Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки

де Жур Бель

Уже когда мы подъезжали к «Лондон Бридж», прямо передо мной встал какой-то человек. Я подняла голову и с воплем вскочила. Это был он. От неожиданности я не знала, что и сказать. Дура набитая, разве так можно?

— Что это с тобой? — спросил он, направляясь к двери.

— Откуда ты взялся?

— Я все время был здесь.

— На этом поезде? В этом вагоне?

— Да. — Он фыркнул, взялся за поручень и уставился в окно: поезд подходил к станции. — Ну, спасибо тебе, ты так заорала — люди теперь подумают, что я какой-нибудь грабитель.

— Вовсе я не орала. Ты просто напугал меня. Ты точно был в этом вагоне? Не может быть.

— Я всю дорогу стоял рядом с тобой.

— Неправда, я ведь

оглядывалась, тебя не было. В «Юсто-не» я ждала тебя. Так что ты все врешь.

Он вышел из вагона и остановился на платформе. По­ток людей обтекал его с обеих сторон.

— Если хочешь поговорить, выходи, поговорим. Я снова села.

— Не могу. Если ты хочешь поговорить, поехали со мной.

— Нет, ты выходи.

Двери начали закрываться. Я позвала его по имени, голос мой прозвучал как-то неестественно, пискляво и резко.

— Не будь дураком. Садись.

Дверь закрылась, вагон тронулся. Мой Мальчик пома­хал мне рукой, уплывая назад. Больше я его не видела.

Я вздохнула. Вагон снова был почти пуст. Блондинка с пакетами наклонилась в мою сторону.

— Он сказал вам неправду, — сказала она. — Он сел на станции «Бэнк».

dimanche, le 11 Janvier

Сейчас самый модный секс — анальный.

Поднимите руки, кто помнит то время, когда великие порно-звезды боялись и думать об этом, когда никто не говорил об этом вслух, когда одни только голубые да врачи, которым надо было исследовать состояние предста­тельной железы пациента, только они совершали регуляр­ные экспедиции в задний проход другого человека. Муж­чина, который осмеливался предложить такое своей жене, рисковал получить развод или, в самом крайнем случае, в течение месяца поедать свои ужин в изрядно подгорелом виде.

Но с повсеместным массовым дилетантизмом во всем анальный секс стал господствующим видом секса. Юные девочки, которые когда-то спрашивали, нравственно ли брать у мальчиков в рот и при этом «формально» оста­ваться девственницами, теперь задаются вопросом, оста­ешься ли ты теоретически чистой, если подставляешь маль­чику свою попу.

Я кричу «ура», потому что считаю, что анальный секс — поистине удивительная и прекрасная вещь. К тому же у меня есть преимущество: меня знакомили с этой процеду­рой осторожно и не сразу, а тактично, в течение несколь­ких недель. Осуществлял это знакомство человек, чье жела­ние ко мне было столь сильно, что заставило его быть терпеливым и упорным в достижении цели. Начал он изда­лека: с массирования и стимуляции ануса, и только потом сделал следующий шаг — вставил туда тщательно смазанные пальцы. Через какое-то время настала очередь небольших вибраторов. И когда мы стали подходить к главному, я рке сама умоляла сделать это поскорее.

Сейчас это стало даже модным, и только ленивый и начи­сто лишенный воображения человек не делает этого в наши дни. А когда об этом спокойно заговорили в сериале «Секс в большом городе», мои друзья только пожимали плечами: «Подумаешь, невидаль! Мы уже тыщу лет это делаем».

С уверенностью могу предположить, что через год ка­кая-нибудь Шарлотта Черч напялит на себя крутую фут­болку с надписью: «Моя Барби любит, когда ее имеют в попку». Может, заказать такую и послать ей бандеролью?

Да, уж этот мне анальный секс. Номер один в сексуаль­ных развлечениях. То, что было где-то там, не у нас, те­перь можно встретить на каждом углу. Вчера вечером мы с Н. листали один журнал, который он специально прита­щил ко мне, так вот, там на одной странице была фото­графия какой-то старушки, которую пялили пальцами в обе дырки. А она только улыбалась. И меня это нисколько не покоробило. Вообще, меня нелегко вывести из себя, меня мало что шокирует в нашей жизни. Но есть одно, что достает меня

всякий раз.

