Интимная магия для оборотня
Шрифт:
Кики вскочила, не решаясь первое время снять покрывало с головы. Но так как дышать ведьме было явно тяжело из-за ткани и длинных волос, девчушке пришлось выбираться.
– Не надо! – почему-то закричала Кикилия, не подпуская к себе Плата. – Я сейчас не хочу, – на лице Кики читалось замешательство. – Что вообще вчера было? – спросила Кикилия у себя, все еще не веря, что Плат реален. Ее глаза блуждали по узкой кровати, накрытой зеленым пледом. Он был огромным и колючим, с остатками пищи в жестких ворсинках. Слева виднелось что-то похожее на кусочки печенья, справа обитала вязкая красноватая субстанция, смешанная с черными волосами. А это? Между
Кики быстренько зажала рот рукой и в полном ужасе таращилась на Плата.
– Плохо тебе? – догадался Платон. – Ты потерпи, малая. Мама твоя сказала, что немного ждать нужно, ну или… В общем, она сама толком не знает, – оборотень пнул ногой чью-то шерсть, не исключено, что свою. – Ты не переживай, главное. Утятина подоспеет, и все будет ок. Ок?
Положение Кикилии никак не изменилось. Она пока не решилась отнять руку от лица.
– Угу, – все, что смогла выдавить из себя Кики, не показав ничего лишнего. Не глядя, ведьмочка нащупала свободной рукой простынку и набросила ее на плед.
– Утятина – это хорошо, – неуверенно продолжил Плат, которому было странно чувствовать себя радушным хозяином и готовить еду для девушки. Необычайно молчаливой девушки. – А знаешь почему? – спешил поделиться знаниями Плат. – Она поднимает там все, ты поняла, – ведьмак указал пальцем на штаны и покраснел. – У тебя, конечно, нет, ну… такого. Но дело наживное, – Плата очень смутила очередная нелепость, и он изо всех сил старался исправиться. Не даром же говорят, что самое неприятное – повстречаться с партнером утром после первой совместной ночи. – Блин. Короче! У меня это поднимет, у тебя другое. Настроение там, – нашелся Плат. Стерев пот с лица, оборотень убежал на кухню. Похоже, у кого-то подгорело. Знатный завтрак мог оказаться под угрозой.
Кикилия сидела за столиком, обмотанная все той же простынкой. Холод заставил подтянуть ноги к груди и укутаться полностью, оставив «на улице» одну голову. Плат отламывал куски подгорелой утиной плоти и жадно засовывал их в рот, втягивая ошметки оставшейся шкурки с характерным звуком «хллюурп».
– Зря не ешь, – причмокивал Плат, махая перед Кики утиной ножкой. Кусочек жира упал ведьме на прикрытые колени, вызвав желание бежать немедленно. – Чего ее жалеть, птицу эту? Она уже жареная! – хмыкнул оборотень. Он тщательно утерся рукавом и неуклюже подмигнул ведьме. Сегодня частый гость Кики вообще не был похож на обычного Плата. То ли родной дом упрощал его до пошлости, то ли это и было истинное лицо ведьмака.
– Я не голодна, – взяла в себя руки Кикилия. В такой обстановке есть ей действительно могло не хотеться. – Лучше чаю или воды. Кипяченой! – на всякий случай добавила Кики.
– Э, так ты «Федьку» пей, – Плат не ограничился одним советом. Он резво пододвинул к Кики на удивление чистый бокал, наполненной до половины прозрачной «водой». – Почти как твоя обычная кипяченая вода, но лучше. Родниковая!
– Ух ты! – оживилась Кики, сжав пальцами ножку бокала. Простынка скользнула с плеч, но Кики никак не отреагировала. Она приблизила носик к добыче и осторожно втянула воздух. – Надо же, леденцами пахнет, – Кики радовалась, как маленькая, чем чуточку успокоила Плата. – И ягодами.
– Круто, да?! – расцвел оборотень. – Это отец мой делает, – Плат расправил плечи и хотел еще что-то добавить, но попка уточки сбила его с мысли.
– Твой отец делает воду? – ведьма убрала бокал от лица, ожидая,
– Нет, «Федерика» делает. Или как там его... – Плат провел жирными руками по старенькой скатерти, а увидев, как Кики посмотрела на это, сделал вид, что разглаживает складочки. – Ты пей, пей. Это как лечебное зелье, только круче, – заулыбался Платон. – Там и водичка, и сироп кленовый.
– Тот, что из кленов?! – возбужденно залепетала Кикилия, снова отставляя стакан. – Я видела такие! На картинке, – ведьма немного погрустнела, но быстро справилась с нахлынувшими непонятными эмоциями. – А у вас здесь есть такие? В доме?
– Неа, в доме нет, - Плат умилялся восторженности своей девушке.
– А вот на улице - есть!
– оборотень поспешил поднять настроение внезапно поникшей Кикилии, о чем почти сразу стал жалеть.
– Но тебе туда нельзя! Пока. Не окрепла еще.
– Да мне и не надо сейчас, - быстренько согласилась Кикилия, наверное, боялась, что Платон может передумать вовсе. А ведь выживать в такой конуре следующие 17 лет - сомнительное спасение.
– Кики еще раз насладилась ароматом «Федьки» и, желая утолить жажду, влила в себя все, что было.
Покрасневшая Кикилия держалась за горло, стараясь схватить спасение открытым ртом. Плат не знал, что делать, или просто оторопел. Он растерянно смотрел на девушку, хаотично цепляя руками то, что стояло на круглом столе. Это куда больше испугало Кики, почти лишив ее сознания. Возможно, чего бы и случилось, но обрушенные на девичью спину удары быстро привели ведьмочку в чувства.
– Эх, сынок!
– высокий мужчина средних лет с лопатистой черной бородой уже вовсю стучал по Плату.
– Даром я этого момента боялся.
– хмыкнул громила, представившись Хесером.
– Думал, что когда ты бабу приведешь домой, она мне весь мозг выжрет.
– Хесер пригладил бороду и улыбнулся Кикилии. Бедная ведьма так и сидела с открытым ртом.
– А нет, сидит себе спокойно, кленовый самогон глушит - мужчина взял со стола нетронутый Платом бокал и вдул «Федька» за полсекунды.
– Свой человек!
– крякнул Хесер, облизнув верхнюю губу.
– Ты только не увлекайся. Хорошо?
– по-отцовски предостерег Кики хозяин дома.
– Нового сока еще долго ждать.
Вы когда-то пытались образумить медузу, застрявшую в песке? Подобного опыта наверняка не было и у Платошика. Он ходил возле неподвижной Кики, махал руками и старался выудить ведьмочку из пледа. Умиротворенное тело девушки сопело и напрочь игнорировало оборотня.
Глава 7. (вторая часть) Игрища и сосисочка
– Боже ж ты мой, дикий огурец! – не выдержал Хесер. – Я бы не хотел увидеть ваши, эти… игрища. Одна спит, а другой руками теребит.
Плат покраснел и с большей решительностью подошел к выковыриванию. Но как только Платон схватил Кики за прикрытое плечико и намеревался дернуть, так сразу же получил затрещину от отца.
– Ничего не можешь, паршивец такой! – навис над парочкой Хесер. – Только батю позоришь, – здоровяк отодвинул Плата в сторону и зажал голову Кикилии между ладонями. Большим и средним пальцем вдавленной в подбородок руки Хесер ухватил девушку за нос, аккуратно сплющив его с боков. Секунд десять все было спокойно, и только на одиннадцатую Кики сама распахнула руки, словно ведьме снилось, что она парус, а ноги девушки выпрямились, как по волшебству.