Иоанна — женщина на папском престоле

Кросс Донна Вулфолк

— Собирайся, матушка, — сказал ей Джеральд. — Мы отвезем вас в другую деревню. Здесь для детей не безопасно.

Она покачала головой.

— Не двинусь с этого места. Как найдут нас муж и сыновья, когда вернутся?

«Если вообще вернутся», — с грустью подумал Джеральд. Черноволосой девочке он сказал:

— Уговори свою маму, чтобы она пошла с нами.

Девочка молча уставилась на Джеральда.

— Она не хочет обидеть вас, господин, — извинилась женщина. — Она бы ответила, если бы могла, но не может говорить.

— Не может говорить? —

удивился Джеральд. На вид девочка была совершенно нормальная и неглупая.

— Ей отрезали язык.

— Боже милостивый! — Ворам и другим преступникам язык отрезали в наказание без суда и следствия. Но эта невинная девочка не могла совершить никакого преступления. — Кто это сделал? Не может быть, чтобы…

Женщина печально кивнула.

— Люди Лотара обесчестили ее, а потом отрезали язык, чтобы она не могла обвинить их в этом и рассказать другим об их позорном поведении.

Джеральд был потрясен. Подобные зверства совершают язычники-норманны или сарацины, но не воины императора, защитники христиан и справедливости.

Джеральд быстро отдал приказ. Его люди достали из обоза мешок с бисквитами, небольшой кувшин вина, поставили все это на землю перед женщиной.

— Благослови вас Господь, — растроганно произнесла жена мельника.

— И тебя тоже, матушка, — ответил Джеральд.

По пути они проезжали другие разоренные поселения. После себя войска Лотара оставили только руины.

Как верный слуга имперской короны, Джеральд считал долгом чести преданно служить императору. Но достойно ли служить такому жестокому человеку, как Лотар?

Император легко забывал о законе и человечности, и это сводило на нет все обязательства.

Джеральд приведет свой арьергард императорской армии в Рим, как обещал. Но потом, твердо решил он, оставит службу у Лотара навсегда.

За Непи дорога ухудшилась. На твердой почве возвышенности она стала узкой и разбитой, вся в трещинах и ухабах. Римская мостовая закончилась, древние камни растащили для других нужд, поскольку такой прочный строительный материал в этих местах был редкостью в древние времена. Повсюду Джеральд видел следы, оставленные армией Лотара. Дорога была изрыта копытами лошадей и колесами повозок. Приходилось вести коней очень осторожно, чтобы они не поранились.

Ночью хлынул ливень, превратив дорогу в непроходимую топь. Не останавливаясь на привал, Джеральд решил пересечь открытое пространство полей и зайти на Виа Палестрина, которая приведет их в Рим через восточные ворота Святого Иоанна.

Они быстро скакали через весенние долины и зеленеющие леса, благоухающие молодой порослью. Выехав из густого подлеска, они внезапно натолкнулись на группу всадников, которые сопровождали тяжелую повозку, запряженную четверкой лошадей.

— Приветствую вас, — обратился Джеральд к тому, кого принял за главного, темноволосому мужчине с узкими заплывшими глазами.

— Не скажете ли, мы на правильном пути к Виа Палестрина?

— Да, — ответил мужчина и попытался проехать мимо.

— Если

вы направляетесь на Виа Фламиния, — предупредил Джеральд, — будьте осторожны. Дорога размыта, ваша повозка застрянет по самые оси.

— Нам не туда, — отозвался мужчина.

Странно. Кроме дороги в том направлении не было ничего, только пустынная земля.

— Куда же вы направляетесь? — поинтересовался Джеральд.

— Я сказал все, что вам нужно знать, — отрезал мужчина. — Продолжайте свой путь и оставьте честного купца в покое.

Ни один нормальный купец не посмеет обратиться к господину так неучтиво. Джеральду это показалось подозрительным.

— Чем вы торгуете? — Джеральд подъехал к повозке. — Возможно, у вас есть то, что я хотел бы купить.

— Оставьте нас в покое! — крикнул мужчина.

Джеральд откинул покрывала и увидел содержимое повозки: дюжину бронзовых сундуков с тяжелыми железными замками и на каждом папская эмблема.

«Люди Папы. Их, наверное, отослали из города, чтобы перевезти папскую казну подальше от Лотара», — решил Джеральд.

Он подумал о том, чтобы доставить сокровища Лотару, но не стал делать этого. Пусть римляне сохранят то, что могут. Папа Сергий найдет гораздо более достойное применение деньгам, чем Лотар, который пустит их на новую жестокую войну.

Джеральд собирался отъехать, но тут один из римлян спрыгнул с лошади и упал перед ним ниц.

— Помилуйте, господин! — воскликнул он. — Спасите нас! Мы не можем умереть с таким тяжелым грехом на душе!

— С грехом? — повторил Джеральд.

— Замолчи, дурак! — Их вожак поднял лошадь на дыбы и растоптал бы этого человека, но Джеральд остановил его, выхватив меч. Мгновенно люди Джеральда тоже схватились за оружие и окружили римлян. Те не осмелились обнажить мечи, поняв, что они в меньшинстве.

— Во всем виноват Бенедикт! — яростно закричал мужчина, лежащий на земле. — Это он придумал украсть деньги, а не мы!

— Украсть деньги?

Тот, кого звали Бенедикт, уклончиво заговорил:

— Мы не желаем вам зла, господин, не собираемся ссориться с вами. Дайте нам мирно уйти, и в благодарность возьмите один из этих сундуков. — Он заговорщически улыбнулся Джеральду. — В нем достаточно золота, чтобы разбогатеть.

Предложение и то, как оно было сделано, развеяло все сомнения.

— Схватить его! — приказал Джеральд. — Остальных тоже. Доставим их и эти сундуки в Рим.

Триклиний сиял огнями сотен факелов. Армия слуг стояла вдоль стола, за которым сидел Папа Сергий в окружении высокопоставленных вельмож города: священники всех семи округов Рима слева, их мирские двойники, семеро защитников, справа. Перпендикулярно этому столу располагался другой, такой же большой. За ним на почетных местах сидели Лотар и его свита. Остальные, человек двести, устроились на жестких деревянных скамьях за длинными столами посередине зала. Столы были заставлены блюдами с яствами, кувшинами и кубками, а скатерти уже залиты вином.