Иоанна I
Шрифт:
Однако не успели галеры с королевской четой на борту покинуть Неаполь, как Уго дель Бальцо привел в действие заговор, который, похоже, был тайной как для Иоанны, так и для Людовика Тарентского. Зная, что Клименту надоели требования венгров о суверенитете над Неаполем, Уго счел заключенное мирное соглашение последним словом в этом вопросе и специально остался, чтобы женить своего сына Роберта, который сопровождал отца в Неаполь, на овдовевшей герцогине Дураццо. Будучи лишь орудием в руках Папы, Уго не мог пойти на такой шаг без его предварительного одобрения. Так как семья Бальцо не принадлежала к королевскому роду, этот брак был унизительным для Марии и вполне обоснованно ожидалось, что Иоанна будет против этого возражать, и по этой причине ей ничего не сообщили об этой затее. Как выяснилось, об этом не была в курсе и Мария. Это был односторонний шаг, предпринятый как для того, чтобы помешать тайному договору герцогини Дураццо с Людовиком Венгерским, так и в качестве награды графу Авеллино за оказанные услуги. Поэтому, по крайней мере, по мнению Уго, не было необходимости выяснять желания будущей невесты.
Разные хроники с разной степенью подробности сообщают, что Роберт дель Бальцо по приказу и в присутствии своего отца изнасиловал Марию, чтобы осуществить желаемое бракосочетание. "29
187
Ibid., p. 280.
188
Ibid. Рассказы о втором браке Марии и смерти Уго и Роберта дель Бальцо, см. Ibid., p. 281; Baddeley, Robert the Wise, p. 481; и Zacour, "Talleyrand: The Cardinal of Perigord (1301–1364)", p. 36.
Даже если не принимать во внимание жестокость его поступка, самонадеянность, проявленная Уго, — ведь, соединив своего сына с Марией, он поставил свою семью в очередь на возможное наследование Неаполитанского трона — была поразительной и привела к его быстрому падению. Когда 7 октября Уго с Робертом и Марией встретился в Гаэте с Иоанной, новости о несчастье с ее сестрой уже просочились в окружение королевы. Маттео Виллани сообщает, что Иоанна была глубоко возмущена предательством Уго дель Бальцо. Людовик Тарентский, все еще не оправившийся от унижения, связанного с необходимостью уступить власть жене, навязанную ему графом Авеллино, и жаждавший излить свой гнев, увидел во всем этом для себя возможность поквитаться. Когда команда корабля Уго дель Бальцо вышла на берег, муж Иоанны подкупил их, чтобы они остались на суше и предали своего господина, который все еще находился на борту, оправляясь от приступа подагры. Тогда Людовик вооружился и в сопровождении небольшого отряда поднялся на борт судна графа Авеллино, где многократно проткнул Уго мечом, а затем сбросил труп своей жертвы в море. Роберт дель Бальцо был арестован; освобожденная герцогиня Дураццо сошла на берег и провела зиму в Гаэте со своей сестрой и ее мужем. В конце концов Роберта перевезли в темницу Кастель-дель-Ово, где, несмотря на мольбу Климента в письме Людовику Тарентскому, от 1 февраля 1351 года, избавить сына от наказания за грехи отца, он был казнен. Маттео Виллани утверждает, что герцогиня Дураццо сама организовала казнь Роберта дель Бальцо. Пока Иоанна, ее муж и остальные придворные были на празднике за пределами столицы, Мария в сопровождении четырех нанятых ею для этой цели вооруженных людей пробралась в Кастель-дель-Ово и приказала разрубила на куски своего обидчика в качестве предупреждения тем, кто в будущем будет покушаться на достоинство королевской принцессы Анжуйского дома.
