Интерконтинентальный мост
Шрифт:
Иван Теин посмотрел на настенные часы.
— В Магадане только около восьми. В девять позвоню в Главное геологическое управление северо-востока, — сказал он вслух. — А пока пусть держат наготове дублирующую систему аварийной подачи горячей воды.
— Вы слышали выступление Григория Окотто? — обратился Эйнес к Вулькыну.
— Когда это-было?
— Вот только что! — ответил Эйнес. — По московской первой программе. О новой хозяйственной стратегии говорил. В связи с мостом. Будешь создавать китовые фермы, моржовые заповедники, специальные тюленьи садки…
— Что ты говоришь! — изумился Вулькын. — Надо же пропустить такое!
— Наверное, выступление повторят по нашим чукотским программам, — утешил его Иван Теин. — Но пока Окотто говорил как о тенденции на будущее.
— Но все равно очень интересно! — воскликнул Вулькын, человек увлекающийся и готовый немедленно приступить к делу, если оно сулило что-то новое.
Саша Вулькын — человек еще молодой, ему было около пятидесяти — происходил из рода оленеводов Хатырской тундры и вырос в яранге. Начал учиться по системе начального телевизионного обучения и продолжал образование в Дальневосточном университете, получил степень доктора экономики традиционных промыслов и предприятий.
С его приходом в хозяйстве Уэлена повеяло новым, осуществлялись смелые проекты.
Иван Теин в душе радовался изменениям в Уэлене. Жизнь, на его взгляд, стала слишком налаженной, и всякое отклонение от ритма, от заведенного порядка заставляло по-новому смотреть на вещи, как-то встряхивало человека изнутри.
В одиннадцать часов Иван Теин включил видеофон и вызвал начальника Северо-восточного геологического управления. На экране возникло лицо человека с пышными светлыми усами и веселыми глазами.
— Сердечно приветствую жителей славного Уэлена! — сказал он.
— Дорогой Валерий Николаевич, — улыбнулся в ответ Иван Теин, — здравствуйте. Что-то неладно с горячей водой из подземного источника. Предполагаем повреждение в результате атомных взрывов.
— Сегодня же у вас будут геологи, — заверил Валерий Николаевич. — Не беспокойтесь. В крайнем случае, если это серьезно, можем подключить резервное Дежневское месторождение горячей воды. Замерзнуть не дадим!
— Да уж как-нибудь перетерпим, если даже совсем холодная вода пойдет, — со смехом произнес Иван Теин и выключил видеофон.
Послышался мелодичный звук вызова по местной линии.
Это был Петр-Амая.
— Я хочу зайти к тебе, отец.
— Заходи.
Когда Петр-Амая появился в кабинете, там оставался лишь Александр Вулькын.
Поздоровавшись, Петр-Амая уселся в кресло. Видно было, что он ждет ухода Вулькына.
Когда за директором закрылась дверь, Петр-Амая встал и подошел к отцу.
— Сейчас только что говорил с Френсис.
Иван Теин не сразу понял и переспросил:
— С кем?
— С Френсис.
— Ну и что?
— Я хочу сказать тебе, что я ее люблю.
— А зачем ты мне это говоришь? Ты это ей скажи.
— Ей я тоже сказал об этом.
— Тогда при чем тут я?
— Я пришел сказать, чтобы ты знал. Чтобы для тебя не было неожиданностью, если что случится.
— А что может случиться? — насторожился Иван Теин.
— Ну, вдруг поженимся, — с виноватой улыбкой произнес Петр-Амая.
Иван Теин некоторое время молчал, потом сказал;
— Ты не забыл, что у тебя есть дочь?
— Нет, не забыл, — ответил Петр-Амая. — Я всегда это помню. Кстати, весной она приедет.
Ивану Теину весь этот разговор был тягостен и даже неприятен. Чтобы переменить его, спросил:
— Ты слышал выступление Григория Окотто?
— Слышал, — ответил Петр-Амая. — Я участвовал в разработке этих планов.
— Вот как! — искренне удивился Иван Теин. — Я не знал.
— До поры до времени решено было не разглашать эти наметки. Дали проверить программистам-футурологам, экономистам, экологам — словом, вся наука участвовала.
Иван Теин почувствовал обиду: а вот его не спросили и даже не поставили в известность. Почему?
— А как же вы мыслите дальнейший прогресс в жизни наших народов? — с оттенком иронии спросил Иван Теин.
Петр-Амая не обратил внимания на тон и ответил серьезно и обстоятельно:
— Образ жизни, привычки, как тебе известно, изменяются трудно и медленно. Наверное, еще долго будет существовать и старый Уэлен, и традиционные формы морского промысла и оленеводства. Но уверен, что они будут постепенно заменяться тем, что предсказывает наука.
— Но это означает исчезновение традиционной культуры морских охотников! — воскликнул Иван Теин.
— А почему это, я имею в виду новое, в свою очередь, не должно означать возникновение, рождение новой культуры народов Арктики, культуры, взявшей из прошлого самое ценное? Ведь и то, что существует сегодня, — это совсем не то, что было в предреволюционные годы, до тысяча девятьсот семнадцатого года… Неужели ты, отец, известный писатель Иван Теин, стал человеком, опасающимся нового?.. Хотя, впрочем, во все времена, у всех народов были люди, которые считали, что то, что есть сегодня, и даже то, что было вчера, — это и есть самое лучшее…
В голосе Петра-Амаи явно слышалась насмешка, и Ивану Теину стало грустно.
Он замолчал в некоторой растерянности, не зная, как дальше продолжать разговор с сыном.
Из этого состояния его вывел сигнал вызова местной связи и мелодичный голос Веры Айнау:
— Из Магадана прибыли геологи. Вместе с Александром Вулькыном они направляются на скважины и ждут вас.
— Иду, иду, — почти обрадованно ответил Иван Теин и стал одеваться.
Не попрощавшись с сыном, он вышел из кабинета.