Интеллидженсер
Шрифт:
— Да моя машина. Заглохла тут на дороге. Не будете ли вы так добры, не одолжите мне телефон?
Дверь открылась.
— Надо полагать, это…
— Спи-усни, друг мой. — Выхватив из широкого рукава бесшумный транквилизирующий пистолет, Лесовик выстрелил.
Охранник так и не закончил фразу.
Коннор и Джейсон не сомневались, что их приближение не было замечено, но оставалась еще одна опасность. Если охранник в бинокль ночного видения осматривал берег точно в ту секунду, когда они поднялись из воды, ему потребуется
Твердо поставив ноги на песок, ухватив пальцами молнии сумок на поясе, они начали выпрямляться. Когда их макушки коснулись поверхности, они мгновенно выпрямились и швырнули на пляж два предмета, напоминавшие гранаты. Назывались предметы «уход в черноту» и по своему действию являлись прямой противоположностью их более известному аналогу, светошумовой гранате или «глушителю». Светошумовые гранаты временно ослепляли всех, глядевших в их направлении, и разрывали барабанные перепонки у тех, кто оказывался поблизости. «Уход в черноту», однако — невидимые и бесшумные, как указывало их название, — дезориентировали свои жертвы иначе.
На пляже неслышные взрывы дали два результата: воздух тут же заполнился черным дымом, и наружу вывалился горячий углекислотный туман. Возникшее облако — около тридцати футов в высоту — сделало Коннора и Джейсона абсолютно невидимыми для находящихся на вилле. И сложные приборы ночного видения охранников оказались временно бесполезными. Дым нейтрализовал усилители света, а туман — слагавшийся из мелких частиц, температура которых была выше температуры человеческого тела, — нейтрализовал инфракрасные осветители.
Костюмы защищали их кожу, и Коннор с Джейсоном кинулись бежать вверх по берегу. Остановившись футах в пятнадцати от виллы, наведя бесшумные транквилизирующие пистолеты на балкон, они ждали, чтобы туман поостыл. А тогда выстрелили.
ГОРОД ВАТИКАН — 10 ЧАСОВ 16 МИНУТ ВЕЧЕРА
— Всякий раз, когда Гитлер приезжал в Рим для встречи с Муссолини, Папа приказывал закрыть эту залу на ремонт, — говорил экскурсовод. Поглядев на потолок, он продолжал: — Сначала Пий Одиннадцатый, затем Пий Двенадцатый. Гитлер с детства мечтал побывать здесь, но такой возможности ему не представилось.
Экскурсанты только что вошли в Сикстинскую капеллу, и тут к ним присоединился Лука де Толомеи. Он коротко извинился перед экскурсоводом, а затем заговорил с толстым кардиналом.
Кейт несколько секунд следила за ним, а потом вновь перевела взгляд на потолок. Она уже однажды побывала тут, но в обычное время, когда туристы теснятся локоть к локтю и каждые несколько секунд из громкоговорителя доносится инструктирующий голос — не совсем подходящая обстановка для восприятия творений, вызывающих
Запрокинув голову, она медленно созерцала один плафон за другим и тут почувствовала приближение де Толомеи. Почесав плечо, она включила свой звукозаписывающий прибор.
— Добрый вечер, Кейт.
— Лучше поостерегитесь, — сказала она, кивнув в сторону «Страшного Суда» на алтарной стене. — Святой Петр недоволен, что вы не сочли нужным посетить его сегодня.
Де Толомеи засмеялся.
— Собственно говоря, я давным-давно потерял веру.
— Почему? — Кейт понимала нетактичность своего вопроса, но не смогла удержаться.
— Мою дочь изнасиловали и убили. Ей было семь лет.
— Боже мой, — еле выговорила Кейт, ошеломленная такой откровенностью.
— Это случилось много лет назад.
— Тем не менее я… так бесчувственно… Вы можете…
— Конечно, — быстро перебил де Толомеи и тут же сменил тему. — Кстати об отцах и дочерях, я был знаком с вашим отцом очень давно. В другой жизни, можно сказать.
Мысли Кейт закружились в торнадо. Сохраняя лицо спокойным, она спросила ровным тоном:
— Как вы познакомились?
— Когда-то я жил в Вашингтоне, — ответил он. — Соприкасающиеся круги, знаете ли…
И тут ее осенило. Если де Толомеи сказал правду, то ее отец, вероятно, узнает его голос. Они смогут установить личность де Толомеи в этот же самый день.
— Кстати, передайте ему, что его секрет у меня в полной сохранности.
Услышав эти слова, Кейт не позволила себе взглянуть на потолок Микеланджело. Она и так знала, что они стоят под плафоном, отданным первородному греху, и понимала, что это не случайно. Де Толомеи соблазнял ее, но чем?
ТУНИССКИЙ БЕРЕГ — 12 ЧАСОВ 21 МИНУТА НОЧИ
Когда Лесовик вошел в комнату, где спали мистер и миссис Соловей, он встал как вкопанный. В постели лежала очень белокожая и очень белобрысая нордическая пара.
Подняв глаза на стеклянную дверь по ту сторону комнаты — он встретился взглядом с Коннором Блэком. У него в голове заново прозвучал их дневной разговор. И он мгновенно понял. Фургон, конечно, был перегорожен — кондиционер в переднем отделении, жаркий воздух в заднем. Белобрысых в дом, Соловьев из дома.
— Мать твою!
Менее чем в ста милях к северо-востоку от матерящегося Лесовика «Сабина», яхта де Толомеи, как раз обогнула западный берег Сицилии. В каюте владельца Сурина Хан держала руку своего пациента, нашептывая ласковые слова ему на ухо.
22