Я понимаю, что анальный секс — это хит, даже моя род­ная мать уже звонила, чтобы поговорить об этом.

Но раз уж она позвонила, я не могла удержаться и призналась, что с моим Мальчиком я порвала. К чести ее, она выслушала весь мой монолог до конца, ни разу не перебивая.

— Бедняжка моя, — сказала она, когда я закончила, и только тогда впервые я почувствовала, как на глаза у меня навора­чиваются слезы. Да-да. Бедная я, бедная. И как мне повезло, что у меня такая чуткая мама. Которая, не вешая трубку, тут же передала весь мой рассказ, слово в слово, отцу.

Они решили, что мне следует на пару дней приехать домой. У меня не было сил спорить с ними.

lundi, le 12 Janvier

Голова моя все ниже клонилась к столу. Пить чай из дымящейся кружки мне совсем не хотелось И завтракать тоже не хотелось. Мама то и дело вздыхала. Она явно хотела что-то сказать, но все не решалась.

— По крайней мере, каждый неудачный роман подни­мает мои шансы для следующего, — мрачно пошутила я. — Мой уровень растет.

— Деточка моя, не думаешь ли ты, что когда-нибудь твой уровень поднимется так высоко, что кругом не на­йдется никого, чтобы ему соответствовать?

Были бы у меня силы оторвать лоб от кружки, я бы испепелила ее взглядом, чтоб никогда больше не делала попыток сглазить мою судьбу.

— Я даже сама не знаю, почему так произошло, — про­стонала я. — То есть я, конечно, вижу причины, но не могу понять, почему вообще так происходит.

Отец шелестел газетой. Лицо у него было озабоченно.

— Не переживай так, сердце мое, — наконец сказал он. — У него, скорей всего, еще кто-то появился, и ему только нужен был повод.

— О да, конечно, мне от этого намного легче, спасибо большое.

Хотя, если хорошенько подумать, возможно, папа и прав. Ну да, ведь уже было что-то подозрительное, при­чем несколько раз: эсэмэски, звонки, которые мне пока­зались тогда немного странными. А несколько месяцев назад вообще произошло нечто серьезное. Он часто, бывало, повторял: «Что ж тут удивительного». Очень час­то. Обычно, когда мы с ним спорили о каких-нибудь пустяках, и моя позиция задевала его лично, первое не­верное слово, сказанное кем-либо из нас, угрожало разру­шить все до основания. Что ж тут удивительного, гово­рил он, и, предвидя, что сейчас он пойдет перечислять Все Мои Грехи и Грешки за Последний Год, я уходила в другую комнату и закрывала дверь, включала телевизор, приводила себя в порядок, и так далее. Весь этот список моих прегрешений я знала наизусть. И как я на какой-то короткий период вернулась к своему бывшему парню, и менее серьезные, например, что я всегда представляю его моим знакомым не как своего парня, а как просто зна­комого. Лучше всего надеть наушники и ничего, кроме музыки, не слышать. Через час он сам подойдет и попро­сит прощения.

Однажды декабрьским утром мне захотелось куда-ни­будь отправиться. Солнце только всходило, и сама я не могу объяснить, почему я проснулась очень рано. Так значит, ничего удивительного? Что ж, посмотрим. Я от­правилась на вокзал Кентиш-Таун и вышла на платформу, от которой поезда шли на юг.

Приехала, взяла такси и вышла прямо у его порога. Воздух был влажен и пах солью и йодом. Еще не было и девяти утра. Я знала, что дверь с черного хода у них никогда не запирается, да и соседа его мне будить не очень-то хотелось. Я потихоньку прокралась по лестнице наверх и взялась за ручку его двери. Нажала. Не получи­лось. Нажала сильней. Дом еще эпохи Регентства — из-за погоды иногда двери просто так не поддаются. Но не тут-то было. Заперто. Я забарабанила что есть силы. И сердце мое уже бухало так, что в ушах стучало.