Интриги королевского двора

Мэйкпис Джоанна

— Я увезу отсюда Бесс и ее отца, как только вернусь на постоялый двор. Джейку принадлежит дом в Блэкхите. Мы пробудем там, пока не утихнет шум. Но сначала я исполню обещание, которое дал мистеру Ричарду, и отвезу вас во дворец.

— Значит, нам не на что надеяться? — упавшим голосом спросила Энн. Лодка уже приближалась к королевской пристани у Вестминстера.

— Я буду откровенен с вами, мистрис Энн, — с расстановкой произнес Джош. — У вас есть единственный выход: попросить заступничества у королевы.

— У королевы? — ошеломленно переспросила она. — Но она не посмеет противоречить королю…

— У королевы немало верных лично ей подданных, —

возразил Джош. — К примеру, мне известно, что она состоит в тайной переписке с теми, кто в опале у ее супруга. Если вы решитесь обратиться к ней за помощью, покажите ей это кольцо. Мистер Ричард спас ее сына. Не знаю, что именно в ее силах, но это ваша единственная надежда.

По мере того как громада Вестминстера неумолимо приближалась, сердце Энн наполнялось отчаянием. Ее губы дрожали, когда она с улыбкой поблагодарила Джоша за то, что он помог ей выбраться из лодки. Попрощавшись, он опять прыгнул в лодку и велел гребцу везти его обратно. Минуту Энн стояла неподвижно, глядя вслед суденышку, скрывающемуся из виду в серых сумерках. Помолившись за всех обитателей «Золотого петушка», Энн направилась к дворцу. Во дворе она почти никого не встретила: слуги и придворные предпочитали греться в своих покоях. Энн не терпелось добраться до комнаты, которую она уже привыкла считать своей. Там она сможет во всем разобраться и решить, как быть дальше. Пока она не знала, стоит ли посвящать подругу во все подробности событий сегодняшнего дня. Слезы вновь навернулись на глаза Энн, она сердито смахнула их ладонью. Она не вправе сидеть, сложа руки и рыдать, как девчонка. Джош Олдред подсказал ей, как можно помочь Ричарду. Осталось лишь набраться смелости.

Ричард поерзал на грязной соломе в тесной камере Уэйкфилдской башни, куда бросили его стражники. Его приковали за руку к сырой каменной стене — так, что он едва мог сесть. Свободной рукой он ощупал опухшее лицо. Голова ныла от удара, которым его сбили с ног во время допроса. Пока двое стражников держали Ричарда под руки, Хильярд сам избивал его. Из рассеченных губ сочилась кровь. Еще одна ссадина на лбу и третья, на затылке, слабо кровоточили.

Поморщившись, Ричард прислонился к неровной стене. Можно считать, он еще дешево отделался. Сначала ему задавали бесконечные вопросы, Хильярд издевался над ним, плевал ему в лицо, а потом, убедившись, что Ричард и впредь намерен молчать, пришел в ярость и пустил в ход кулаки. Пока ему еще не показали орудия пытки, но Ричард знал, что вскоре очередь дойдет и до них. За время краткой передышки следовало подумать, как быть дальше. Он знал, что на следующих допросах каждое его слово будет записано и передано королю.

Ричард мысленно застонал, сообразив, что своим поступком невольно сыграл на руку королю. Хильярд сделает все возможное, чтобы доказать, что граф, Уорбек и он, Ричард, замышляли побег. Неужели он обрек на казнь обоих узников Тауэра? Поразмыслив, Ричард решил, что винить себя бесполезно.

Король и его советники давным-давно все продумали, решив заключить союз с Испанией. С их согласия тюремщики Тауэра разрешили графу и Уорбеку встречаться и подолгу беседовать. Само собой, со стороны эти встречи выглядели подозрительно. Могут ли теперь узники надеяться на помилование и освобождение? Ричард сухо рассмеялся. Теперь королевский гнев обрушится на них со всей силой.

