Интернет-издание авторов рунета "Портал"
Шрифт:
– Проверь людей. Доложи о потерях,- произнес я, глядя в серое, осунувшееся лицо.
– Есть, – ответил он, осторожно сполз с кучи камней, и исчез в полутемном коридоре.
Я осторожно выглянул в узкий пролом в стене.
Улица, заваленная трупами. Холодный ветерок пробегал среди развалин, закручивал пыль маленькими смерчами, словно приглашал мертвые тела поучаствовать в танце. Приторно-сладкий запах свежепролитой крови резал обоняние. Кровь натекла огромными лужами, разукрасила битый кирпич и серую пыль темными извилистыми полосками,
Кошмарная панорама войны, способная свести с ума любого. Хотелось отвернуться, зажмуриться, сделать что угодно, лишь бы никогда не видеть подобного.
Полчаса назад отряд получил задачу выбить «духов» из здания напротив. Командование расщедрилось – даже выделило в усиление два танка Т-80. И задача не казалась сложной – по разведданным в здании находились два пулеметных расчета и наблюдательный пункт. От силы два десятка человек.
Я лишь заскрипел зубами, вспомнив эту разведсводку...
Огонь на подступах к дому оказался настолько плотным и неожиданным, что поставил жирный крест на планах командования овладеть зданием с ходу. За первые минуты боя полегло десять человек, выкошенные пулеметным огнем. Огневые точки, расположенные на нижних этажах, вели перекрестный огонь на убийственно короткой дистанции, не давая людям ни единого шанса. В общей какофонии боя сухими, резкими хлопками звучали выстрелы снайперов – били наверняка, словно по мишеням в тире. Что такое сто метров для армейской СВД? С такого расстояния никакой бронежилет не спасал – пуля пробивала его насквозь вместе с телом, отшвыривая человека на пару шагов.
Но нужно отдать должно танкистам – успели «отработать» по огневым точкам. Разрывы снарядов обрушили часть здания, похоронив под обломками и пулеметы, и их стрелков.
На мгновение огонь прекратился. Улицу заволокло белесой пылью. Это был шанс прорваться, и мы им воспользовались.
На свою беду.
«Духи» подпустили нас почти вплотную. Пыль уже стала оседать, когда с верхних этажей полетели гранаты и ударили выстрелы.
Улица превратилась в ад, наполненный смертельной метелью осколков и пуль. Бойцы падали тряпичными куклами, истошные крики, брызги крови…
Сознание, сжавшееся в точку от ужаса, выхватывало фрагменты из общей панорамы боя.
Солдат, медленно опускающийся на колени, вместо руки – обрубок, из которого хлещет кровь… Рядом еще один – он уже мертв, лицо обезображено от прямого попадания. Кто-то пытался ползти, скорее непроизвольно, чем осознанно – но короткий прицельный выстрел ставил точку в последней надежде.
Близким разрывом меня отшвырнуло в сторону – гранатные осколки завязли в бронежилете, один полоснул по плечу – рукав тут же напитался кровью. Я выпустил длинную неприцельную очередь, опустошив весь магазин. Автомат отдачей больно ударил в плечо, веер стреляных гильз со звоном запрыгал по камням. Перекатом, не обращая внимания на боль в руке, укрылся за крупным обломком, лихорадочно меняя боекомплект. Руки тряслись, лицо покалывало от переизбытка адреналина, сердце бухало кузнечным молотом.
Басовито взревел двигателем Т-80, меняя позицию. Загудел привод, башня танка шевельнулась, разворачиваясь.
Яркий росчерк гранатометного выстрела ударил с верхних этажей. Желто-оранжевый бутон разрыва заставил вздрогнуть многотонную машину.
Через пару мгновений сдетонировала боеукладка. Взрыв был чудовищным. Ударная волна, напитанная рваными кусками брони, осколками и щебнем, прокатилась по улице, сметая все на своем пути и коверкая тела людей, словно пластиковые манекены.
Полуразрушенное здание содрогнулось, огонь на мгновение смолк. Башню танка, оторванную взрывом, швырнуло на стену, проломив ограждение и вызвав небольшой обвал.
Пыль вновь закрыла улицу.
В здании кто-то закричал, ударила одинокая очередь.
Я слышал все это, будто через слой ваты, – в сознании плавал иссушающий звон контузии. Движения давались с трудом, но все же я нашел в себе силы выглянуть из-за угловатого обломка стены.
Пыль быстро оседала, открывая страшную картину всеобщей гибели. Людские тела устилали улицу, лежа вповалку друг на друге. Кто-то громко стонал. Раздался выстрел, и стон сменился хриплым бульканьем.
Совсем рядом оглушительно грохнул выстрел – второй Т-80 вел огонь, укрывшись в проулке в двадцати метрах. Снаряд попал в угол здания, осколки кирпича брызнули фонтаном.
– Отходим! – рявкнул я.
Пока танк работал по целям, у нас оставался крохотный шанс убраться с открытого пространства.
На улице, усеянной мертвыми телами, появилось движение. Бойцы, используя малейшие укрытия, отходили к развалинам дома напротив.
Выстрел, за ним еще один. Разрывы разносили здание, заставляя содрогаться иззубренные стены.
Под прикрытием огня остатки отряда успели уйти с улицы. Как сожгли танк, я не видел – лишь слышал грохот разрыва.
Зато сейчас было видно, что от него осталось – огонь еще плясал на броне, обугленное тело танкиста свесилось из открытого люка. Ветер доносил противный запах горелого мяса.
На душе было пусто и тоскливо. Словно бы выгорел изнутри, как тот танк. Я отвернулся, поморщился от боли в руке – кровь уже свернулась, рукав камуфляжа превратился в бурую коросту. Вспоров его ножом, я наскоро сделал перевязку.
Подошел Герасимов, уселся рядом, зажав автомат между коленей.
– Ну?
– Четырнадцать человек, товарищ капитан. Вместе со мной. Пятеро «тяжелых», их внутри здания положили. Промедол вкололи, но не вытянут они, эвакуировать надо… И, это, радиостанция разбита.
Я лишь сплюнул с досады. Ситуация хуже некуда – из тридцати человек осталось меньше половины, связи нет, боеприпасы на исходе.
– Где майор Ковалев? – спросил я. Про командира отряда я вспомнил только сейчас. – Жив?