Инструктор. Глубина падения

Воронин Андрей Николаевич

– Елена сказала, что будет беспощадно мстить Паршину, – уточнила Грановская, – и я ее понимаю. Я слышала, как Грановский, когда узнал на экране Митина, звонил Паршину. Елена, поверьте, мой муж, Сергей, не знал, что Паршин не выплатил вам и родственникам двух других ребят не только страховку, но даже причитающуюся им сумму… Странно, что он, Паршин, был так уверен, что они не вернутся…

– Знаете, Саня не любил говорить про свою прошлую жизнь, – задумчиво произнесла Елена. – Но как-то под настроение он проговорился, что его все это время тревожит одна догадка… Не специально ли была подстроена эта их посадка? Может, Паршин имел договор не с находящимся у власти правительством, а с теми, кто тайно жаждал власти. Может, правительство дало возможность самолету с грузом пересечь границу, заплатило за оружие. А те, кто готовился сражаться за власть, заплатили Паршину больше, и за это он сдал им и груз, и наших ребят…

– Все может быть… – согласился Забродов.

– По-моему, для Паршина это слишком сложная комбинация, – покачала головой Грановская.

– Но он же был не один, – заметила Елена. – С ним был ваш муж, Грановский. А он, насколько я знаю, был человек головастый.

– Нет, – решительно возразила Грановская. – Сергей никогда не пошел бы на подлость!

– Знаете, я думаю, все зависит от того, сколько за это было заплачено, – дернула плечами Елена.

– Елена, я вас очень прошу… – покраснев, сказала Грановская, – не говорите так о моем муже, о моем покойном муже.

– Простите, – чуть смутилась Елена. – Может, он действительно ни при чем. Может, мы не знаем, что был кто-то еще, какой-нибудь охранник или вообще левый человек, которому заплатили… Важно то, что Паршин подставил ребят. И это ему не сойдет с рук.

– Вы хотите его убить? – напрямую спросил Забродов.

– Нет, – покачала головой Елена. – Это была бы для него слишком легкая смерть… Вспомните о погибших ни за что ребятах, их родственниках, о девушке Котлярова, которая отказалась от ребенка и сама утопилась. О матери Чирикова, которой так и не сделали операцию. О моем брате, который, как мне кажется, никогда не сможет вернуться к нормальной жизни… И об Оксане, которая приняла на себя удар, нацеленный на этого Паршина…

– Так это не ваши люди покушались на его жизнь? – решил уточнить Забродов.

– Нет, – твердо сказала Елена. – Мне самой интересно, кто еще так сильно желает его смерти.

– Елена, – произнес Забродов, решив задать ей вопрос, который заинтриговал его с самого начала их разговора, – скажите, а почему вы не называете ни фамилии, ни имени вашего мужа? И вообще всех, скажем так, нерусских действующих лиц?

– Да, и я это заметила! – тут же подхватила Грановская.

– Этого я вам не скажу. И имен их тоже не назову. Вам это ни к чему, – строго сказала Елена и добавила: – Меньше знаешь – крепче спишь.

– Понятно, – кивнул Забродов.

Он знал, что недомолвки иногда опаснее открытого вранья или молчания. Но у женщины, очевидно, были свои причины, чтобы не называть тех, кто приютил их в Сирии.

– Я так поняла… – с надеждой в голосе проговорила Грановская, – что Валентина, которая служит у Паршина, – бывшая девушка вашего брата?

– Да, – сдержанно кивнула Елена, еще не понимая, к чему клонит Грановская.

– Так если ей позвонить и попросить помочь, она будет на нашей стороне? – продолжала Ева.

– В каком смысле? – не совсем поняла Елена.

– Она же поможет нам выкрасть Митю, если он там, у Паршина? – спросила Грановская.

– Но говорят же, что их там уже нет, – заметила Елена и, вздохнув, продолжила: – Чувствую, что, пока мы не найдем мальчика, вы, Ева, ни о чем не сможете думать… А нам нужно срочно разобраться в бумагах. И делать это нужно всем вместе.

– И что вы предлагаете? – спросил Забродов, все еще не выпуская папку с бумагами из рук.

– Давайте все-таки позвоним Валентине, – стояла на своем Грановская. – А вдруг она что-то скажет?

– Сначала нужно найти номер ее мобильного, – резонно заметила Елена.

– А что, у вас его нет? – удивилась Грановская.

– Зачем он мне? – пожала плечами Елена. – Вы забываете, я, вернее, мы приехали сюда не на вечер встреч. Не для ностальгических бесед со старыми знакомыми. Мы приехали отомстить Паршину. И еще… – в задумчивости проговорила Елена. – И еще я хочу отыскать ту несчастную малышку, дочь Федора Котлярова и Полины. Если она жива, я хочу удочерить ее и увезти с собой.

– А вы что, собираетесь вернуться? – удивилась Грановская.

– А как вы думали? – твердо ответила Елена. – У меня здесь никого теперь не осталось. А там мой брат, мои новые друзья. Там тепло, там солнце. Я и прах сестры заберу с собой.

– Но там ведь стреляют. Там теперь война, – напомнила Грановская.

– И здесь стреляют, – пожала плечами Елена и, горько вздохнув, напомнила: – Моя сестра Оксана здесь погибла. Там хотя бы знаешь, что при любом раскладе, если не ввязываться, ты сможешь жить и не тужить. Там дома крепкие, стены высокие, охрана надежная. А здесь не знаешь, где тебя подставят. Я сюда приехала исключительно для того, чтобы отомстить и найти девочку.

– А я хочу найти своего сына, – твердо сказала Грановская, и ее глаза наполнились слезами. – И для этого готова на все.

– Скажите, а вы звонили Паршину? – поинтересовался Забродов. – Если ему срочно нужна папка, он, так или иначе, скажет, где ваш сын.

– Да, действительно, – согласилась Ева Грановская. – Ведь приехать с документами Митя с Ликой меня попросили давно. А теперь, когда я не приехала, не перезванивают.

– Ну вот и прекрасный повод, – сказал Забродов. – Перезвоните.

Ева Грановская на минуту задумалась, а потом набрала номер Паршина. Пока она слушала гудки, Забродов успел ловко нажать на ее телефоне кнопку громкой связи, поэтому весь разговор был слышен.

– Алло, – как-то нервно отозвался Паршин.

– Эдвард Васильевич? – проговорила Грановская, изо всех сил стараясь сдержать волнение.

– Да, – сказал он резко. – Кто это?!

– Это я, Ева Грановская.

– Ева?! – удивился Паршин. – Где ты?!