Интервенция и Гражданская война

Галин Василий Васильевич

Позицию Лондона в определенной мере может объяснить греческий опыт англичан. В июне 1917 г. союзники заняли Афины и организовали государственный переворот, приведя к власти своего старого протеже Венизелоса. Но «результаты выборов, оглашенные вечером 14 ноября,- пишет Черчилль,- стали для всех полной неожиданностью. Кандидатура Венизелоса была провалена». Союзная конференция, собравшаяся в Париже 3 декабря, уведомила греческое правительство, что «восстановление на троне короля, нелояльное отношение которого к союзникам во время войны причинило им большие затруднения и потери, может рассматриваться только как одобрение Грецией его враждебных действий…» Черчилль пишет: «Несмотря на эту декларацию, греки, запуганные монархистами-победителями, почти единогласно голосовали за возвращение Константина» ⁷⁷⁶. Киган отмечает: «Установление сильного националистского и антитурецкого правительства в Афинах привело к мобилизации Греции под флагом «великой идеи» – восстановления греческой империи на востоке»… ⁷⁷⁷Восстановление

сильной Российской империи, которое могло начаться под монархическим флагом, было явно не в интересах союзников.

В самой России с началом Гражданской войны для офицерства, разочаровавшегося в либеральных и социальных идеях Временного правительства, основной движущей идеей стало не Учредительное собрание, а восстановление монархии. Об этом пишут практически все свидетели и участники тех событий. Например, Марушевский отмечал: «В офицерской среде отмечались прежде всего монархические устремления, причем к монархическому течению примыкали лучшие представители кадрового офицерства, наиболее подготовленные для строевой работы» ⁷⁷⁸. В. Голдин пишет: «Англичане также отмечали, что большинство русских офицеров были сторонниками монархии» ⁷⁷⁹. Сохранение царской четы делало ее заложником Белого движения, которое в любой момент могло снова поднять знамя монархии. Это, в свою очередь, вело к новому затягиванию Гражданской войны и к новым многочисленным жертвам. С другой стороны, монархи, поскольку их невозможно переизбрать, несут ответственность за свое правление головой. И поэтому голову своим монархам рубили и англичане, и французы во время своих революций. Последние отрубили голову и жене короля, а заодно адвокатам, защищавшим их. Кстати, сам Николай II воспринимал свою вероятную гибель как неизбежную жертву во имя спасения своего государства.

НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ

Право государства на национализацию частной собственности вытекает из общепризнанного принципа международного права о суверенитете государства. Исходя из принципа суверенитета, только внутреннее право государства регулирует вопросы приобретения, перехода и утраты права частной собственности, в том числе и утраты этого права в силу закона о национализации ⁷⁸⁰.

Национализацию – «попрание священного права частной собственности» – часто рассматривают как одну из основных причин возникновения Гражданской войны и интервенции. И это мнение во многом справедливо. Большевистская идеология и пропаганда, провозглашавшие отмирание частной собственности, сыграли здесь, очевидно, одну из ведущих ролей. Между тем национализация во время Гражданской войны была не столько плодом идеологии, сколько результатом объективно складывающихся условий, тенденций. С другой стороны, национализация не была и чем-то экстраординарным, она во многом повторяла путь, которым прошли другие «цивилизованные страны». Для анализа можно выделить два основных типа принудительной национализации – реквизиционную и мобилизационную ^I.

Реквизиционная национализациясвойственна всем революциям. Так, во время французской и английской революций национализировали сначала земли и имущество церкви, затем короны и, наконец, побежденных врагов. Или, например, в США во время войны Севера и Юга собственность противников северян также была национализирована. Характерной чертой буржуазных революций был раздел и немедленная ре-приватизация конфискованной собственности между правящей и военной верхушками победителей. При этом использовались различные механизмы приватизации – от прямой раздачи до продажи за символическую цену. Даже в случае восстановления монархии после революции, например, в Англии и во

^IМы не рассматриваем здесь захватнические и колониальные войны, где право грабежа и передела собственности основывалось на праве сильнейшего. Лозунг Антанты «война за аннексии и контрибуции» есть, по сути, не что иное, как национализация, передел собственности побежденного противника в интересах победителей.

Франции, бывшие собственники национализированного и реприватизированного имущества, в том числе даже короли, получали в лучшем случае лишь сравнительно небольшие компенсации за утраченную собственность, но не более того. Одним из основных итогов любой революции был передел не только власти, но и в первую очередь собственности.

