Инверсия
Шрифт:
Он меня еще расспросил не замечал ли я чего: внимания незнакомых личностей, странностей в письмах родителей, знаков — да чего угодно, но мне было нечего добавить. Вопрос с письмами от родителей, конфискованными как улики, Финч немного подумав, возложил на своего братца, билет на «королеву Елизавету» он обещал забронировать сразу после снятия обвинения в госизмене. «Два билета» — поправил я его, придумав сослуживца деда, мечтающего помочь с расследованием. Финч слегка удивился, начал выспрашивать кто это, но я был наготове расписав воображаемого мстителя. Отчаянный рубака, меткий стрелок и бабник. Просто слегка за шестьдесят. Этакий Рембо на пенсии. Нет, где живет
Оставался вопрос оплаты услуг детективно-юридического бюро и здесь Финч меня порадовал, запросив всего фунт в день, сверх расходов на само расследование. Плюс первоначальный взнос в пятьдесят фунтов, большая часть которого пойдет на судебные издержки Колину Финчу. Да эта дочка поварихи в Альберт-холле, на мороженом больше зарабатывает. Без сладостей в жизни можно обойтись, а без детектива в таком деле опасно. Закралась мысль, что Глэдис обещала компенсировать затраты бюро из своих личных денег, но не настолько же мы близки? Или близки: она не послала дворецкого, а выходит самолично приезжала в бюро после уроков для разговора с Финчем.
— Я безмерно благодарен вам за участие в таком щекотливом и запутанном деле, сэр. Хотя понимаю, что еще больше обязан леди Глэдис. Ради моего старика и родителей она не пожалела времени, приехать лично к вам.
— Всё будет в порядке, сынок. — самоуверенно заявил он. — По крайней мере с обвинением в госизмене мы быстро разделаемся, а полицейские власти провинции за такой демарш ответят. Головы начальства полетят.
Не раскрыв деталей своего знания о моем деле. Так что расстались при своих: я сохранил тайну дедовского друга, на которого надо было заказывать второй билет, он — возник ли на пороге бюро седовласый дворецкий или принцесса не пожалела своего времени и обаяния для Алана Финча.
Оттого, призрак Глэдис меня преследовал всю дорогу на втором этаже конки домой. Вся такая солнечная и воздушная, она парила на ангельских крыльях сверху, загадочно и зовуще улыбаясь. Хотя может это африканским солнцем голову напекло?
Но немного отвлекся от всех грустных событий, кажется я всё в большем долгу перед ней.
Тело деда забрала похоронная компания, никто не ждал меня на крылечке дома, и сердце защемило тоской. Закрыв дверь ключом и подперев её шваброй, на всякий случай, пообедал холодной кашей с котлетой и сразу завалился в кровать. Хороший отдых — родитель победы.
С утра выполнил тренировку и отправился в новую школу, однако по привычке ноги шагнули не в ту сторону. «Нет, дружище, — печально обратился я сам к себе, — теперь нам вниз, на самое дно.»
Сначала так расстроился, что даже в лавку к старику Уэббу заглянул, не подумав. Потом успокоился.
Почему сразу «на дно»? На секундочку — я сижу рядом с дочкой депутата! С Дианой Мэлкрафт, дочкой депутата Палаты общин Томаса Мэлкрафта. А мелкий ботан за партой её кузен Оливер. Впору кричать — Эйвер Дашер не пропадет по жизни даже в аду, но зарекаться было страшно. Еще неизвестно, что там пушеры придумают. У меня велосипеда нет, чтобы изображать Джеки Чана, удирающего от банды. Для роли Джона Уика не хватает боеприпасов и оружия.
С такими мыслями я прошагал сквер, с удивлением глядя на голоногих пацанов, бодро припрыгивающих по направлению к школе. На крайних скамейках парка они присаживались, прилаживали на ногу боты, вытащенные из мешков и самодельных рюкзаков, отправляясь в школу
Бедность, как она есть. Обувь, даже подержанная, стоит для бедняков дорого. Особенно, когда в семье восемь детей. Берегут.
Какой-то белобрысый щегол, в компании таких же малолеток, перегородил мне путь.
— Задонать монету, лейм. — протянул он ладошку. — Чилишь здесь на флексе, весь вайб моим пацанам ломаешь.
— А? — растерялся я.
Подставы в виде мини-пушеров как-то не прогнозировалось.
— Ты чё мычишь тут! — обнаглел мелкий сопляк, едва доходившей своей макушкой до моих плеч, тыкая в меня ладошкой. — Гони бабло!
Дева из моих мыслей возникла внезапно. Твердой рукой она схватила пацана за ухо и тот мгновенно испортил утреннюю благодать диким верещанием. Испуганно пискнувшие малолетки, брызнули в разные стороны проворными воробьями.
— Однажды Том Финн, в твой дом придет беда. — поучительно сказала Диана в его покрасневшее ухо. — Люди с дубинками заполнят и перевернут твой дом, найдут припрятанные деньги и вещи, что ты хомячил со своих одноклассников. Зареванная мать будет кидаться в ноги полицейским и просить тебя отпустить, а отец, сорванным голосом, убедить их взять его вместо тебя. Думаешь я такого не видела? Представляешь, что с тобой будет, если мистеру Гектору Финну рассказать, чем ты занимаешься в школе?
— Я больше не бу-у-уд-у-у мисс Мэлкрафт. — заплакал он навзрыд, потрясенный страшной картиной.
Хотя скорее от боли в ухе.
Секунды три, поизучав, как слезливые ручейки, стекая сверху, соединяются с зеленой дорожкой из носа, она отпустила бедолагу, задавшего стрекача куда подальше.
— Вижу будущего директора школы, утречка! — бодро поздоровался я с ней. — Сэр Томас Мэлкрафт может безмерно гордиться своей дочерью!
— Он гордится. — вытерла Диана руку поданным ей платком. — Когда приезжает домой с сессии.
Вышло так, что за последующим разговором мы дошли до школьной ограды вместе. Конечно, с сопровождением из молчаливых пареньков её свиты. С ними я познакомился еще вчера: Лайонель Данстер, Кевин МакАртурк, Джордж Бересдорф. Лайонель — сын помощника Мэлкрафта по парламенту, Кевин — сын заместителя профсоюзного босса металлургов, поддерживающий на выборах Мэлкрафта, Джордж — отпрыск редактора газеты «Новости Лондона».
Их отцы были столпами независимой Рабочей партии Англии, имеющий несколько представителей в Палате общин. От политики я всегда был далек, но Эйвер газеты почитывал, и оценить жертву Томаса я могу. Он не аристократ, но политический выходец из джентри, крупной буржуазии, умело подающий себя как голос рабочего. Мог устроить дочь в хорошую частную школу, но сделал из неё икону для бедняков. Готовит дочь к политической карьере? Женщин в парламенте безумно мало, но ирландцы же протащили в нашу Палату общин свою актрису, графиню и суфражистку, одну из лидеров Шинн Фейн, от которой англичан дико бомбило уже лет десять.
Я поглядел на Диану. Не подозревая о моем коварном мыслительном процессе использования в будущем её политического влияния, она советовала Кевину приналечь на математику. Её кузен по левую руку, вещал про метод интервала для решения квадратных неравенств с одной переменной.
По математике школа Бромптона явно отставала от гимназии Беллингема.
Краем уха я слышал шепотки от школяров вроде: «Кто этот денди?», «Новенький из частной школы, ворвался вчера в класс и сразу избил учителя», «А после заколол кинжалом пару пушеров», «Не из частной школы, а военного пансионата. Его оттуда выгнали, когда он взорвал свой класс на химии».