ИНЖЕНЕР
Шрифт:
– Нет Ген, я же тебе не все рассказал. Меня вот недавно сделали начальником не то лаборатории, не то отдела, я тебе уже говорил, потом меня очень ценят, некоторые даже уважают, может, что-нибудь, и начнет меняться.
– Подожди, не сыпь, у тебя хоть отдельный-то кабинет есть? Ну, там секретарша, счет в банке, наконец?
– Нет, кабинета нет, но у меня есть прекрасная лаборатория, сухая между прочим… вот крышу недавно решили починить. Секретарша мне без надобности, ибо умные мысли не каждый час ко мне приходят, а счет в банке есть у мамы, ей на него пенсию перечисляют. Да, ты зря смеешься, у нас пенсионеры от государства
В это время Геннадий ловко сунул ему в шевелящиеся пальцы бокал, на треть наполненный какой то жидкостью.
– Ром… попробуй, – и провозгласил, – ну, тогда… за маму… и ее пенсию.
Выпили, крякнули, задумчиво стали жевать.
– Давай так, Серега, – наконец снова перешел в атаку на непокорного однокашника Гена, – я устрою тебе ознакомительную поездку и в свой институт, и на мою фирму, заодно… и на океан полюбуешься и на девушек – в мини бикини. Честное слово… больше, просто не знаю, что тебе и предложить. У тебя есть какие-то изобретения?
– Да брось Гена, не надо ничего.
– Ты подожди, не сыпь, нам уже торопиться некуда. Слушай меня, двум моим студентам удалось довольно оригинально решить одну из сложных задач в робототехнике, это касается степеней их подвижности. Чистая механика, но решение было красивым. Я взял их к себе, довели идею до ума, подвели научную базу, изготовили конструкторскую документацию и первый опытный образец. Все, на этом моя задача заканчивается, дальше работает хорошо отлаженная промышленная система Америки. Смотри, как это там работает – я встретился с очень большими в этой области чиновниками, моими постоянными заказчиками и уже друзьями, и не прошло и полугода, эти штуки уже запущены в производство, а ребята, которые все это придумали, уже начали получать приличные суммы на свои счета. Вот так вот: такой короткий период от идеи, до готовых машин, ни одному русскому институту и близко не снился. Я, как преподаватель, считаю главной идеей технического образования, максимально быстрое воплощение идей студентов технических ВУЗов Америки в готовой продукции, пусть даже самой нелепой, самой ненужной, бредовой, поверь моему опыту, никогда не знаешь, что выстрелит, а что нет, впрочем, что я тебе объясняю, ты это и без меня знаешь.
– Нет, ты молодец, Ген, если честно, я тобой просто восхищен, жаль только, что это не у нас.
– Ты подожди, у нас, не у нас, я не о том, кстати, один из этих студентов был русским. Так вот я спрашиваю тебя, а если бы он нечто подобное изобрел у нас, смог бы этот парень реализоваться, ну ты что молчишь, смог бы, или нет, я тебя спрашиваю?
– Нет.
– Верно, а теперь то, что изобрел этот парень, ваши рабы на конях, будут покупать это у нас за большие деньги и еще восхищаться: « о это же иностранное», даже не подозревая, что этот парень пару лет назад ходил вокруг их, а они его не заметили.
Он набулькал по трети в оба бокала, лихо опрокинул свой, чем-то зажевал и продолжил:
– Так вот, мой удивительный друг, я отдаю тебе с мамой свой дом на берегу Атлантического океана на полгода, сам поживу на квартире, рядом с институтом, не благодари, потом расплатишься, запускаем пару твоих идей и, поверь мне, через полгода, максимум год, мои клубные друзья, будут аплодировать новоиспеченному миллионеру. Ну? Что не так-то?
Генка опять пикнул, через минуту в камине появился огонек и, быстро превратившись в пламя, охватил уже все заранее приготовленные в нем дрова. Друзья даже не заметили, что на улице уже давно было темно и комнату, освещал мягким светом потолок. Камин деловито затрещал и забросал все стены веселыми бликами.
– Еще раз повторяю, я уверен, что ты даром свой хлеб не ел, я уверен, что у тебя за всю твою жизнь накопилось немало изобретений, я уверен, что ты совался с ними, куда только мог и тебя пинала всякая ничтожная мразь. Я увожу тебя в государство, где таких как ты, не пинают, а превращают в таких, как я сейчас, что еще непонятного-то? Там у меня есть очень влиятельные друзья, поверь, очень большие люди. Эти люди очень быстро умеют оценивать таланты и запускать их изобретения в производство, и поверь мне, денег на такие вещи они не жалеют. Я тебе больше скажу, деньги для них – это мусор.
– Что же их интересует?
– Ну, я думаю, власть. Но это уже не наше дело, не лезь туда, куда не надо, зато, таких как ты, и я – они ценят. Ну?
– А Родина, а народ, а моя земля, могилы моих предков, мои березы, река вон моя, и твоя, между прочим тоже, помнишь, мы же здесь вместе купались – а ведь это все категории… смыслы. Нет Ген, не нужен мне твой океан, помнишь как в песне наших дедов: « не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна», а за предложение все же спасибо, ты оказался настоящим другом, а в институте ведь я тебя недолюбливал, прости меня.
– Поросенок ты, ну ладно, даю тебе три месяца, потом продолжим. Но к следующей встрече ты очень хорошо подумай. Теперь пора спать, да я слегка и опьянел.
На следующее утро Генка, намазывая толстый слой масла на хлеб и подавая Сергею сказал:
– На вот тебе, поешь, помогает с перепоя, давай доедим все остальное, а то наш астроном обидится. Кстати, я не сказал тебе еще одну важную вещь вчера.
– Какую? – спросил Сергей набитым ртом.
– Если у тебя есть работы, ты сможешь их совершенно спокойно опубликовать, я тебе с этим помогу, во всяком случае, тебя узнает весь мир. Если это будет что-то стоящее, то, гарантирую, тобой заинтересуются лучшие ученые, перед тобой распахнутся лаборатории всех научных центров.
– Ну-у, не пугай.
– Я тебе серьезно говорю, а в конце концов, что ты теряешь здесь? Вот ты мне вчера говорил : « Родина, народ… это категории», не скрою, зацепил, но я тебе отвечу на это вот что. А что тебе дала, родина-то эта… или, может, народ этот твой, чего-нибудь тебе дал?
– Да он, Ген, мне ничего и не должен, честно говоря, он и сам-то, еле концы с концами сводит.
– Верно, вот для того, чтобы он концы с концами не сводил, и надо было давать возможность тебе и мне себя показать, а то, я вижу, не те себя все показывают.
– Согласен Ген, я же с тобой не спорю. Можно, я вот еще черной икры возьму?
– Ну, ты что спрашиваешь-то? Я все-таки миллионер, надеюсь, после нашего с тобой застолья не обеднею.
– Правда? Ну, спасибо, а то я обратил внимание, что чем богаче, тем жадней.
– Во всяком случае, это не про меня. Слушай дальше мои размышления. Может, ты здесь боишься оставить свою известность? Так тебя здесь никто не знает. Меня вот, допустим, в наших научных кругах знают, и тебе я известность гарантирую.