Институт экстремальных проблем
Шрифт:
— Ветка, похоже, считает себя коровой, — расказывал о всеобщей любимице священник. — Пасется вместе со стадом и охраняет его лучше любого пастуха с десятком овчарок. Хозяйка она строгая, порядок поддерживает идеальный; волков-то у нас давно не видели, а вот одичавшие собаки иногда набегают, так Ветка пару раз лягнет – вся стая врассыпную. Ее даже молодые бычки, с которыми иной раз никакого сладу нет, слушаются, потому что она любому такого пинка может дать, что он на ногах не устоит.
Рассказал отец Глеб и о том, что Рябов воссоздал свое сгоревшее предприятие, восстановил узкоколейку, поставил антенну сотовой связи, оснастил поселок самыми современными средствами пожаротушения и обустроил подъездные пути к пожарным водоемам. В планах предпринимателя было и строительство
Вести же об институте отцу Глебу привозил не столько Александр Николаевич, сколько Андрей, который регулярно возил в Большую Каменку Васю. Священника заинтересовал учебно-методический центр при институте, о котором ему рассказал Андрей. У отца Глеба родилась идея участия священнослужителей в спасательных работах, причем не только для работы с пострадавшими и их родственниками, чем занимались работавшие в институте психологи, но и для непосредственной помощи спасателям, когда задействованными оказываются все, у кого есть нужные навыки. Как только у него появилась возможность побывать в местном епархиальном управлении, он решил рассказать о ней своему начальству и получил благословение от митрополита. После этого он отправился в институт, где Черепанов моментально одобрил идею, пообещал лично заняться разработкой учебного плана для экспериментальной группы и направил его в учебно-методический центр, где священник познакомился с Ириной. Она заинтересовалась даже не столько идеей отца Глеба, сколько им самим, и после долгого разговора, не колеблясь, повела его к Медведеву в надежде, что общение с таким неординарным, как ей показалось, человеком поможет Вадиму справится с хандрой. Она не подозревала, что как раз утренний разговор с ней уже пробудил Медведева к жизни.
— Наши цели чем-то схожи – вы спасаете тело, священники спасают душу, пока человек жив, одно от другого неотделимо, — говорил отец Глеб, — нужно уметь оказать первую помощь и телу, и душе. К сожалению, иногда бывает так, что человеку уже не нужны ни психологи, ни врачи, и если чья-то душа сможет найти утешение в причастии, значит, наши старания не окажутся напрасны.
Медведев слушал его молча, не зная, как отнестись к такой неожиданной идее. Он представил себе священника в церковном облачении посреди руин обрушившегося дома или рядом с искореженными после лобового столкновения машинами и непроизвольно пожал плечами. С другой стороны, Вадим не забыл, как отец Глеб во главе жителей поселка тушил лесные пожары, с каким уважением относились к нему мужики, как слушались его советов. Тот, видимо, понял, о чем подумал Медведев, потому что тоже припомнил тогдашние события, и как ему иной раз попадало от командира спасателей.
— Я многое знаю, ведь я бывший военный, но, конечно, есть и своя специфика при проведении спасательных работ. Времена нынче неспокойные, даже в нашей глуши нельзя считать себя ни от чего застрахованным. К примеру, сколько народу собирается в храм на праздничные службы! Душа радуется, видя море просветленных лиц, но и беспокоится одновременно – не дай бог, что произойдет! Толпа, объятая паникой, — нет ничего страшнее этого.
— Неужели вы думаете, что в Каменку проберутся террористы и решат взорвать вас во время службы? — скептически взглянул на священника Медведев.
— Господний промысел неисповедим, — мягко, будто разговаривая с неразумным ребенком, улыбнулся отец Глеб. — Террористам до нас добираться, что и говорить, смысла нет, а вот пожар, несмотря на все предосторожности, на сто процентов исключить нельзя. Да что храм? Разве только в нем много народу собирается? А школа? Больницу небольшую открыли, чтобы по любому поводу до райцентра не нужно было добираться – три десятка человек, не меньше, в ней всегда есть. Все строения у нас из дерева, но беда в том, что без пластиков и другой синтетики
— Совершенно верно, — кивнула Ирина, до сих пор в основном молчавшая. Она с интересом слушала отца Глеба и временами украдкой поглядывала на Вадима. — При горении некоторых полимеров образуются такие ядовитые соединения, что боевые отравляющие вещества по сравнению с ними это детские игрушки.
