Иным путем
Шрифт:
– Понятно, – тяжело вздохнул Михаил, – значит, опять мне быть крайним. Ну что ж, я уже привык к этому. «Ох, тяжела ты, шапка Мономаха» – так, кажется, у Пушкина в его «Борисе Годунове»?
– Как написано в Евангелии от Луки: «…И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут», – с улыбкой сказал я. – Приходится жить по Заповедям Божьим. В России всегда все замыкается именно на первое лицо, как бы оно при этом ни называлось.
– Что ж, – сказал император, – похоже, что работать мне придется так, как работал мой прадед, Николай Павлович. Но дезертировать я не собираюсь. Продолжайте, Александр Васильевич. Что у нас дальше?
– Дальше легче тоже не будет, – ответил я. – Теперь пришло время поговорить
Ленин кивнул своей лобастой головой.
– Именно так, Александр Васильевич, – сказал он, – но для обучения в этих училищах нужны люди, которые были бы просто грамотными. А вот с этим у нас обстоит не совсем благополучно. То есть совсем неблагополучно.
– Да, – сказал я, – сначала людей необходимо будет элементарно научить считать, писать и читать, а потом уже обучать их работе на новейших станках. Хотите пример? Когда началась Первая мировая война, в русскую армию пришло шестьдесят процентов неграмотных новобранцев, а в германскую армию – только ноль целых, восемь десятых процента. А это случилось в нашем прошлом в тысяча четырнадцатом году. Сейчас картина наверняка еще хуже. Процесс полной ликвидации безграмотности должен на несколько лет упреждать массовую индустриализацию. Кстати, та же проблема будет касаться и инженерно-технического состава. Поэтому после ликвидации безграмотности и наращивания числа ремесленных училищ предстоит точно так же увеличить число высших технических учебных заведений.
Я сделал паузу, перевел дух и, глядя на императора, спросил:
– Ну что, Михаил Александрович, говорить дальше?
Император, успевший исчиркать своими пометками уже с десяток листков блокнота, только обреченно махнул рукой: дескать, давайте, чего уж там…
– Итак, – продолжил я, – мы уже отметили, что необходимы индустриализация и борьба с неграмотностью населения. Назовем ее «культурной революцией». Конечно, многим не понравится, что люди, на которых они смотрели до этого сверху вниз, станут грамотными и получат шанс на то, чтобы, если не они, то уж их дети могли выбиться в люди. Но то, что в наше время называется «социальным лифтом», крайне необходимо. Если бы вы знали, сколько талантливых людей из народа не могут получить возможность принести пользу обществу только из-за того, что они элементарно неграмотны!
– Очень верно замечено, Александр Васильевич! – воскликнул Ленин. – Ведь родители моего покойного батюшки были выходцы из мещан, а их родители – так те вообще из крепостных. А отец дослужился до чина действительного статского советника и получил потомственное дворянство. Именно потому он всю жизнь добивался, чтобы в Симбирской губернии, где он был Директором народных училищ, строились новые школы, в которых могли бы учиться дети из низших слоев общества.
– Вот как? – удивился Михаил. – А я и не знал об этом. Действительно, наш народ богат талантами. Пожалуй, правильно говорил светлейший князь Потемкин: «Деньги – ничто, люди – все!»
– И он был прав, – сказал я. – Люди – самое большое наше богатство. Только мы часто легкомысленно относимся к их сбережению. Я имею в виду то, что господа фабриканты и заводчики не берегут жизнь и здоровье своих наемных рабочих. И трудовое законодательство, которое должно защищать права тех, кто стоит у станка, кто трудом своим добывает хлеб насущный, часто не исполняется владельцами предприятий.
– Да, уж, – буркнул Ильич, – эти господа с тугой мошной считают, что им закон не писан. Да и чего им стесняться, если по любому поводу можно вызвать полицию или казаков.
– Владимир Ильич, – сказал я, – вы прекрасно знаете, о чем речь, и я не буду рассказывать вам о наиболее вопиющих случаях произвола господ предпринимателей. Скажу только, что все это тема для отдельного разговора.
– Полностью согласен с вами, Александр Васильевич, – кивнул мне Михаил, – только давайте тему прав рабочих вынесем на отдельное совещание и пригласим на него министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве. Там и поговорим предметно обо всех безобразиях и о том, как их пресекать. Что у нас дальше, господа?
– Давайте вернемся к теме индустриализации, Ваше Величество, – сказал я. – Поговорим о том, без чего в двадцатом веке не может быть никакой индустрии, то есть о производстве электричества в промышленных масштабах, или об электрификации. Если вы не против, я поясню, о чем, собственно, речь.
Михаил, внимательно слушавший меня, лишь молча кивнул.
– Итак, – начал я, – напомню вам, что еще в 1879 году в Петербурге была построена тепловая электрическая станция, или ТЭС, предназначенная для освещения Литейного моста. Другая подобная станция была построена несколькими годами позже в Москве для освещения Лубянского пассажа. Электростанции в России строились, электричество все чаще и чаще освещало города, но все они большей частью принадлежали иностранному капиталу. Крупнейшее акционерное «Общество электрического освещения 1886» контролировалось немецкой фирмой «Сименс и Гальске», строившей тепловые станции в Петербурге, Москве, Баку, Лодзи и других городах Империи. Суммарная мощность всех электростанций в России на 1900 год составляла примерно 80 мегаватт.
– Это много или мало, Александр Васильевич? – заинтересованно спросил Михаил, делая пометку в блокноте.
– Это как посмотреть, – ответил я. – В сравнении с общемировыми показателями – вполне удовлетворительно: Россия находится где-то в первом десятке стран по количеству производимой электроэнергии. А для планируемой нами индустриализации этого ужасно мало. К тому же все наши электростанции – в Москве, Санкт-Петербурге, Баку – имеют ограниченное (от одного до нескольких десятков) число потребителей, и энергетически не связаны между собой. Мало того, значения величин их напряжения, силы тока и частоты имели колоссальный разброс, поскольку при разработке этих станций не существует никакой единой системы стандартов. Нас же интересует создание в Российской Империи единой энергетической системы, где обильные энергией регионы, например, Сибирь, могли бы делиться электричеством с густонаселенными и промышленно развитыми центральными губерниями.
– Действительно, – сказал Михаил, – чем забивать железные дороги бесконечными составами угля и дров, проще выработать электричество и передать его потребителю по проводам. В таких условиях единая электрическая сеть выглядит вполне разумной.
– Да, именно так, – сказал я и добавил, посмотрев на слушавшего меня затаив дыхание Ленина: – Кстати, Ваше величество, ведь именно присутствующий здесь Владимир Ильич ранее уже всерьез задумывался об этой проблеме. Три года назад он писал: «…в настоящее время, когда возможна передача электрической энергии на расстояния… нет ровно никаких технических препятствий тому, чтобы сокровищами науки и искусства, веками скопленными, пользовалось все население, размещенное более или менее равномерно по всей стране…». Правда, вопрос об использовании электроэнергии в промышленности им пока не поднимался. Но в нашем прошлом именно по его инициативе был разработан стратегический план электрификации России, который получил название ГОЭЛРО – Государственный план электрификации России. И что самое главное – этот план был выполнен! Чуть позже я познакомлю вас, Ваше величество, с этим документом. Думаю, что его можно будет принять за основу, лишь немного уточнив конкретные детали.