Иоанна I
Шрифт:
Как только они [провансальцы] вошли, королева заговорила с ними следующим образом: "Как память о моих предках, так и священные узы, которыми графство Прованс связано с моей короной, требовали большей поспешности, от вас, чтобы избавить меня, которая, претерпев все те лишения, что тягостны не только для женщин, но и для самых крепких солдат, вплоть до поедания мерзкой плоти нечистых животных, от рук жесточайшего врага. Но если это, как я полагаю, произошло непреднамеренно, а не по злому умыслу, то я убеждаю вас, если в вас осталась хоть искра привязанности ко мне или хоть малейшее воспоминание о ваших клятвах и о милостях, которые вы от меня получили, ни в коем случае и никогда не принимайте этого неблагодарного разбойника [Карла Дураццо] за своего господина, который из королевы сделал меня рабой; и даже если когда-нибудь вам будет предъявлен какой-либо документ, в котором я назначила его своим наследником,
408
Ibid., p. 291.
Ее гости, продолжает хронист, "с печальными сетованиями оправдывались [за то, что не прибыли раньше] и, казалось, были очень огорчены ее пленением, и обещали сделать все, что она им прикажет, а затем не отважились покинуть свои галеры и отплыли в Прованс" [409] .
Хотя чувства и приказы, высказанные в речи Иоанны, безусловно, соответствуют ее характеру, другие хроники свидетельствуют о том, что 8 сентября корабли, о которых идет речь, все еще находились в Марселе и, похоже, вообще не были спущены на воду. И все же, что придает вышеизложенной истории еще больше правдоподобия, 2 сентября, то есть, на следующий день, Карл Дураццо неожиданно отказался от всех своих обещаний данных королеве. Вместо того чтобы позволить Иоанне жить в Кастель-Нуово, где находилось множество высокопоставленных придворных и членов королевской семьи, включая Оттона Брауншвейгского, Никколо Спинелли, Жанну Дураццо и ее мужа Роберта д'Артуа, он внезапно отделил королеву от ее двора и перевел ее в гораздо более жесткие условия в Кастель-дель-Ово в компании всего нескольких фрейлин. С ней также не обращались с уважением, причитающимся ее положению, как это было предусмотрено условиями капитуляции. Вместо этого Иоанна была низведена до положения пленницы. Она содержалась в изоляции, не имея возможности общаться с кем-либо, что еще раз свидетельствует о том, что она отказалась узаконить притязания Карла, публично назвав его своим наследником.
409
Ibid., p. 292.
Положение Иоанны стало еще более отчаянным в декабре, когда Роберт д'Артуа, который ранее, чтобы получить свободу, покорился Карлу был арестован и обвинен в заговоре с целью убийства узурпатора и освобождения королевы. После этого во время сильной бури Иоанну спешно перевезли в замок Ночера, расположенный в глубине королевства к юго-востоку от Неаполя, ближе к Салерно. Карл позволил ей оставить при себе только одну фрейлину и трех слуг.
Однако у королевы все еще оставались влиятельные союзники. В Авиньоне, взволнованный известием о капитуляции и заключении Иоанны, Климент отправил эмиссаров в Париж, чтобы оказать давление на Людовика Анжуйского и заставить его выполнить свои обязательства по недавнему соглашению с Неаполем. К январю 1382 года французскому Папе удалось вырвать у герцога обещание, что армия будет собрана и готова отправиться в Италию к 1 мая. То, что на этот раз Людовик был настроен серьезно, стало ясно, когда герцог Анжуйский покинул свой пост регента в Париже и отправился в Авиньон на встречу с Папой, куда прибыл 22 февраля. В ходе этих переговоров был достигнут достаточный прогресс, чтобы на следующей неделе Климент официально присвоил Людовику титул герцога Калабрийского и направил усилия Церкви на сбор денег для оплаты армии, достаточной для победы над венграми.
Карл Дураццо с некоторой тревогой наблюдал за приготовлениями французов к нападению на Неаполь. Поэтому тюрьма в Ночере внезапно была признана недостаточно надежной на случай попытки освобождения королевы. 28 марта 1382 года новый король Неаполя приказал снова перевезти Иоанну, на этот раз в заброшенный замок Муро, расположенный в отдаленном горном районе Апеннин в Базиликате, недалеко от Венозы, примерно на полпути
С этим новым переводом положение Иоанны тревожно ухудшилось. В качестве надзирателя в замке Муро Карл назначил Паламедо Боццуто, неаполитанского капитана, который сыграл важную роль в открытии ворот Неаполя перед венграми. Паламедо был яростным сторонником Урбана, а его брат Лодовико, при Карле, вернул себе пост архиепископа Неаполитанского. За то что Иоанна оказывала поддержку Клименту, тюремщик относился к ней с презрением, и в какой-то момент сорвал с ее пальцев все кольца. Еда была скудной и некачественной, и даже этого, по прихоти мучителя, ее могли лишить в любой момент. Королева не видела никого, кроме Паламедо, своей фрейлины и трех слуг.
