Интуиты. Ася
Шрифт:
От накатившего волнения, Ася облизнула пересохшие губы и сцепила пальцы рук в замок. Отпускать и расставаться с Матвеем она не хотела. Всё её естество было против. Она жаждала быть с ним каждый день, видеть его, чувствовать. Знать, что он рядом.
Их командировка завершится через двенадцать часов. Они прибудут в Москву, откуда каждый поедет по своим делам. Домам. И когда они снова пересекутся?
Увидев, что Матвей разворачивается и идет в её сторону, внутренне собралась.
***
Поезд подошёл раньше на сорок минут. На Москву было много садящихся, и Матвей отвел Асю в сторону.
— Успеем. Он еще полчаса стоять будет.
Ася встала вплотную к Матвею и едва не замурлыкала от удовольствия, когда крепкая рука по-свойски обняла её за талию.
Как и должно быть.
Их купе располагалось в середине вагона, и когда они двигались по коридору, к Матвею обратилась женщина лет пятидесяти с двумя маленькими близнецами:
— Молодой человек, вы мне не поможете? Вещей много, а эти, — кивок на детишек, — с рук не слезают.
— Конечно. Сейчас сумки свои закину и помогу вам.
Матвей поставил свои сумки на пол, скинул куртку на полку, улыбнулся Асе и пошёл к женщине, которая делала отчаянные попытки угомонить непоседливых близнецов.
Ася сбросила с плеч ветровку и взяла куртку Матвея, чтобы повесить её на вешалку. И ее тот час накрыло. Знакомая удушающая волна, несущая с собой чужие воспоминания…
… — Отдай мне её, — голос Матвея бесцветный, мертвый.
Только такая ассоциация приходила на ум.
Он стоит посреди гостиной, во всем черном. Воздух наполнен ладаном и тяжелым запахом церковных свечей. Напротив Матвея — незнакомый мужчина в черном костюме с галстуком.
— Не могу, — незнакомец говорит четко и жестко. — Извини.
— Эта сука видела, как убивают мою семью. Мою жену. Моего ребенка. Видела и промолчала. Ничего мне не сказала, — бледное лицо Матвея кажется маской, высеченной из камня.
— Я соболезную твоему горю.
— Значит, не отдашь?
— Ты убьешь её.
— Убью.
— Это будет преступление. Тебя посадят. Я прикрывать не буду.
— Плевать. Такие твари, как Перинова, не должны ходить по земле. Дышать воздухом.
Тишина. Тик-так. Тик-так. Огромные настенные часы отсчитывают вечность.
— Перинова — интуит. Сильный. Она нужна Центру.
— Она — тварь. И если она нужна Центру, тогда я не нужен. Ты сделал выбор. Давай. Прощай.
Матвей разворачивается, чтобы уйти. На секунду прикрывает глаза. И с ресниц срывается скупая соленая капля…
…Асю точно током ударило. Она выронила куртку из дрожащих рук и принялась жадно глотать воздух. В груди
Если бы она только знала!
ГЛАВА 18
Лучше бы её ударили. Сильно. Наотмашь.
Физическую боль заглушить можно. Душевную — нет.
Асю сложило пополам, она из последних сил стояла на ногах, чувствуя, как они становятся ватными и отказываются держать безвольное тело.
Господи…
Матвея предали. Самым бесчеловечным образом. Вонзили нож в спину и с особым садизмом несколько раз крутанули его. Содрали живьем кожу. Облили кипящим маслом.
Его предал Центр. Его предал интуит.
Такой, как она.
Всё встало на свои места. Стало понятно отношения Матвея к ней. Его нежелание принимать её в своем доме. Его отчужденность.
Чтобы не завыть в голос, Ася с такой силой сжала зубы, что послышался негромкий скрежет. Как же так… Почему… За что…
Глупые, нелепые вопросы, на которые никто никогда не ответит.
Она может быть для Матвея кем угодно. Девушкой, попавшей в беду. Напарницей. Знакомой.
Но она никогда не станет возлюбленной.
Её дар, её проклятье, перечеркнул на корню их отношения.
— Ася, тебе плохо?
Она не слышала, как вернулся Матвей. Обернулась и сразу же почувствовала, как его крепкие руки поддерживают её за талию и спину, не позволяя безвольно осесть на пол.
Она посмотрела на него глазами, застланными пеленой слез.
Мужчина нахмурился, не понимая в чем дело. Ушёл на пять минут, оставляя её улыбающейся, вернулся — обнаружил в слезах. Черт побери, что случилось за столь короткий отрезок времени?
— Ася? — его вопрос прозвучал более требовательно.
Одного взгляда на неё хватило, чтобы понять, что физически с ней ничего не произошло. А вот та растерянность и тоска, что появилась в глазах, напрягала.
— Прости меня, пожалуйста… — выдавила из себя Ася, уже не в силах сдержать слезы. Всхлипнула, прикусив нижнюю губу.
— Женщина, ты сейчас о чем? — немного грубовато бросил Матвей, продолжая удерживать девушку и с замиранием сердца следить, как прозрачные слезинки катятся по бледным щекам.
— Прости… — снова выдохнула она.
Она просила прощение за своё невольное вторжение в его жизнь. За ту дрянь, которая ради карьеры погубила три жизни — две позволила убить, а третья сама едва не сломалась от горя. За всех интуитов.
Матвей прищурил глаза и более жестко спросил:
— Ты что-то ещё видела?