Институт фавориток
Шрифт:
Да, влечение к нему налицо. Но ведь это всего лишь потребность организма, и одно то, что я это осознаю, уже говорит о многом. В первую очередь, о том, что психологической зависимости от цессянина у меня нет. А желание… Это же всего лишь симптом, а не диагноз. Сигнал тела, так сказать. Намек на возможность привязки, если мужчина продолжит ее формировать, а я позволю ему это делать.
Только я не позволю. У меня цель другая. Я не в постель к нему хочу, я желаю настоящих чувств, желаю быть единственной для любимого мужа!
Однако
— Ты моя фаворитка, Дейлина, — холодным душем окатывают нежданные слова.
Поднимаю глаза, недоумевая, зачем принц сейчас об этом говорит. Да еще и выделяя свою причастность. И лишь когда он продолжает, мотивы становятся понятны:
— А это значит, что все, что требовал от тебя твой дядя, теперь не имеет законной силы. Ты не обязана подчиняться его распоряжениям, можешь лишь принимать их как рекомендации. И вправе вести себя так, как от тебя этого жду я. А я вовсе не желаю тебя ни заставлять что-то делать, ни в чем-то ущемлять. Разумеется, всему есть разумные пределы, но я надеюсь, что ты не вынудишь меня вводить ограничения. Я буду тебя во всем поддерживать и защищать. Ведь ты моя фаворитка, — повторяет с нажимом теперь уже на последнее слово.
Правильно, Атиус. Вот об этом мне как раз и нельзя забывать! Как же вовремя ты решил меня «успокоить»!
— Напоминайте мне о моем статусе почаще.
Улыбкой поощряю его усилия, чувствуя, как в душе растет волна отторжения, а вся внешняя привлекательность принца осыпается, как старая позолота.
В ответ получаю взгляд, полный морального удовлетворения. Однозначно Атиус принял мои слова за окончательное признание мною своего социального статуса. И теперь будет этим руководствоваться в общении.
Замечательно. Именно то, что нужно, чтобы возвращать мне разумность мышления.
— Я рад, что мы с тобой нашли общий язык. Теперь нам будет намного проще. Я же говорил, что со временем все наладится, — напоминает мне о нашем первом разговоре цессянин. Откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и смотрит, как я подставляю ладонь пытающемуся на меня залезть шигузути. — Похоже, он не выспался, — тихо смеется, когда малыш, обвив хвостиком пальцы, зевает, прижимается к ладони мордочкой и закрывает глаза. — Я как раз думал, чем ты хочешь заняться после завтрака… Может, и тебе поспать, раз с утра не получилось?
— Хорошая мысль. Я действительно хотела сегодня отдохнуть.
— Отлично, — улыбается принц. — Тогда не забудь поставить на планнере беззвучный режим, чтобы тебя никто не тревожил. А я сориентируюсь со временем ужина и тогда расписание дополню. Только, Дейлина, прошу тебя, не принимай мои распоряжения как приказы. Помни, что ты можешь их изменить. Единственное исключение, разумеется, если они обусловлены жизненно важной необходимостью. Но тогда и я буду на это указывать сразу. Договорились?
— Да, это очень удобно, — покладисто соглашаюсь и решаю, что можно тему развить, раз уж об этом зашел разговор. — А я должна вам сообщать обо всех своих планах? Или только о тех, которые касаются вас? И нужно ли мне ждать вашего согласия, например, на перемещения по кораблю? Или я все же свободна?
— Конечно, свободна! — изумляется Атиус. — Ходи где хочешь! А информировать… — Он задумывается. — Если ты покидаешь свою каюту, я должен быть в курсе. И знать, кто тебя сопровождает, не хочется бегать по крейсеру и искать тебя в случае необходимости.
— И на Цессе будет так же? — миролюбиво осведомляюсь я.
— Разумеется. — Атиус пожимает плечами. — Не вижу разницы.
Понятно. И в общем-то логично. Я свободна в выборе, но не свободна от контроля. Однако у этого вопроса есть и обратная сторона.
— А я буду знать о ваших планах? Вдруг мне захочется вас увидеть? Встретиться? А вы заняты… — Я бросаю на него кроткий взгляд из-под ресниц.
— Ты права, — одаряет меня улыбкой альбинос. Похоже, мое внимание ему льстит. — Мой секретарь будет отправлять на твой планнер нужную информацию.
— Спасибо. Тогда… до вечера?
Атиус молча кивает. Сиреневые глаза пристально следят за тем, как я поднимаюсь. И лишь у самой двери я слышу:
— До вечера… Дейлина.
Сделанной им паузы я не поняла. Он хотел назвать меня как-то иначе? Может, как я и просила, фавориткой?
— Восемь.
— Сколько?!
— Не веришь?
— С трудом. И кто же эти несчастные?
— Три служанки из штата тети Ари, три девушки из придворных дяди Юта, еще одна гостья из города, ну и бедняжка Тижина за компанию.
— И Тижина? — ахаю, прикрывая рот рукой.
— А она что, не девушка? — фыркает Лурита.
— Но она же… — Вспоминаю, что говорила о своих кавалерах подружка. Увы, безуспешно. Имен та никогда не называла, лишь жаловалась, что никто из них в нее не влюбился. — Ладно. Допустим. Получается, все рооотонки? За два года ни одной иперианки?
— Ни одной.
— Не может быть! — Я в растерянности опускаюсь на край кровати.
— Может, — припечатывает Лурита.
— Да ну… Он же рооотонцев ни во что не ставил. Мне кажется, даже ненавидел. Тихо и незаметно для окружающих, но все же…