Однако время играло против венгров. Иоанна в своем заключении не могла этого знать, но помощь была уже на подходе. При поддержке Климента Людовик Анжуйский собрал внушительную армию и 13 июня 1382 года повел свои войска из Карпантра в сторону Италии. Хотя Флоренция, Болонья и Генуя остались верны Урбану и отказались поддержать вторжение, Людовику и Клименту удалось убедить графов Савойских и миланскую семью Висконти предоставить людей и оружие, в результате чего собралась огромная сила — около 60.000 человек (по оценке самого Людовика), самая большая армия, когда-либо пересекавшая Альпы, хотя более поздние хронисты считают, что эта цифра ближе к 15.000. Из-за расходов, которые включали наем солдат и поощрение итальянцев на дезертирство от Урбана, хронисты считали, что герцог Анжуйский вез с собой больше золота, чем можно было найти в хранилищах богатого города Милана. Теперь война была неизбежна, и перевес в людях и деньгах был на стороне союзников королевы, которую большинство Европы по-прежнему признавало законной королевой Неаполя.
Однако все это подписало ей смертный приговор. Без Иоанны законные притязания Карла на королевство были гораздо сильнее. Он был прямым потомком основателя династии, Карла Анжуйского, как и его жена Маргарита, племянница королевы. Подданные Иоанны с гораздо большей вероятностью признали бы, а фактически уже признали, Карла и Маргариту в качестве правителей, чем поддержали бы притязания французского принца. Однако если бы королева осталась жива и была бы освобождена из плена, она, несомненно, узаконила бы притязания герцога Анжуйского и, возможно, изменила бы отношение народа к Карлу, особенно если бы стало известно о плохом с ней обращении.
27 июля 1382 года, когда армия герцога Анжуйского двигалась через Италию, чтобы ее спасти, Иоанна I, королева Неаполя, Сицилии и Иерусалима и графиня Прованса, была тайно убита в замке Муро. Хотя Карл Дураццо в своем официальном заявлении утверждал, что ее смерть наступила по естественным причинам, другие документальные источники единодушно утверждают, что королева была убита. Поскольку убийство было совершено тайно, в отдаленном месте, рассказы о том, как она окончила свой жизненный путь, разнятся. Как и в случае с любым сенсационным событием, хронисты, возможно, были склонны к преувеличениям, а иногда и к откровенным фантазиям. Одни говорят, что ее отравили, другие — что она умерла от голода. Поскольку при этом присутствовали только Иоанна и ее убийцы, невозможно однозначно сказать, какой из этих разноречивых рассказов верен. Тем не менее, среди множества слухов можно выделить две версии, обладающие некоторой степенью достоверности.
Источником первой из них является Тома Нимский, занимавший должность секретаря Урбана VI. Согласно его версии, которая, вероятно, была предоставлена венграми, связанными с Карлом Дураццо, Иоанна стояла на коленях молясь в часовне замка Муро, куда ей разрешили приходить, когда четверо венгерских солдат подошли к ней сзади и задушили королеву шелковым шнуром. Использование удушения в данном случае, очевидно, было повторением смерти Андрея Венгерского и может рассматриваться как возмездие за это.
Второй более или менее достоверный источник — Мария, жена Людовика Анжуйского, которая, в письме от 20 августа 1385 года, сообщила об обстоятельствах смерти Иоанны, основываясь на информации, полученной из источников внутри королевства. Мария, как и Тома Нимский, утверждала, что Иоанна была убита четырьмя мужчинами, предположительно венграми. Но в версии Марии, вместо того чтобы задушить ее шнуром, убийцы просто связали королеве руки и ноги, а затем удушили ее двумя перинами. Хотя в письме Марии не упоминается, в какой конкретной части замка произошло преступление, наличие перин указывает на то, что Иоанна была убита в своей спальне, которая служила ей камерой, а не в часовне, как было указано в рассказе Тома Нимского. История Марии более прозаична, менее насыщена символическими деталями — часовня, удушение, шелковый шнур, — столь излюбленными хронистами того времени, что, возможно, придает ей больше правдивости.