Интро Канарейки
Шрифт:
— Разве я сказал, что закончил? — спокойным, но непривычно грубым голосом, поинтересовался у малышки, почти доведённой до грани. На мой вопрос она лишь отрицательно махнула головой. — Раздвинь ноги.
Послушно подчинилась, но вся вздрагивая, медленно, словно в надежде, что я шучу. Никаких шуток не звучало, и её промедления только больше выводят из себя. Помогаю ей ускориться лёгким шлепком по внутренней части бедра. Приказ выполнен, ноги широко врознь. Грубый джинс ещё плотнее обвил киску, и я с напором погладил чувствительную зону. Прижал большим пальцем клитор и, надавливая, прошёлся по нему круговым движением. Увлеченный происходящим, не сразу заметил, что мое маленькое наказание переросло для
Убрал от неё руки, но, напоследок, напомнил:
— Я могу быть не только добрым и понимающим, а ещё и жестоким и требовательным. Тебе, в первую очередь, выгодно уметь мне угодить. А желаний у меня не так уж много- будь счастливой, здоровой, страстной, послушной, и только моей… Надеюсь, мне не придется повторять урок, напоминая твоё положение!
Канарейка быстро заморгала, отгоняя выступившие слёзы, и пробормотала вяло свое коронное:
— Конечно…
Остаток пути провели в молчании. Как только Владимир припарковался, и мы покинули салон, я отправился в свой кабинет, оставив явно опустошенную девочку с обновками на попечение горничным. Почему-то показалось, что сейчас не стоит навязывать ей свое общество, да и мне нужно успокоиться. И после встречи с давним другом, и после жаркой поездки. Так давно не выходил из себя… Холодная голова и трезвый взгляд на любую ситуацию всегда оставались главными моими козырями. И вдруг потерять контроль из-за такого, казалось бы, пустяка.
Мой кабинет- место, где я могу уединиться, спокойно обдумать дальнейшие действия, сосредоточиться на работе. Которой, кстати, в свете последних событий, собралось не мало! Давление буквально со всех сторон! Пешки в правительстве все больше наглеют, выпрашивая больший куш, чем заслуживают. Банды конкурентов всё чаще дают о себе знать, и хоть сейчас мне легко удается усмирить их вялые выпады, но здесь главное не задирать высоко нос! Подавить лидирующие группировки- вот что должно быть в приоритете! А с головы не выходит она… Ну что, чёрт побери, с этим делать?
Наливаю в стакан прохладное виски, опустошаю его за несколько глотков. Ещё один… Теперь медленно, смакуя, позволяя крепкому алкоголю умеренно разносить по напряженному телу тепло и покой. И так я просидел фактически до вечера. Бессмысленно. В тишине… Но вот, телефонный звонок. Дима. Странно, сегодня я ожидал от него не звонка, а визита, вместе с этой безродной, которую запросила Канарейка. Принимаю входящий…
— Здорова, Зверь! — показалось, или голос товарища несколько печальный? Не похоже на него.
— Что случилось, Дима? Почему вы ещё не здесь?
— Тут такое дело… В общем, мне жаль, друг, но эту прихоть своей новой цацки ты не исполнишь.
— Почему? — голос мой снова стал низким, руки сжались в кулаки… ведь я знаю, что лишь одна причина могла помешать соратнику исполнить мою просьбу. Значит, эта её подруга…
— Да ты и сам, наверное, понял. Нет больше этой одиннадцатой в списке.
— Как она погибла?
— Этот, Валерий, сука… Наплел мне что-то о несчастном случае. Но я понял, что пыль в глаза пускает. Расспросил нескольких её соседок. В общем, этот мудила после ночи в " Реверансе" вернулся в приют, нажрался, завалился в барак. За волосы вытащил двоих, эту, Одиннадцатую, и ещё одну из неприглядных. Видимо, не хотел переводить стоящий товар. Сначала просто трахал девчонку, тринадцатая по счету, а потом начал бить. Подруга твоей птички ничего не делала, молча ожидая своей очереди, пока тот не схватил ножик и не начал резать Тринадцатой кожу. Тогда Одиннадцатая схватила бутылку из-под алкоголя, разбила, и бросилась с осколком на "Хозяина". Он скрутил ее, и избивал, пока та не умерла. Тринадцатая выжила, только вчера
Вот же, сукин сын! Как же, всё-таки, я облажался, когда позволил ему жить! И что теперь, чёрт бы тебя побрал, урод, мне сказать Канарейке?
