Интеллидженсер
Шрифт:
— Ну хорошо, признаюсь, у меня слегка кружится голова.
— Отлично. Бог свидетель, я не пожалел усилий.
— Дело в том, что сегодня утром я совершила длинную пробежку, слишком долго играла в теннис… не успела ничего поесть, а день жаркий, и вот… но сейчас я в норме. Спасибо, что поинтересовались.
— Ах так! — сказал Медина, опять притягивая ее к себе. Затем, проведя пальцем по ее нижней губе, он спросил: — Все еще в норме, я полагаю?
— Все еще в норме.
— А теперь как? — спросил он, целуя ее в шею.
— Не могу пожаловаться.
— Ну же, Кейт! Скажите мне что-нибудь гаденькое.
— Гаденькое?
— Ну
— Ну-у…
— Я жду, — не отступал Медина, лаская ладонями ее шею.
— Ну хорошо! Когда вы прикасаетесь ко мне так, я не способна думать ясно, и, возможно, меня не держат ноги. Этого достаточно?
— На данный момент.
Час спустя, передав нож и записи камеры Медины в надежные руки сержанта Дэвиса, Кейт у себя в номере паковала дорожную сумку, слушая Медину по телефону.
— Я собирался сам отвезти вас в Хитроу, но поскольку ваша фирма держит меня заложником…
— Собственно, меня подхватит наш вертолет, — сказала Кейт. — Через двадцать минут ожидается прибытие некоей важной персоны…
— А! Когда вас ждать обратно?
— М-м-м, завтра к вечеру, я думаю. Возможно, и раньше. Зависит от того, как все пройдет.
— Мне за вас тревожиться?
— Нет причин. Обычное опознание, не больше. Назовите этого человека. В таком вот духе.
— А этот человек опасен?
Кейт не хотелось лгать. Как бы это сформулировать…
— Дружески настроенный антиквар. Со мной все будет в порядке.
— Позвоните мне, когда доберетесь туда.
— Хорошо.
Они попрощались, и Кейт еще раз проверила, что ее бумажник и авиабилет уложены в заплечную сумку. Прекрасно.
— Слава Богу, что вспомнила, — сказала она вслух, вытаскивая белую коробочку с пистолетом Кота. Охрана Хитроу в восторг бы не пришла.
Возможно, усыпитель, подумала она, правой рукой сжимая деревянную рукоятку. Более соответствовало бы манере человека, принимавшего такие меры, чтобы никому не причинить телесного вреда. Ей захотелось узнать, чем он заряжен, и указательным и средним пальцем она поискала позади затвора магазинную защелку. Ее там не оказалось. Если на то пошло, не видно ни предохранителя, ни зажима. Зато возле ее большого пальца поблескивала перламутровая геральдическая лилия. Хм-м-м. Она нажала, услышала щелчок и увидела, как из дула выпрыгнул стальной двухдюймовый прут.
— Пистолет-отмычка, — пробормотала она. — Логично.
Если бы Кот пользовался пистолетом, выстреливающим дротики с транквилизатором, он, конечно же, обездвижил бы охранника Медины и спасся по крышам.
Но почему Кот не был вооружен? Да, он проник в дом, не снабженный серьезной охранной системой. Но если он знал про это заранее, то каким образом он не знал про охранника? По словам Медины, его охранник заступал на пост практически всякий раз, когда он долго отсутствовал. Такую критически важную деталь Кот никогда бы не проглядел. Кейт была сбита с толку. Что-то не сходилось.
Значит, сам он разведки там до взлома не производил, решила она затем. Тогда почему он рискнул? Он же не был мистером Нефритовым Драконом, он не был лично заинтересован в чем-то, скрытом в манускрипте, так почему в попытке
Если только он не был другом Нефритового Дракона, подумала Кейт. Что, если его друг Н.Д. позвонил ему в панике и попросил о ничтожной услуге? Что, если Нефритовый Дракон сам произвел дерьмовую предварительную разведку, а Коту представил ее более тщательной? Настолько ему не терпелось заполучить «Анатомию Тайн», что и безопасность друга его не заботила? Тогда в определенном смысле Кота убил Н.Д. Вдобавок к Эндрю Резерфорду. И покушению на Медину.
Руки Кейт, пока она прятала пистолет-отмычку в кармане жакета, который оставила в номере «Коннота», тряслись от гнева.
СИДИ-БОУ-САИД — 2 ЧАСА 48 МИНУТ ПОПОЛУДНИ
Руки Коннора Блэка не тряслись. Стоя в извилистом мощенном булыжником проулке в Сиди-Боу-Саиде почти над обрывом, он твердо держал в них что-то вроде камеры с телеобъективом, наведя ее на береговую линию внизу. Используя способность прибора создавать изображение по тепловому излучению, он наблюдал охранника внутри виллы на его обычном месте возле входной двери. Остальные двое на балконе второго этажа играли на доске в какую-то игру. Прямо над ними на верхнем балконе стояла девушка (сиделка, которую он и его товарищи называли миссис Соловей) и глядела на неизменно спокойные бирюзовые воды залива.
Впервые Коннор увидел ее не просто как красный силуэт внутри дома.
— Она сногсшибательна, — пробормотал он, увеличивая изображение ее профиля. Высокий рост, стройность, смуглая южно-азиатская кожа, черные волосы по пояс и лицо из тех, на описание которых поэты расходовали все свои чернила.
Опустив прибор, он оглянулся. Позади никого не было.
— Ревир, как дела?
— Хорошо, — раздался у него в ухе голос человека, чье настоящее имя на самом деле было Поль. — Любовник Два арендовал катер в порту. В этот момент мы загружаем охладитель…
— Я пошел.
— Я тоже, — ответил Ревир и отправился в облюбованное ими кафе взять на себя обзор берега.
Войдя в свой и Джейсона Аверы номер, Коннор увидел, что оборудование, которое им потребуется позднее, было уже уложено в охладитель.
— Пошли! — сказал он, берясь за одну ручку. Днем тащить его по городу выглядело вполне естественным. Ночью могли бы вздергиваться брови и задаваться вопросы.
В шортах и солнечных очках они направились к порту. Для отвода глаз было решено совершить короткую поездку вдоль берега.
— Первый Любовник, — услышал Коннор у себя в ухе. Это был Лесовик, все еще сидевший среди деревьев напротив дверей виллы. — Что-то происходит.
— Ну?
— Фигуры расплываются. Я видел, как миссис Соловей ушла с балкона, но теперь она и ее муж практически исчезли. Пара вспышечек. Я все еще ее слышу, но…
— Проблема с биноклем или мера предосторожности, как по-твоему? — спросил Коннор. Он знал, что охранникам, если они хотели скрыть свое движение по дому, было достаточно отключить кондиционеры. И североафриканская жара быстро приблизит температуру внутри дома к температуре человеческого тела, положив конец возможностям температурного прибора слежения.