Иоанн III Великий. Первый российский государь. Летопись жизни. Часть II
Шрифт:
Как всегда, приступая к свершению каких-либо важных перемен, перестроек, Иоанн предварительно проводит тщательную подготовку общественного мнения.
Началось с того, что двое из представителей правящего класса Новгорода на приёме у Иоанна, то ли подражая окружающим, то ли по иной какой причине, назвали его государем. А государь – это полновластный правитель, глава государства. Стало быть, Новгород в их лице признал себя его подданными, частью этого государства. Позже виновники отреклись от сказанных слов, но вот как рассказал об этом московский летописец, а стало быть, представил окружающим и самим новгородцам хитроумный великий князь:
«Лета 6985. Месяца марта24 архиепископ Новогородскои Феофил и весь Великы Новгород прислали к великым князем, Ивану Васильевичю и сыну его Ивану, послов своих, Назара подвоиского да Захариа дьака вечного, бити челом и называти себе их государи, а напред того, как и земля их стала, того не бывало, ни которого великого князя государем не зывали, но господином. Тое же весны князь великы посла в Новгород послы своа месяца априля 24 в четверток, Федора Давыдовича и Ивана Борисовича, а с ними дьяка Васильа Долматова, ко владыце и к своему Великому Новугороду покрепити того, какова хотят государьства их отчина их Великы Новгород. И они того запрелися, ркуще: «с тем есмя не посылывали». И назвали то лжею».25.
Иоанн и прицепился к словам. Конечно, он мог найти много других поводов для похода на Великий Новгород, но именно теперь видел, что вопрос, как говорится, созрел. Ибо мудрый правитель понимал: невозможно склеить прочное государство одной лишь силой. Чтобы стать реальностью, идеи должны завладеть умами людей. Захватить силой Новгород он мог гораздо раньше. И захватывал. Но это покорение чужаку не было добровольным, а стало быть, прочным. Ведь чтобы новгородец, исстари, от сотворения его собственного мира считавший себя вольным, превратился вдруг в часть иного мира, покорился в уме, в своем сознании – такое сразу не делается. Теперь же, после неоднократных походов на Новгород и демонстрации подавляющей силы, после того как его жители признали за ним право судить их, когда там стали привычными московские наместники и приставы, великий князь видел, что нравственная почва для окончательного покорения великого вольного города подготовлена.
Иоанн в своих посланиях к новгородцам требует, чтобы они признали его государем и начали жить по тем же законам, что и в других русских городах. Те отказываются. Московский летописец подробно рассказывает, как новгородцы, узнав о требовании великого князя признать его их государем, подняли мятеж, как «без милости убиша» Василия Никифорова и назвавшего Иоанна государем Захара Овина. И, понятно, тут же начали обсуждать давний вопрос о переходе республики под покровительство польско-литовского короля Казимира: «а от того часа възбеснеша, яко пьании, ин инаа глаголаше, и к королю пакы въсхотеша».
Узнав об этом, Иоанн по традиции, совещается со своим окружением и «въоружается на свою отчину на отступников и крестного целованиа преступников, на Новогородцев». Затем «молебнаа съвершает в всех храмех», «разосла милостыню» и посылает за помощью в Тверь. Великий князь тверской Михаил Борисович, не посмев ослушаться, «посылает князя Михаила Федоровича Микулинского с многими вои своими».
«В лето 6986. Месяца сентября 30 посылает князь великы к Новгороду съкладную с Родионом именем Богомоловым подъячим. Месяца октября 9 день в четверток на память святаго апостола Иякова Алфеова выиде князь великы с Москвы к Новугороду за их преступление казнити их виною, а сына своего великого князя Ивана остави на Москве».26
Начинается срочная подготовка к походу на Новгород со всеми воинскими силами. Из источников нельзя точно сказать, кто конкретно разрабатывал план осады города, кто командовал теми или иными действиями. Однако ясно: весь поход и осада Новгорода были организованы превосходно, всё было сделано чётко и продуманно, согласованно. Войска двигались из разных городов одновременно, но по разным, удобным именно для них дорогам, были прекрасно оснащены всем необходимым для боёв и для осады, заняли самые удобные для длительного проживания места вокруг города – в окрестных монастырях, отрезав новгородцам пути для доставки провизии. И хотя некоторые историки считают, что Иоанн не был полководцем, не снискал воинской славы, объективности ради, надо отметить, что все самые важные военные походы, которыми он руководил лично, в том числе на Новгород, на Угру против хана Ахмата, на Тверь, – завершались его победой, достигали поставленной цели. И самое главное – с минимальными людскими потерями. Мало того, стоило лишь осаждённому городу признать его власть, Иоанн тут же отдавал приказ не обижать покорённых, признавал их своими гражданами, брал под свою защиту. Суд и наказание ждали лишь «крамольников».
Шаг за шагом фиксирует летописец, как двигался Иоанн к несчастному Новгороду, где останавливался, с кем и у кого ел и пил, по каким дорогам и куда рассылал свои войска. Естественно, новгородцы всполошились, испугались, начали слать гонцов за «опасной» грамотой для переговорщиков – владыки и посадников.
Начинаются длинные и трудные переговоры. Иоанн требует не только признать его государем, но и передать в его владение часть монастырских и прочих новгородских земель, признать за ним полное право на судебную власть, установить конкретные пошлины и налоги в пользу великокняжеской, государственной казны, очистить Ярославов двор в центре города, якобы принадлежавший в древние времена князьям. Требует признать полную свою власть над республикой, и, что самое горькое для древней вольницы, отменить вече, отдать и сам символ новгородской свободы – их вечевой колокол. Новгородцы торгуются, рядятся, умоляют, просят.
Войска великого князя, тем временем, занимают все окрестные монастыри, осаждают город и перекрывают все поставки туда продуктов. Люди внутри него начинают испытывать голод, слабеют, вспыхивает эпидемия. Переговорщики то возвращаются к себе, совещаются, то едут обратно к великому князю, упрашивают его через братьев и бояр снизить запросы. Наконец, они готовы признать Иоанна своим государем, спрашивают лишь, какого же государства он хочет от них, каких порядков. Он велит им ответить: «хотим государства своего, как есмы на Москве, так и хотим быти на отчине своей Великом Новегороде». Представители осажденных снова совещаются, торгуются.
28 декабря отказался от присяги новгородцам их князь и защитник Василий Васильевич Шуйский. Он отправился к Иоанну и был принят им на службу. «И Новгородци, блюдяся великого князя, не смели ему ни слова молвити».
Осажденные люди доведены до крайности:
«Генваря 8 в четверток прииде из Новагорода к великому князю владыка с посадники и з житьими и с черными бити челом, что бы государь пожаловал отчину свою, христианьство бы не гибло, поне же бо теснота бе в граде и мор на люди и глад. И князь великы велел с ними боаром говорити о дани».
Наконец, новгородцы сдались и целовали крест своему новоиспеченному государю.
«Генваря 15 в четверток послал князь великы в Новгород боар своих, князя Ивана Юрьевича да Федора Давыдовича да князя Ивана Стригу ба Борисовичев с ними Василья и Ивана, привести весь Великы Новгород к целованию на той грамоте, на чем великым князем добили челом Новогородци <…>. Генваря 20 князь велики из Новагорода послал на Москву к матере и к митрополиту, да и к сыну своему к великому князю князя Ивана Ивановича Слыха с тем, что отчину свою Великы Новгород привел в всю свою волю и учинился на нем государем, как и на Москве».27