— И что с этим ублюдком теперь?
— А что с ним будет? — в недоумении ответил Дима — Ты же знаешь, Зверь, хозяин-барин. Может распоряжаться своим имуществом, как хочет. Его право!
— Да? Тогда ответь мне, друг, если он хозяин приюта, то я кто?
Секундная пауза. И правильный ответ.
— Ты- хозяин города…
— И?
— Я понял. Завтра ублюдка уже не будет.
— Погоди, не так. Я сам с ним разберусь. У меня ещё с "Реверанса" неутоленная жажда крови…
— Не вопрос, брат.
— Всё. Созвонимся завтра. Нужно подробнее обсудить встречу с Камаровым. Кстати, Кирилл тоже будет.
— Что ж так? Помирились?
— Да нет. Просто, убить заговорщика на выступлении столь желанной им Канарейки- лучший способ напомнить ему, что со мной лучше не шутить!
— Как всегда, жёстко.
— Имеешь что-то против?
— Что ты? Не будь ты таким- я не был бы твоим приспешником. — Дима довольно хмыкнул и я выбил, посчитав, что разговор себя исчерпал. Теперь нужно навестить Канарейку…
Фортепиано
Канарейка
Я осталась наедине с собой. После того, как мой новый хозяин в спешке оставил свою игрушку на одну из послушных слуг, и мы дотащили пакеты с одеждой до отведенной мне спальни. Сама попросила девушку оставить вещи, аргументируя желание уединиться необходимостью ещё раз примерить обновки, прежде чем сложить их в шкаф. Да, горничной приказали ухаживать за мной, словно за барышней с высшего света! Но, зачем? Раз только недавно ткнули носом в ничтожность моего положения? Я- вещь, которой могут пользоваться, как заблагорассудится, не интересуясь моими желаниями! Без лишних слов это объяснили вполне доходчиво! Так зачем безродной подстилке личная служанка? Поставьте меня убираться, мыть туалеты, а по ночам трахайте, как последнюю шлюху! Без лишней ласки и заботы… Так, по крайней мере, я не смогу забыться, не стану мечтать о сказке, где теперь являюсь главной героиней. И не перепутаю бандита, купившего меня, с прекрасным принцем…Потому-что иначе это слишком жестоко! Потому-что, надежды можно лишиться, лишь когда ее обретаешь!
Слёзы? Неужели, с глаз действительно бегут слёзы? Глупая… глупая, безвольная сирота! Тебя ведь всю жизнь готовили к этой роли! Кто виновен, что замечталась? Лишь я сама! И, вроде бы, он не делал мне больно, не бил, не насиловал… Но, то унижение, которое я испытала, не сравнится даже с тем, что чувствовала в приюте. Почему? Там я была той, кем являюсь, Никита Александрович же сначала был нежным, и только после втоптал в грязь… И, главное, за что? Я ведь старалась быть послушной, не перечить, угождать… И стоило, даже незнакомому мужчине, проявить ко мне интерес, который я, кстати, не пыталась спровоцировать — и меня готовы дергать за поводок, как поганую шавку…
Хотя, наверное, дело даже не в этом. Просто, теперь, когда я снова вошла в роль безродной, в новом доме, с новым хозяином, вера в светлое будущее больше ко мне не вернётся. И, самое страшное, что это чувство отнял человек, которого я почти… Нет, не почти, а, кажется… люблю? Мне не рассказывали, как это, любить. Лишь со строк любимых романсов я познавала значимость этих ощущений для человека. Желание обладать, нравиться, ощущать прикосновения и таять в них, жить для любимого, посвящая ему свое существование… Это очень схоже с тем, что я чувствую, глядя на него. Но, как теперь?