Яркая развязка этого эпизода ознаменовала конец военных действий между Неаполитанским и Венгерским королевствами. К концу октября 1350 года Людовик Венгерский уехал из Рима в Вишеград и больше не возвращался. В феврале 1351 года Людовик Тарентский и Никколо Аччаюоли вернулись в королевство и освободили Аверсу, а Иоанна и ее сестра приплыли по морю отдельно. "В конце февраля король [Людовик Тарентский], королева и герцогиня Дураццо вновь вступили в столицу Неаполитанского королевства" [189] , — сообщает Chronicon Siculum. Несмотря на пункт в мирном договоре, нет никаких сведений о том, что Климент созвал трибунал для нового дознания роли Иоанны в смерти ее первого мужа. Разумеется, от нее не потребовали явиться в Рим или Авиньон, чтобы снова дать показания. Венгры, видимо, окончательно сдались или потеряли к этому интерес, поскольку отсутствие дознания не повлияло на примирение. К 14 июня Никколо Аччаюоли смог написать: "Общее соглашение между нашими господами и королем Венгрии было принято обеими сторонами, принцы освобождены, и у нас наступил мир" [190] . Правда оставалось еще непосильное обязательство по выплате выкупа, но и этот вопрос был решен в пользу Неаполя. Когда 28 декабря 1351 года, после многомесячных проволочек, Иоанна наконец отправила Клименту гарантию возврата долга, которую он требовал за согласие перевести на ее имени 300.00 флоринов, Людовик Венгерский в рыцарском порыве удивил всех, внезапно простив долг, указав Папе в качестве причины: "Потому что он пошел на войну не из-за жадности, а чтобы отомстить за смерть брата" [191] , — объясняет Маттео Виллани.
189
Leonard, La jeunesse de Jeanne I. tome 2, p. 300.
190
Ibid., p. 313.
191
Ibid., p. 331.
Весна 1352 года была отмечена радостью и возобновлением сотрудничества между Иоанной и ее мужем, и это воодушевление достигло кульминации в мае, когда была проведена тщательно продуманная двойная коронация. В январе Людовик Тарентский официально согласился на все предусмотренные для него ограничения в королевстве, которые ранее отвергала семья Андрея, включая признание прерогативы его жены. Он должен был короноваться только как король-консорт; его дети от Иоанны могли наследовать трон (к этому времени в Неаполе стало известно, что маленький
Обрадованная капитуляцией Людовика Тарентского, Иоанна активно и с энтузиазмом восприняла идею двойной коронации как средство стабилизации отношений с мужем и обеспечения безопасности и благополучия своего королевства. Больше всего она хотела официального признания своего наследственного права на правление, и как только этот вопрос был решен, она вызвалась сотрудничать с Людовиком в интересах реформ и единства государства. В этом поступке прослеживается и чувство справедливости, и практичность. Иоанна, должно быть, понимала, что Людовик Тарентский, как никто другой, способствовал возвращению ей родового права; он возглавлял ее армии и сделал повторное завоевание королевства венграми настолько трудным, что ее бывший деверь счел нужным согласиться на урегулирование путем переговоров. Королевство все еще нуждалось в Людовике, так как некоторые замки все еще находились в руках вражеских гарнизонов, и их нужно было убедить мирно сдаться. Также необходимо было пресечь преступную деятельность, такую как грабежи и разбои, и обезопасить границы от возможных вторжений.
Результатом такого непривычного политического согласия стал ряд перспективных эдиктов, изданных от имени королевы и будущего короля и скрепленных их печатями. Одним из наиболее разумных было провозглашение 7 апреля 1352 года всеобщей амнистии для тех подданных, которые сотрудничали с венграми или поддерживали их во время вторжения. Этот указ предусматривал не только полное помилование, но и возвращение всего имущества, конфискованного короной во время войны, — великодушное решение, которое снискало Иоанне и Людовику большую поддержку со стороны их бывших противников в королевстве. Однако вновь налаженное сотрудничество королевы с мужем не было настолько доверительным, чтобы она не приняла меры для своей защиты. Хотя Иоанна разрешила канцлеру королевства оставить у себя большую государственную печать, как это было принято, она настояла на том, чтобы ее личная печать хранилась в ее собственных покоях, чтобы ее не могли использовать против нее, что, возможно, свидетельствует о том, что Иоанна не забыла и тем более не простила прежнее предательство Людовика.
