Инструктор. Глубина падения
Шрифт:
Эдвард Паршин с трудом начал понимать, что люди Крафта действовали наобум и вывезли из его дома Митю Грановского и эту девушку Лику, думая, что это и есть его дети. А о том, что его жена Маша находится в СИЗО, они вообще не в курсе. Паршин пытался сообразить, как ему лучше себя повести. Предупредить или нет Крафта о том, что его люди ошиблись, что у него нет никаких детей, а жена его вообще под следствием? А что, если этот Крафт действительно муж Марго и узнает, что Машу обвиняют в ее убийстве?
Но ничего сказать Паршин не успел.
Господин Крафт, снова пристально взглянув на
– Это все-таки ты, подонок!
Паршин, который еще не пришел в себя от заявления Крафта о его несуществующих детях, которые находились в заложниках, теперь вообще онемел от неожиданности.
Крафт, спрятав блокнот, резко выпалил:
– Знай, если что-то пойдет не так, твои дети и твоя жена будут убиты. И ты тоже еще получишь свое! За Марго!
Паршин, привстав из-за стола, так и не смог ничего сказать. Он понял одно: этот Крафт действительно муж, точнее, теперь уже вдовец Марго.
Господин Крафт вышел и громко хлопнул дверью.
В дверь тут же заглянула Лиза, а за ней его новый охранник Михаил.
– Может, вам нужна помощь? – спросила Лиза.
Но Паршин резко крикнул:
– Выйдите!
Оставшись один, он попытался проанализировать ситуацию. То, что Протасов летел в Минск не только развлекаться, ему говорили. Но он не предполагал, что Протасов мог, по сути, бросить их с Крафтом у разбитого корыта. Оказывается, он собирался с кем-то вести переговоры, очевидно, для того, чтобы заниматься поставками без всяких посредников. Крафт считает, что Протасов собирался кинуть их двоих. Но ведь Протасов вел все дела с Грановским, и вполне возможно, что они хотели исключить из игры лишь Крафта.
Протасов так Протасов. Но представить, что Грановский мог что-то делать в ущерб их общему делу, он не мог.
Больше всего Эдварда Паршина поразило, насколько качественно поставлен у Крафта контроль за каждым, с кем он имеет дело. Его мысли опять и опять вертелись вокруг одного и того же. Надо понимать, фотография, которую в конце концов, не удержавшись, достал Крафт, была одной из тех, которые сделали на их с Марго последнем свидании. Какую же выдержку нужно было иметь, чтобы говорить с любовником своей жены и не выдать себя! Хотя, скорее всего, он сначала сомневался. Но и на старуху, как говорится, бывает проруха. Очевидно, после того как Протасов попытался вести двойную игру, Крафт поспешил обезопасить себя, взяв в заложники его, Паршина, родных. И его люди пошли простейшим путем: приехали в загородный дом и схватили тех, кто там был. Слава богу, разобрались, что Валентина или кто там еще был из женщин не его жена. Может, и к лучшему, что он не успел ничего сказать ему на этот счет. Пусть поищут. А Митю и Лику, как только все закончится, он заберет.
И тут Паршина даже бросило в пот. Пока Митя и Лика будут у Крафта, он не сможет взять на крючок Еву. То есть дело с папкой, а следовательно, и с деньгами откладывалось на неопределенное время. Значит, нужно было искать какие-то другие ходы.
Подумав, Паршин набрал номер Константина, которого оставил дома с Митей и Ликой.
–
– Мне нужен Константин, – сказал Паршин, не скрывая раздражения.
– Добрый день, Эдвард Васильевич. Это Валентина.
– Валентина, позови Константина! – попросил Паршин, теряя терпение.
– Константин спит, – сказала Валентина тихо.
– Как это «спит»?! – возмутился Паршин. – Немедленно позови его!
– Он ранен. Он сейчас в больнице. Ему только что сделали операцию.
– Как «ранен»? Кем? И где Митя?!
– Мальчика и Лику похитили… Константин и я, мы защищали их до последнего, но его ранили, он потерял сознание…
– Кто, кто их похитил?!
– Немцы какие-то… – проговорила Валентина и вздохнула.
– А сама ты где?!
– Я с Константином. В больнице, – тихо сказала Валентина.
Эдвард Паршин резко выключил мобильник.
Это было просто какое-то наваждение. Он доверял Грановскому как себе. И поэтому, когда тот сказал, что все документы и счета по проведению особых сделок нужно хранить в двух экземплярах, он, не задумываясь, согласился. Его тогда вообще больше волновали не дела, а встречи с Марго. Но самым важным в той папке были даже не зафиксированные после каждой из сделок поступления на их личные счета, а одна бумажка с цифрами. Разобраться в них мог теперь только он, Паршин. Дело в том, что они с Грановским открыли в одном из самых надежных западных банков счет. Снять с него деньги они могли лишь в экстренном случае и лишь вдвоем. Потому что у него, Паршина, на листке были записаны первая, третья, пятая, седьмая, девятая цифры счета, а у Грановского – вторая, четвертая, шестая, восьмая. Так что теперь, после гибели Грановского, без его части цифр Паршин не сможет снять с этого счета деньги.
Сам не зная почему, Паршин был уверен, что Ева Грановская знает, где находится папка. Возможно, и о цифрах знает. А отец Сергея Грановского знал о папке. Но люди, которых по его просьбе нанял охранник Алексей, перестарались. Дед умер. Те, кому уже сам Паршин поручил работать с Евой, упустили ее. А теперь еще и мальчика с девчонкой похитили.
Но самым опасным в этой ситуации была не Ева, которая вряд ли самостоятельно разберется в бумагах. Был кто-то еще, у кого были если не все, то некоторые документы из папки. И вот тот, третий, знал все. Или, во всяком случае, многое из его прошлого. Эта фотография с парнями, которые должны были в далеком двухтысячном доставить оружие в одну из стран Ближнего Востока и пропали…
Да, если бы они с Грановским тогда сообщили родственникам хотя бы о том, куда полетели парни… А они сделали вид, что не знают, и, как не раз упрекал Грановский, вообще цинично заявили, что парни решили убежать от своих родных. И деньги… Причитавшиеся в случае их гибели деньги они не выплатили их родным. А потом все как-то так закрутилось, что было не до того. Он и теперь не знает, какие там у кого остались родственники…
И теперь еще неизвестно, как поведет себя Ева. А что, если те, кто пытается его запугать, посылает эти ксероксы, ручки, выйдет на Еву? А что, если они вместе начнут его шантажировать или, еще хуже того, – мстить?