Интерконтинентальный мост
Шрифт:
Глава четвертая
Земля старого Наукана, древнего эскимосского поселения, расположенного прямо на берегу Берингова пролива, совершенно преобразилась за несколько последних месяцев. Однако исторический памятник-маяк Семену Дежневу новые постройки и механизмы обошли так, что памятник с бюстом казака-мореплавателя и побелевший деревянный крест с прикрепленной к нему медной гравированной доской по-прежнему примечательно выделялись на фоне серых скал и темного, часто затянутого сырыми серыми облаками неба.
Приезжие спешили запечатлеть себя портативными видеокамерами на фоне памятников, снимались на берегу так, чтобы в поле зрения попадали оба острова — Ратманова и Малый Диомид, зеленые, распластавшиеся на воде, словно гигантские доисторические морские звери.
Временные жилые дома, доставляемые большегрузными дирижаблями, вертостатами, поднимались выше, туда, где бесшумные электрические бульдозеры выравнивали площадки. Они работали там, чтобы не потревожить большой птичий базар с полярными морскими чайками и кайрами. Вылупившиеся птенцы осторожно прохаживались по узким карнизам и со страхом посматривали вниз, на бушующий пролив. Здесь, в месте, где соединяются воды Тихого и Ледовитого океанов, никогда не бывает спокойно.
Сергей Иванович Метелица, начальник Советской администрации строительства Интерконтинентального моста (так называлось в официальных документах гидротехническое сооружение через Берингов пролив), с удивлением и странным чувством смотрел на косо бегущие воды, на острова в проливе, следил за полетом птиц, нескончаемой стаей висящих над водой. Да, такого ему еще не доводилось видеть, хотя и казалось, что уже ничто в мире его не сможет ни удивить, ни поразить…
Сергей Иванович Метелица родился в конце прошлого века в Кронштадте, в семье строителя. Он еще мальчишкой успел увидеть завершение строительства защитных сооружений через Финский залив, навечно оградивших Ленинград от ежегодных наводнений. Детство его прошло на строительных площадках, куда его частенько брал отец, работавший на стройке с самого ее начала — с восьмидесятых годов прошлого столетия. Детские привязанности и определили дальнейший жизненный путь Сергея Метелицы. Однако Метелица не был строителем в строгом значении этого понятия. Скорее, он был «разрушителем», специалистом по приведению в порядок искалеченных и изуродованных промышленностью ландшафтов, очищению крупных водоемов от промышленных загрязнений, уничтожению плотин там, где они уже не были нужны. Последние годы он работал в Африке. Известие о назначении начальником Советской администрации строительства Интерконтинентального моста застало его в Хартуме, в номере старой, но удобной гостиницы «Блю Найл».
Конечно же, первым делом вспомнилась прочитанная еще в юности книга инженера Борисова о плотине через Берингов пролив. Смелый рисунок на всю страницу — изящная, слегка изогнутая преграда на пути льдов, напирающих со стороны Ледовитого океана. В послесловии разбирались достоинства и ошибки проекта. Самым спорным было изменение климата Чукотки, намерение сделать его менее суровым, «утеплить» Арктику. Инженер Борисов разрабатывал проект плотины в то время, когда человечество увлекалось возможностями управления природными процессами, когда в моде были разговоры об изменении климата… Но довольно скоро выяснилось, что нельзя безнаказанно вмешиваться в природу.
В технических условиях строительства моста через Берингов пролив предписывалось избегать сколько-нибудь значительного воздействия на окружающую среду — ландшафт, климат, ледовый режим и особо подчеркивалась необходимость бережного отношения к животному миру — моржовым лежбищам, птичьим базарам, путям миграций морских зверей и — это было сверхособо выделено — стадам гренландского кита, которые весной направлялись с Калифорнийского побережья в Северный Ледовитый океан. В первом томе проекта строительства был помещен специальный меморандум о минимальном воздействии на быт и обычаи местных жителей — эскимосов и чукчей Берингова пролива.
Прибыв на Чукотку и знакомясь с новым местом и людьми, Сергей Иванович Метелица был удивлен, а точнее сказать, озадачен причудливой смесью экзотики и современности в жизни здешних жителей… По тундровым пастбищам бродили оленьи стада, а с низко летящего вертостата хорошо просматривались оленеводческие стойбища, группы островерхих яранг, будто сошедших со страниц старых книг. Метелица побывал в ближайшем оленеводческом стойбище у Папанто. Его сопровождал директор местного совхоза Александр Вулькын.
Войдя в дымное пространство яранги. Метелица высказал откровенное удивление, а Папанто ответил:
— А мне так нравится. Так я чувствую себя ближе к оленям…
Александр Вулькын пояснил:
— Да тут у него на берегу озера Коолен есть бригадный дом. Современный хороший дом.
— А в яранге все-таки я чувствую себя лучше, — упрямо повторил Папанто.
Что-то в его тоне было такое, что не могло быть понято сразу. Наверное, надо родиться здесь и с детства любить все это: и ярангу, и пустынность, и открытость тундры, и переливающееся, будто текущее по ней оленье стадо.
На пути в Уэлен с небольшой высоты увидели и бригадный дом Папанто. Это была настоящая вилла, окруженная службами.
Первое время Сергей Иванович Метелица больше разъезжал по окрестностям мыса Дежнева, иногда даже ночевал в Уэлене, у председателя сельского Совета и писателя Ивана Теина, принимал разные делегации журналистов, операторов кино, видео и телевидения.
В техническом осуществлении проекта опытный инженер Сергей Иванович Метелица не видел особых сложностей. Сложности ожидались другие — политического и морального плана. Шутка ли: соединить мостом два величайших материка планеты Земля, две сверхдержавы, если пользоваться терминологией, возникшей в семидесятых и бурных восьмидесятых годах прошлого столетия, когда мир стоял на грани военного столкновения! Но, пожалуй, самое деликатное заключалось в том, что строился мост между государствами с совершенно разными социальными системами. На этот счет было множество всяких домыслов, и кое-где в газетах и журналах даже появились броские заголовки: «Первый мост из социализма в капитализм!»
Метелица протянул руку к переключателю, чтобы соединиться с начальником Американской администрации строительства, и увидел вспыхнувший экран информационного дисплея:
К ВАМ ЛЕТЯТ ПРЕДСТАВИТЕЛИ РЕДАКЦИОННОЙ КОЛЛЕГИИ ИСТОРИИ СТРОИТЕЛЬСТВА
Лишь несколько дней назад Метелица узнал о существовании такой редакционной коллегии. Проект книги был одобрен ЮНЕСКО, и эта международная организация брала на себя издание книги сразу на нескольких языках. Но у Сергея Ивановича Метелицы были свои соображения относительно книги, и он пожелал в ближайшее время встретиться с ее создателями.
Метелица накинул на себя легкую, подбитую гагачьим пухом куртку; несмотря на разгар лета и яркий солнечный день, на воле было довольно прохладно — всего плюс восемь.
Он отказался от транспортного вагончика, связывающего все постройки, и пешком поднялся в главное здание, расположенное на вершине.
Отсюда открывался внушительный вид. Простор Берингова пролива представлялся в такой захватывающей широте, что невольно вспоминалось выражение писателя прошлого века Бориса Лапина, сказавшего об этих местах: «На этом месте чувствуешь, как глобус становится реальностью». За островами в проливе виднелся Американский материк, синел мыс Принца Уэльского.