Интриган. Новый Петербург

Знаете, как сесть в самолет, если вы – инвалид-колясочник?

Я вот тоже раньше не знал. Вплоть до того момента, как попал в плен к сирийским террористам.

Где со мной делали такое, что теперь отличаюсь от Хокинга лишь тем, что могу двигать руками.

Пять лет в СВР по направлению политической разведки. Десять – в военной, в составе тактической группы.

И все зря.

О службе пришлось забыть и в неполные тридцать восемь выйти на

Погоревав о загубленной карьере, нашел себя на новом поприще – детской литературе.

Довольно странный выбор – бывший вояка, мастер рукопашного боя, отличник стрелковой подготовки и опытный шпион, а тут – сказки.

Но у меня получалось, и получалось неплохо.

И всего три года спустя меня пригласили в Нью-Йорк – подписать контракт на перевод и публикацию в США.

Но я даже представить не мог, какими приключениями обернется рутинная деловая поездка.

А если бы и знал… все равно бы полетел.

Что ж, теперь вернемся к первому вопросу.

Чтобы попасть на борт, пришлось заранее предупредить компанию, где покупал билет.

Семьи у меня нет – какая семья с такой работой, а друзья на боевых заданиях.

Да и не общались мы почти после освобождения.

У них прежняя жизнь, у меня – новая, и лишний раз с ней лучше не пересекаться.

Что поделать – секретность.

Поэтому в аэропорту встретил специальный служащий и после регистрации проводил в амбулифт.

Это такой кузов с подъемником и мостком для перевозки лежачих больных… ну, или трупов.

Я первым вкатился в салон, чтобы никому не мешать, и у самого входа меня узнала стюардесса.

– Захар Титов? – женщина – примерно моя ровесница – прижала ладони к груди. – Это правда вы?

– Это я, – радушно улыбнулся, хотя все еще не мог привыкнуть к тому, что часто узнают на улицах.

Ведь на службе это было недопустимо, а теперь приходилось заново осваиваться в совершенно новом и чуждом гражданском мире.

– Вот это да! Мой сын без ума от ваших книг. Можно с вами сфотографироваться?

– Извините… лучше автограф.

– Ах да… – поклонница с пониманием подмигнула. – Вот же забавно – такие милые и душевные истории получаются. Никакой жестокости, убийств, драк. Я все думала, почему человек ваших занятий пишет детские сказки?

– Потому, что писать о моих занятиях – это предательство родины. А я занимался именно тем, что избавлялся от ее врагов.

Стюардесса изменилась в лице. Я же подмигнул в ответ и шепнул:

– Шутка.

Полет занял восемь часов, и когда лайнер лег на эшелон, я не удержался и заснул под мерный гул турбин.

Снова снились цепи и подземелья.

Клетки размером с собачью будку, куда заталкивали ногами, иначе не поместишься.

Голод, холод, сырость и бесконечные побои, которые заканчивались лишь тогда, когда я терял сознание.

И не ради секретных данных, а просто ради удовольствия и публикации видео в даркнете.

Очнувшись, протер глаза.

Если не ошибся (а в расчетах ошибаюсь редко), с минуты на минуты объявят посадку.

Но пока еще салон напоминал ночной автобус – приглушенный свет, все спят, легонько покачивает.

И только один человек с длинными курчавыми волосами поднялся и зашагал в сторону туалета.

Чтобы не тревожить лишний раз стюардессу, обратился к нему по-английски:

– Извините. Не могли бы принести воды?

Пассажир обернулся – ухоженная борода, смуглое лицо и скошенный набок нос.

До встречи с моим кулаком парень мог им гордиться – изысканный греческий профиль, хоть статую ваяй.

Я узнал его – один из тех, кто больше года терзал мои тело и душу.

Он тоже узнал меня, и со всех ног бросился к туалету, придерживая вздувшийся живот.

– Тревога! – заорал не своим голосом. – На борту бомба!

Люди зашевелились, кто-то в испуге вскочил и завертел головой.

Я попытался броситься в погоню, но задел соседнее кресло и рухнул на пол. На миг словно забыл, во что превратился теперь.

И все равно пополз, сдирая ногти, под крики и вой, прекрасно понимая, что все уже предрешено.

Ну, хотя бы умру не во сне, и загляну в глаза смерти, что так давно гонялась за мной по всему миру.

От грохота я мгновенно оглох. Ослепительная вспышка ударила по глазам, все вокруг окутало адское пламя.

Все, кроме меня.

Меня же окутал полупрозрачный мерцающий кокон, и в нем, точно в спасательной капсуле, я устремился вниз – к мрачным водам Атлантического океана.

Рядом со мной падали тела – изуродованные, обожженные, растерзанные.

Были среди них и те, кто почти не пострадал от огня, и тут я заметил первую странность.

Пассажиры выглядели так, словно летели со съемок исторического фильма, причем прямо в костюмах.

Мужчины – в деловых тройках, женщины – в роскошных старомодных платьях.

Да и сам город выглядел иначе – особенно с высоты.

И когда воздушный поток перевернул мой пузырь, я увидел над собой пылающий корпус дирижабля, медленно оседающего к воде.

Однако самым удивительным было не это. А то, что я свободно двигал ногами, а в иссохшие мышцы вновь вернулась уже забытая сила.

Я снова мог ходить…

Снова мог ходить!

При ударе об воду кокон лопнул, и меня окутал холод, от которого чуть не стало сердце.

Я ухнул метров на пять в ледяную глубину, хотя от падения с такой высоты меня должно было расплющить, точно о бетон.