Реквизиционная национализация в период революции обладает правом «первичной легитимности», поскольку любые юридические нормы привязаны к определенному механизму хозяйствования, который в указанные моменты перестает действовать; следовательно, перестает действовать и соответствующее право. Деникин писал: «Революция, с точки зрения государственного строительства, есть разрыв непрерывности (переход «порядок – хаос»). В это время утрачивает силу старый способ легитимации власти» ⁷⁸¹. Можно добавить, что в том числе и собственности. Именно об этом на примере буржуазного строя говорил К. Маркс: «В каждую историческую эпоху собственность развивалась различно и при совершенно различных общественных отношениях. Поэтому определить буржуазную собственность – это значит не что иное, как дать описание всех общественных отношений буржуазного производства» ⁷⁸². После установления новых правовых норм, соответствующих новому общественному строю, приобретенные во время революции на основе «первичной легитимности» права собственности всегда корректировались в соответствии с правовыми основами нового строя для обеспечения его стабильности. Как правило, эти изменения всегда носили ограниченный характер по практическим соображениям, задевая в основном только наиболее одиозные случаи. Классическим примером приведенных рассуждений является период буржуазных революций в Англии и Франции, когда произошел переход от традиционных отношений к собственности – «естественного состояния», свойственного феодальному строю, которое Гоббс охарактеризовал, как «отсутствие собственности, отсутствие владения, отсутствие точного разграничения между моими твоим» ⁷⁸³ ,к гражданскому, буржуазному, частному праву собственности, присущему капиталистическим отношениям. В этот период наряду с изменением общественных отношений произошло и изменение статуса собственности, и ее «революционный передел» в пользу новых владельцев. Изменение статуса собственности выполняло при этом роль одного из основных механизмов «передела».

Реквизиционная национализация – это крайний случай, поскольку подрывает основы общества. Но она настолько же и неизбежна в случае исчерпания своего потенциала развития существующим институтом хозяйствования. Реквизиционная национализация в этом случае свидетельствует о наличии новых здоровых сил в обществе, способных обеспечить его дальнейшее развитие. Реквизиция возможна только тогда, когда собственность, используемая неэффективными собственниками, в масштабах государства заводит общество в тупик, и в этом случае она полностью справедлива и легитимна.

Мобилизационная национализацияявляется инструментом сохранения промышленного производства во время войн и кризисов, когда традиционные рыночные механизмы, экономические отношения, стимулы разрушаются, исчерпываются или перестают действовать и не могут обеспечить эффективного функционирования экономики государства.

Мобилизационная национализация – это естественная защитная реакция здорового общества на вынужденные неблагоприятные, форс-мажорные условия. Вариаций в данном случае множество. Собственность может быть национализирована навсегда или только на время действия неблагоприятных условий, права собственника могут быть ограничены полностью или частично и т. д. Все зависит от конкретных условий. Например, в Венесуэле в 2003 г., во время кризиса, для сохранения стабильности в стране была осуществлена временная национализация отдельных предприятий. Во время Первой мировой войны Англия и Франция проводили соответствующую мобилизационную политику, существенно ограничивающую права частной собственности. Но мобилизационная национализация не может в отличие от реквизиционной продолжаться достаточно долго. Она предназначена для реализации последних внутренних резервов общества в целях его выживания, а не для эволюционного развития.

Именно в этом заключалась ошибка большевиков. В. Ленин абсолютно правильно трактовал мобилизационную национализацию, но накладывал ее на базу своих идеологических воззрений и вследствие этого приходил в итоге к ошибочным выводам, воспринимая частное за общее. «Если подумать о том, что же лежало в конце концов в самой глубокой основе того, что такое историческое чудо произошло, что слабая, обессиленная, отсталая страна победила сильнейшие страны мира, то мы видим, что это – централизация, дисциплина и неслыханное самопожертвование… Рабочие, прошедшие школу капитализма, объединены капитализмом… собственность, капиталистическая собственность, мелкая собственность в товарном производстве разъединяет. Собственность разъединяет, а мы объединяем и объединяем все большее и большее число миллионов трудящихся во всем свете… Чем дальше, тем больше наши враги разъединились. Их разъединила капиталистическая собственность…» ⁷⁸⁴Однако мирное время свернуло даже коммунистическую идеологию, сам же Ленин привел на смену мобилизационной политике нэп.

Особый случай мобилизационной политики дает Германия. В кругу своих приближенных Гитлер не раз говорил, что он совсем не собирается истребить, как это было сделано в России, слой частных собственников. Сохранение собственности, утверждал Гитлер, не меняет сути дела. «Что значит владение собственностью,- продолжал он,- если я твердо охватил всех людей дисциплиной, из которой они не могут выбраться. Пусть владеют землей и фабриками, сколько им угодно. Решающий момент – это то, что государство распоряжается через партию всеми независимо от того, собственники они или рабочие. Наш социализм изменяет не внешний порядок вещей, а только отношение человека к государству. Собственность и доходы – экая важность, очень нужна нам социализация банков и фабрик! Мы социализируем людей» ⁷⁸⁵. Очевидно, что здесь Гитлер придавал лишь новую идеологическую форму старому содержанию, которое Германия с успехом использовала во время Первой мировой войны – мобилизационную политику «военного социализма». Мало того, в плане реализации «программы Гинденбурга» в сентябре был принят «Закон о конфискациях и реквизициях в военное время», практически перечеркивавший право собственности. Очевидно, что начала этой политики уходят корнями в глубь веков, и ее элементы еще до XX века не раз использовались прусским государством. Ленин использовал немецкий «военный социализм» как образец построения мобилизационной экономической политики России во время Гражданской войны.