Он попытался понять, каким образом Хильярд застал его в камере графа. Скорее всего, его, Ричарда, предали — но кто?

Сэр Оуэн Льюис? Вряд ли. Он слишком дорожит своим положением, чтобы так рисковать. Наверное, Хильярд просто шел за ним по пятам. Но зачем? А если Хильярду уже известно, кто он такой на самом деле? Значит, в опасности не только он, но и его отец, и отец Энн. Подумав, Ричард пришел к выводу, что его настоящая фамилия Хильярду еще неизвестна. Знай он ее — непременно проболтался бы во время допросов. Ричард мрачно решил хранить молчание, но невольно содрогнулся, подумав о пытках.

Он вновь вернулся мыслями к Энн. Джош Олдред выполнит свое обещание и доставит Энн в Вестминстер. Энн надо молчать о своей поездке в город, делать вид, будто она не знает, где находится ее слуга, и понятия не имеет о том, что мистера Олсопа, переодетого тюремщиком, застали в камере графа Уорвика. Ричард скрипнул зубами. Он совершил глупость, согласившись отвезти ее из родного дома в Вестминстер и оставшись во дворце. Но он любил Энн без памяти и не представлял, как выдержит долгую разлуку. Давно ли он влюблен в нее? Наверное, со времени первой их встречи в Раштоне. Ричард с ранней юности знал, что отец мечтает женить его на дочери Гая Джарвиса, и постепенно свыкся с этой мыслью. И как только увидел эту прелестную золотоволосую девушку, то понял, что она — его единственная любовь.

А теперь может случиться, что он умрет, больше ни разу не увидевшись с нею…

В глубоком унынии Энн сидела в своей комнате во дворце, размышляя, как поступить. Уже стемнело, но она не зажигала свечи. Первое потрясение прошло, уступив место ужасу и горю. Рыдая в подушку, Энн не переставала прислушиваться к шагам в коридоре. Наплакавшись, она села на постели и решила все спокойно обдумать, не поддаваясь панике. От нее зависит, будет ли Ричард жить или умрет страшной смертью.

Джош Олдред уже указал ей один путь — обратиться за помощью к королеве, но Энн колебалась: в этом случае придется рассказать все, что ей известно. Может быть, послать кого-нибудь из слуг в Раштон, к отцу? Подумав, Энн отвергла этот выход. Путь от Лондона до Раштона займет слишком много времени.

Наверное, Ричарда уже допрашивают. Джош Олдред ничего не утаил от нее, считая ее смелой и умной девушкой. Но времени так мало! Стоит помедлить — и она потеряет Ричарда навсегда. Если он признается в том, что явился в Тауэр по поручению герцогини Бургундской, его приговорят к казни.

Джош прав: надо рискнуть и обратиться к ее величеству королеве Елизавете. Она поймет, что ради любви Энн готова на все. Королеве известно, что такое любовь и страх потерять близких. Только ей можно напомнить о том, что Ричард спас принца Генри. За такой подвиг он заслуживает прощения!

Приняв решение, Энн твердым шагом направилась в покои королевы и нашла ее в обществе двух пожилых фрейлин и Филиппы, которая сидела на скамеечке, пела и аккомпанировала себе на лютне. Присев в реверансе, Энн попросила у королевы аудиенции.

Внимательно взглянув на нее, королева взмахом руки отпустила всех трех фрейлин. Она сразу поняла, что Энн чем-то встревожена. Направляясь к двери, Филиппа бросила обеспокоенный взгляд на подругу. Леди Хартли попыталась, было возразить, но, увидев непреклонное выражение лица королевы, поспешила к двери, позвав за собой остальных. Королева велела Энн подойти поближе.

— Садись, детка. Ты выглядишь неважно. Тебе все еще нездоровится?

Энн шагнула к ней и застыла в нерешительности, нервно стиснув пальцы.