Остаток апреля был занят подготовкой к коронации. Мероприятие было задумано с размахом, чтобы оно могло соперничать с празднествами, устраивавшимися при дворе во времена Роберта Мудрого, когда зрелища намеренно использовались как средство утверждения политической легитимности. Приглашения были разосланы с курьерами союзникам из таких далеких мест, как Прованс, Сиена и Флоренция. Были созваны знатные семьи из всех уголков королевства. Высокопоставленные синдики и церковники должны были обязательно присутствовать. Папа прислал специального эмиссара, чтобы провести церемонию от его имени. Иоанна и Людовик просили, чтобы церемонию провел кардинал, но Климент, опасаясь вновь вызвать гнев венгров слишком явным пристрастием по отношению к Неаполю, отправил вместо него архиепископа Браги. Одобрение Церкви выразилось в быстром прибытии прелата к неаполитанским берегам, так что, в кои-то веки папскому представителю удалось приехать вовремя.
Проблемой стали финансы, так как королевская казна была почти полностью истощена войной, но это не сдерживало королеву в ее расходах. Население ожидало роскоши, и после долгих лет лишений Иоанна была полна решимости дать ее им. Она тратила щедро — более 5.000 флоринов только на драгоценности — и решила проблему, отправив счет за границу. 26 апреля королева подписала официальный приказ своему сенешалю в Провансе о выплате денег ее кредитору: "В связи с нашей праздничной коронацией, которая состоится в Пятидесятницу [середина мая]… мы должны двум флорентийским дворянам, в обмен на аванс в 4.371 флоринов и третью часть в других наших расходах, перечисленных ниже, а именно: двадцать восемь кушаков, украшенных серебром в различных узорах; туника из шелка расшитая жемчугом; два серебряных клинка, один из которых кинжал; сто пятнадцать ниток янтарных [четок] для Патерностера; два отделанных серебром седла для наших лошадей; кубок из хрусталя и серебра; двенадцать бочек пива; два посоха из серебра; десять золотых колец с жемчужинами; четыре золотых кольца с бриллиантами; тридцать девять перламутровых пуговиц, украшенных золотом и драгоценными камнями; двенадцать брошей, пригодных для ношения на груди, из золота и серебра; шесть красных полудрагоценных камней, три рубина, шесть изумрудов, семнадцать сапфиров и кольцо с жемчугом и сапфиром" [192] .
192
Ibid., p. 347. Подробности несчастного случая с Людовиком Тарентским и смерти Франсуазы, см. Panache, Historical Life of Joanna of Sicily, vol. 2, p. 17; и Leonard, La jeunesse de Jeanne I, tome 2, p. 359.
Церемония, которой в течение нескольких дней предшествовали праздничные народные забавы — конкурсы, поединки, игры и прочие веселые развлечения, — состоялась 27 мая 1352 года, в праздник Пятидесятницы. В качестве оказания чести Людовику коронационная служба была проведена в родовом дворце дома Таранто. Перед массовым собранием придворных и приглашенных гостей архиепископ Браги после официального благословения возложил короны сначала на голову Людовика, а затем Иоанны и помазал обоих святым елеем. Завершив религиозный обряд, король и королева уселись на свои троны и приступили к принятию оммажей от своих баронов. Только Мария, которая была так близка к тому, чтобы самой стать королевой Неаполя, но в результате этой церемонии и приоритета ее сестры вновь оказалась в неопределенном положении, отказалась повиноваться своей сестре и зятю. После возвращения в Неаполь она осталась без средств к существованию, а Людовик Тарентский, возможно, небезосновательно, учитывая ее к нему отношение и прошлое поведение, усугубил ситуацию, приказав заточить ее и ее детей в Кастель-дель-Ово, чтобы предотвратить дальнейшие интриги с венграми. В конце концов Климент заключил с Иоанной соглашение, по которому Мария добилась своего освобождения, согласившись принести оммаж за свои земли в ходе частной церемонии, проведенной в октябре.