Интересные времена
Шрифт:
– А-аргх!
– И… не жалейте… кипящего масла!
– Отличная идея, мой повелитель, – кивнул лорд Хон.
Император вновь повернулся к Ринсвинду.
– Не сомневаюсь… Великий Волшебник питает ко мне… исключительно дружественные чувства, – пробулькал он.
– Ха-ха, – не стал спорить Ринсвинд.
Ринсвинд и раньше попадал в похожие переплеты, боги не дадут соврать. Но обычно угрожал ему кто-нибудь вроде лорда Хона, а никак не полутруп с настолько поехавшей крышей, что состояние здравого рассудка не привидится ему даже
– Мы так… повеселимся, – проговорил император. – Я много… о тебе читал.
– Ха-ха, – поддержал беседу Ринсвинд. Император махнул рукой придворным.
– А теперь я… удаляюсь на отдых, – сказал он.
Ответом на что стала шумная общая зевота. Видимо, когда император удалялся на покой, всем остальным полагалось следовать его примеру.
– Император, – послышался утомленный голос лорда Хона, – а как прикажете поступить с этим вашим Великим Волшебником?
Старик смерил Ринсвинда взглядом, которым обычно смотрят на игрушку, у которой сели батарейки.
– Бросьте его в специальную… темницу, – распорядился он. – Пусть… там пока посидит.
– Слушаюсь, император, – ответил лорд Хон и кивнул стражникам.
Ринсвинда поволокли прочь из залы, однако он все же успел бросить взгляд через плечо. Император уже лежал на своей постели, с виду совершенно безразличный к окружающему миру.
– Он что, совсем чокнутый? – спросил Ринсвинд.
– Молчать!
Ринсвинд посмотрел на стражника, который это сказал.
– С твоим языком здесь можно угодить в серьезную переделку, – пробормотал он.
Лорда Хона всегда удручало общее состояние человеческого рода. Человек – крайне ущербное существо. Ему недостает концентрации. Взять, к примеру, Красную Армию. Будь мятежником лорд Хон, императора убили бы еще много месяцев назад и вся страна уже пылала бы, охваченная пламенем гражданской войны (разумеется, кроме тех ее частей, которые, как ни старайся, ни за что не подожжешь, настолько они отсырели). А эти революционеры? Столько сил уже потрачено, а они по-прежнему считают, что истинный революционер – это тот, кто расклеивает на улицах листовки с лозунгами типа: «Причиним Некоторое Неудобство Угнетателям, Не Нарушая Общественного Спокойствия!»
Правда, один раз они попытались устроить пожар в бараках, где размещалась стража. Это неплохо. Почти революционный поступок – если не считать того, что предварительно они всех оповестили о своих намерениях, чтобы никто случайно не погиб. Лорду Хону приходилось прилагать немалые усилия, чтобы создать впечатление, будто Красная Армия хоть чем-то страшна.
Он даже вызвал им Великого Волшебника, в которого они так искренне верили. Теперь отступать им некуда. Кстати, лорд Хон нисколько не обманулся в своих ожиданиях: Великий Волшебник оказался малодушным, бездарным проходимцем. Любая армия под его предводительством либо побежит, либо будет разбита наголову. Так или иначе, почва для контрреволюции будет подготовлена.
А
Однако двигаться надо поэтапно. Враги повсюду. Враги, исполненные подозрительности. Путь честолюбивого человека усыпан терниями. Кругом подстерегают ловушки. Один неверный шаг и его песенка спета. Ну кто бы мог подумать, что Великий Волшебник так ловко обращается с замками? А в эту ночь темницу охраняют люди лорда Тана. Разумеется, если Красная Армия совершит побег, никому даже в голову не придет винить в этом лорда Тана…
Широким шагом направляясь в свои покои, лорд Хон не удержался от легкого смешка. Улики – вот что самое опасное. Улик быть не должно. Но скоро… скоро можно будет не таиться. Ничто не объединяет людей вернее, чем угроза страшной, кровавой войны. И тот факт, что Великий Волшебник (он же предводитель ужасной армии мятежников) является злобным, кровожадным дьяволом, явившимся из-за Великой Стены, послужит искрой, от которой вспыхнет фейерверк.
А потом Анк-Морпорк [38] .
38
мочащийся пес
Гункунг стар. Его культура основывается на заскорузлых обычаях, воловьем пищеварительном тракте и грязном вероломстве. Лорд Хон ничего не имел против этих трех вещей, но они вряд ли помогут достичь мирового господства, к которому лорд Хон относился крайне благожелательно – при условии, что данное господство достигнуто самим лордом Хоном.
«Будь я обычным великим визирем, – подумал он, усаживаясь за чайный столик, – я бы сейчас потирал руки и злобно хихикал».
Вместо этого он лишь едва заметно улыбнулся.
Его ждал тот самый заветный ящичек, однако лорд Хон решил еще немножко повременить. В некоторых случаях ожидание только обостряет удовольствие, которое испытываешь потом.
На скрип инвалидного кресла Хэмиша Стукнутого несколько голов повернулись, однако никаких комментариев не последовало. В Гункунге излишнее любопытство не способствует выживанию. Не обращая внимания на группку варваров, слуги прилежно исполняли свою ежедневную работу, заключавшуюся, по всей видимости, в бесконечном перетаскивании взад-вперед кип бумаги.
Коэн посмотрел на предмет, зажатый в его руке. За свою жизнь чем только он не сражался, какое только оружие не перебывало в его руках: и луки, и копья, и дубинки, и… Если задуматься, то получится, что дрался он почти всем.
Кроме вот этого…
– Я чувствую себя полным идиотом, – буркнул Маздам. – И что мне делать с этой бумажкой?
– Просто держи ее, – сказал Профессор Спасли. – Делай вид, будто несешь ее куда-то. И тебя никто ни о чем не спросит.
– Почему?
– Чиво?