитом в стену кабинета. Девушка с такой внешностью скорее могла быть массажистом и, конечно, с другим именем.

– Присаживайтесь, пожалуйста. – Она внезапно стала спокойной и, кажется, даже улыбнулась.

– Спасибо, – скомканно проговорил Леон и уселся на стул напротив нее.

– Мы уже возбудили уголовное дело по факту исчезновения девочки. Мне нужно вас допросить. – Она смотрела в монитор.

– Хорошо. Когда она исчезла, я был…

– Не торопитесь. Мы все с вами проговорим. – Она как-то неестественно улыбнулась, подтянув один уголок пухлых губ вверх. – Я буду задавать вопросы, а вы на них честно и без раздумья отвечать.

Вежливость, спокойствие и настойчивость смешивались в одном флаконе.

Кто-то постучал в дверь. Рита оторвала взгляд от монитора, но намеренно не ответила на стук.

– Мне точно не надо остаться? – Артур заглянул в кабинет.

– Я не вижу необходимости. – Она отвела взгляд, вернувшись к монитору компьютера. – Можете быть свободны.

– Мелкая стерва, – под нос пробормотал он, закрывая за собой дверь.

Он не знал, слышала она его или нет, да ему, в частности, было на это плевать. Артур вообще не любил комитетских следователей, особенно женщин. Стервы с завышенным самомнением. Набивают себе цену, указывая, что и кому надо делать, будто он сам не знает своей работы.

«Полгода до пенсии, и катись оно все к чертям собачьим!» – Он вышел на улицу и закурил, разбавив краски темноты облаком табачного дыма.

Артур – смешение не всегда законной справедливости, правды и чести. В его оперском кабинете на стене не висят грамоты и благодарности за добросовестное выполнение службы, у него нет официальных наград и заслуг, но зато в его личном деле хранятся множественные заключения служебных проверок и приказы о наказаниях.

Артур даже уже и не помнил, сколько их было. Однако до сих пор его никто так и не уволил. Его методы работы иногда были справедливее, чем статьи, прописанные в любых кодексах.

Однажды он скрутил руки металлической проволокой вору, которого случайно застал за тем, как тот пытался стащить инструменты из строящегося дома. Он приковал его к забору, обмотал скотчем его голову с клочком бумаги, на котором написал «Ворую», и ушел. Когда объявился хозяин и вызвал полицию, Артуру досталось неплохо. Виктор Разин, начальник розыска, смог тогда все уладить, но от этого методы работы Артура не изменились.

С Разиным у него были не сказать

чтобы теплые, но будто семейные отношения. Он ему был как отец, который уже ритуально отчитывает его за проделанные шалости, а потом наказывает в надежде на исправление, но из дома, естественно, не выгоняет.

«Ты не судья! И не тебе решать! Твое дело – раскрывать, доставлять, нарабатывать информацию!» – Эти слова Артур слышал от Виктора Разина очень часто, но всегда делал так, как считал нужным.

Глава 14

Леон вернулся в опустошенный, такой же, как и он сам, дом, который встретил его холодом, несмотря на большое количество дерева в нем. Деревянные полы и стены должны были придавать дому тепла, но сейчас от них исходило лишь темное безразличие.

Он вернулся на то же место, сел на пол у камина и посмотрел в окно. Танец кружившихся недавно снежинок под фонарем уже напоминал центрифугу, где на самой большой мощности маленьких и беззащитных снежинок кидало из стороны в сторону.

Началась метель. Где она? Где она сейчас в такую погоду?

Ядовитая безысходность терзала изнутри, увеличивая частоту пульса. Леон больше не справлялся. Сжатый между ребрами крик, полный злобы и отчаяния, вырвался изо рта.

Леон выскочил на улицу.

– Лера! Лера! Выходи! – Его крики старались перебить завывания метели. – Выходи, твою мать!

Он продолжал меряться с метелью силой голоса, а когда она победила, он вошел обратно в дом и разжег камин. Тепло огня отдавалось румянцем на щеках и приглашало расслабиться наедине с ним.

Леон держал в руках меленькую красную рукавичку, а ветер завывал страшную колыбельную для одинокого отца и шептал на ухо: «Ты плохой, ты плохой…»

Огонь разгорался, а языки его пламени больше не говорили о красоте, уюте и романтике, они кричали о том, что все уничтожено и больше ничего не будет.

Красная рукавичка его дочери догорала в камине, превращаясь в черный густой дым…

Глава 15

Корреспонденты успели отснять немало материала, и уже к утру по всем региональным каналам транслировались новости о пропавшей без вести девочке, заставляющие людей прилипать к экранам и еще сильнее прижимать к груди своих детей, не отпуская их одних ни на шаг.

Городок, в котором жила Лера с отцом, перевернули вверх дном. Полицейские с волонтерами осмотрели каждый клочок земли, каждый подвал, каждый чердак. Они заходили в сомнительные квартиры, осматривая каждый угол, просматривали камеры видеонаблюдения, но ничего не находили. Ни на автовокзале, ни на железнодорожном Лера не появлялась. Были уже подняты все ведомственные и вневедомственные службы.

– Я не понял! Рабочий день начинается с девяти часов утра. Суббота – не исключение, со вчерашнего дня у нас усиление.