— Вот и специалист меня поддерживает, — улыбнулся отец Глеб.
— Самое главное, что и руководство епархии, и наше руководство решили поддержать эту идею. Николай Кронидович для начала предложил обучить небольшую группу, человек десять, преподать самые азы, в том числе и способы оказания первой помощи. Не у всех же такой богатый жизненный опыт, как у вас.
Вадим внимательно смотрел на Ирину, которая говорила совершенно серьезно, ни малейшей иронии не заметил он ни в ее словах, ни в ее взгляде.
— Занятия для церковнослужителей предполагаются три раза в неделю, плюс будут выдаваться материалы для самостоятельного изучения. — Слушая Иру, Медведев понял, что ему предстоит непростая работа. — Через месяц они пройдут тестирование и по его результатам получат соответствующие удостоверения, а вместе с ними – доступ практически в любую зону чрезвычайной ситуации, кроме радиационных аварий. Для такого допуска нужно специальное обучение, которое проводится не у нас.
— Да, это так, — согласился Вадим, — даже не у всех наших парней такой допуск есть.
— Дай Бог, чтобы он никогда не понадобился, — перекрестился отец Глеб.
Медведев стряхнул с себя апатию, это отметили все. С удвоенной энергией он стал заниматься на тренажерах и уговорил Кленова, чтобы тот разрешил увеличить время занятий в бассейне. Вся вторая половина дня была занята работой. Впервые Вадим не переделывал готовые пособия, а создавал что-то новое, основываясь на собственном опыте. Он постоянно звонил и консультировался по разным вопросам с сотрудниками клиники и других подразделений своего института, с различными НИИ ведомства, но главным консультантом стала для него Ирина, которая с ходу могла ответить почти на любой вопрос, если только речь не шла о чем-то уж очень специфическом. Много вопросов задавал Вадим и отцу Глебу, потому что стремился сделать материал как можно более понятным для непрофессионалов, но больше всего Медведев разговаривал со Светой, все также продолжая ощущать потребность слышать ее голос. Он не мог дождаться ее возвращения и даже, как в далеком детстве, когда мама надолго уехала на учебу, расчертил лист бумаги на клеточки, вписал в них числа и каждый день, вычеркивая очередное, подсчитывал, сколько остается до тридцатого декабря, когда приедет Светлана.
Вадим ожил до такой степени, что даже принял участие в подготовке института к Новому году. Ребята принесли ему в палату не один десяток больших листов ватмана, на которых он рисовал традиционных деда Мороза со Снегурочкой, толпы снеговиков и снежинок и бессчетное количество зайцев, белок, медвежат и прочей живности. Бумага была разложена по всей палате, краски, карандаши и фломастеры лежали, где только мыслимо, к творческому процессу, по мере возможности, Медведев привлекал Андрея, с восторгом превратившегося в подмастерья художника. И он, и Вадим теперь были хронически перепачканы акварелью и гуашью, но даже старшая медсестра, увидев заляпанное лазурью и кармином одеяло, не стала ругаться, а только безнадежно вздохнула: «Ох, Олега Михайловича на вас нет!» Худяков уже неделю был на учебе.
Все удивлялись, почему Медведев не сделал Снегурочку похожей на Светлану, но тот, вспоминая печальную судьбу героини сказки и свой давний кошмар, не хотел рисковать, хотя и смеялся над собственными страхами. Вадим превратил Свету в царевну Лебедь, ну а после этого лица тридцати трех богатырей непроизвольно приобрели черты спасателей, дядькой Черномором, конечно же, стал Черепанов.
— Кем ты изобразишь меня? — спросила Ирина, посмотрев рисунки. — Кем-нибудь из тех жалящих насекомых, в которых превращался князь Гвидон?