Интернет-издание авторов рунета "Портал"
Шрифт:
– Мониста, говоришь? – молвит. – А коли не послушаюсь тебя, так что – нагайкой? Ты – человек, ты не слышишь, как плачет рыба в твоей юшке, как стонет вода в котле, как жалуются ветви в твоем костре. И моего голоса ты тоже не услышишь. Станут мои руки красными от стирки твоих рубах и портянок, станут мои ноги черными и израненными от хождения по стерне, станут мои глаза слепыми от слез – вот чего ты хочешь!
Ничего не понял казак из ее слов. Только и уразумел, что боится его красавица.
– Не бойся, серденько, –
– Не будешь, – оборвала его девка. – Не смертное то дело, на мне жениться!
Повернулась она к дубу, обратно на него полезла. Ан смотрит казак – спины-то у девки и нет! Одна черная пустота вокруг хребта, и только сердце бьется среди голых ребер. Охнул казак. Смекнул, кто она такая. Поднял руку перекреститься – не сумел. Рот раскрыл, чтобы сказать «чур меня!» – язык на то не повернулся. Отвернулся – а перед глазами лицо ее стоит. Понял бедняга, что пропал: жизни ему больше не будет, что с ней, что без нее.
– Ясная королевна, – снова начал казак, – коли за меня не пойдешь, так дозволь служить тебе. Какую хочешь службу вели, все исполню, живота не пожалею, – только не вели побратимов своих бить.
– Службу?
Задумалась девка. А потом рассмеялась – ровнехонько стеклянные шарики по ветвям дубовым рассыпались.
– Завтра повеление придет, – сказала, – в поход вам выступать. Коли сдюжишь в походе, так возвращайся, приму я твою службу. Ждать буду.
Низко поклонился ей казак. А когда выпрямился – на дубе никого не было.
Молод был казак, горяч, отважен, и верилось ему крепко в удачу. Жил – и мысли о гибели не допускал. Ан судьба по-своему обернулась: сложил казак голову в боевом походе. Нашли его побратимы после боя: лежал он весь изрубленный, синий жупан покраснел от крови, чело вражеской пулей пробито – а на губах улыбка. Виделись казаку перед смертью ясные очи и дубовые листья в незаплетенных волосах…
Говорят, что в новолуние те, кто оказывался под казацким дубом, иногда видели в ветвях белую рубашку и слышали смех – перезвон стеклянных шариков. Ждала древесная красавица того, кто поклялся ей служить, ждала, да так и не дождалась.
Выросла крепость, при ней – посад, потом и крепости не стало. Стал на ее месте небольшой уездный городок, а через двести лет в одночастье вырос в огромный город. Люди в тот город нарочно приезжали, чтобы посмотреть на последний казацкий дуб, даже после того, как дуб тот засох.
А в лихую годину засохший дуб рассыпался в труху. Но та, что когда-то смеялась в его ветвях, все еще ждет молодого казака – и иногда выходит и всматривается в горизонт: не идет ли казак к ней на службу?
Владимир Сединкин
ПОСЫЛЬНЫЙ
У меня несложная работа. Синяя униформа, кепка, сумка на плече.
Я работаю посыльным в организации, предоставляющей гражданам долгосрочный кредит на десять, двадцать и, в очень редких случаях, тридцать лет. Контора наша в этом бизнесе дольше всех, конкурентов не имеет, авторитет её огромен, а возможности беспрецедентны. Получаешь на руки список клиентов, и здравствуй, свежий воздух, знакомство с новыми местами и людьми и безразличие со стороны начальства.
Специфика нашей организации такова, что кредит всегда возвращается на все сто процентов, и никакие меры судебного, морального, физического или какого-либо другого воздействия на клиентов не применяются уже очень давно.
День сегодня был загруженный, пришлось помотаться по городу, изнывающему от жары и жажды. Двери лифта мягко закрылись, и кабина поползла наверх, купая меня в потоках приятной лирической музыки. Поправив сумку на плече, я погрузился в воспоминания о событиях подходящего к концу дня.
Сегодня моими клиентами стали популярный артист, не менее известный нейрохирург, звезда спорта на пенсии, пара банкиров и владелец крупного промышленного концерна. Всё это были люди более чем успешные, состоятельные, и обязательство перед нашей организацией они выполнили полностью. Благодарности, конечно, от них ожидать было глупо, никто не хотел расставаться со своим, даже если сохранил и приумножил его за счёт своевременного кредита. Однако они были практичными людьми и понимали, что по счетам надо платить.
Последний сегодняшний клиент – дело другое. Я бы даже сказал – исключение из правил.
Лифт звякнул, музыка прекратилась, и двери выпустили меня на двадцатом этаже многоквартирного социального дома, впрочем, находившегося в приличном районе. Налево по коридору в поисках апартаментов с номером 2079 я шагал не менее трёх минут.
Простая деревянная дверь с медными цифрами на уровне глаз и резиновым ковриком «Добро пожаловать» под ногами.
Собравшись постучать, я услышал шаги за дверью. Меня явно ждали. Всего через пару секунд дверь отворилась, и на пороге возник крепкий круглолицый пожилой мужчина в белой майке, трико и тапочках на босу ногу.
– Вы ко мне?
Вместо ответа я протянул ему старый белый конверт из плотной бумаги, который старик не стал даже вскрывать. Пригласив меня жестом внутрь квартиры, он закрыл входную дверь и, пройдя по коридору до ближайшей комнаты, уселся за стол с розовой ажурной скатертью.
– Проходите, садитесь.
Такое предложение меня не удивило, и мысленно я подготовился к слезливым речам и бесконечным просьбам об отсрочке. Однако всё-таки сел рядом с хозяином квартиры и, опустив сумку на пол, огляделся вокруг.