Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»
Шрифт:
В письме была приписка:
«Гало! Ты, наверное, знаешь, что американцы из ФБР спекулируют одеждой и обувью. Чаще всего они продают вещи своим чилийским агентам. Присмотрись, не обновлял ли кто из партийного руководства свой гардероб в последнее время?»
«Артур» постоянно предупреждал «Алекса» об опасности, которую создавало проникновение «конкурентов» в КПЧ. Утечка информации о советской разведывательной сети в Чили становилась все более вероятной. «Взаимопроникновение» разведок можно объяснить ограниченностью «вербовочного» контингента в стране. Человек, мало-мальски подходящий на роль агента, неизменно попадал в поле зрения разведчиков. Но для «Артура» «взаимопроникновение» было, естественно, неприемлемо. От жесткого демарша в отношении подобной «мягкотелой политики» КПЧ «Артура» удерживало одно: в России шли тяжелые оборонительные
«Алекс» был недалек от истины, когда писал «Артуру»: «Агенты Гувера действуют в Чили “широким фронтом”».
К решению своих задач американцы привлекли организацию басков в стране. Успешно шло проникновение в тайную полицию и контрразведывательные органы. На эти цели расходовались огромные суммы. Президент Риос знал о все более возрастающей активности СPC в стране, но устраивать из-за этого скандала не хотел. Трений с Вашингтоном по поводу нейтралитета и без того хватало. Поэтому весной 1942 года он приказал Акилесу Аумаде Фриасу [66] , генеральному директору криминальной полиции: «Американской разведке не мешайте». Фриасу было несложно выполнить это «поручение», он регулярно встречался с Уоллом на явочной квартире, которая, по данным «Алекса», «для конспирации» находилась в публичном доме.
66
Акилес Аумада Фриас большую часть своей жизни прослужил в Корпусе карабинеров. Президент X. Риос назначил его на пост директора криминальной полиции для усиления своего контроля.
Повышенный интерес вызывали у американцев чилийские военные, которые «профессионально» восторгались блицкригами вермахта и гитлеровской «наукой побеждать». В посольстве и резидентуре США не исключали, что вооруженные силы Чили при определенных обстоятельствах могут решиться на переворот и создать режим авторитарного характера по образцу того, что существовал в Аргентине. В список офицеров с пронемецкими симпатиями, который был передан американцам, однажды попало имя Аугусто Пиночета. Причины для включения в список были по тем временам более чем основательные: Пиночет долгое время получал от германского военного атташе нацистские журналы и пропагандировал их содержание среди сослуживцев.
Составителем списка был Мануэль Солимано, ставший по поручению партии (и «Педро») «двойным агентом». Дональд Дотерс, у которого он был «на связи», платил щедро (по чилийским понятиям), но жестко требовал конкретные результаты: имена, адреса, контакты, характер профашистской деятельности. Почти на каждой встрече Дотерс подолгу расспрашивал Солимано о знакомых ему итальянцах. Было очевидно, что американец, как и все разведчики, был озабочен поисками пополнения для своей «сети». Чтобы помочь Дотерсу качественными «кадрами», Мануэль вначале обсуждал этот вопрос с «Педро», потом — с Гало. Со временем в рядах гуверовцев «трудилось» не менее двух десятков близких к КПЧ итальянцев, включая друга Солимано — Паскуаля Касаулу.
Гуверовцы использовали амбициозность итальянских подопечных и вскоре установили полный контроль над работой антифашистской организации «Италия Либре». В самой «разговорчивой» колонии секреты сохранялись плохо. Многие ее члены знали, что американцы действуют с дальним прицелом, подыскивая людей для отправки в Италию (в этом ведомство Гувера оказывало содействие Управлению стратегических служб Билла Донована) [67] .
Мануэль Солимано руководил своей «секретной ячейкой» до начала 1945 года. Охота за «итальянскими фашистами» со временем переросла в многоплановую операцию, включавшую слежку за потенциальными врагами из числа немцев, японцев, аргентинцев и русских из «белой колонии». Наружное наблюдение за «объектами», тайное проникновение в их квартиры и проведение негласных обысков, организация прикрытия для американцев из
67
Наиболее ценным приобретением гуверовцев стал Этторе Виола, бывший депутат итальянского парламента, разделявший в начале политической карьеры социалистические идеи «раннего Муссолини». Виола был «приобщен» к работе в организации «Италия Либре» в середине 1942 года. Сделано это было на конгрессе «свободных итальянцев» в Монтевидео, через Серафина Ромуальди, делегата нью-йоркского общества Мазини. Виола, как и другие «прозорливые» деятели «Италия Либре», понимал, что после падения Муссолини позиция Вашингтона будет решающей в деле возрождения страны и формирования послевоенного правительства.
В середине 70-х годов, лежа в кровати, тяжело больной Мануэль отвечал на пытливые вопросы своей дочери. Ей хотелось сохранить для истории как можно больше подробностей о важных вехах его жизни, интересных встречах и событиях, определивших его судьбу. Беседы с отцом были записаны на магнитофонную пленку, о существовании которой автор этой книги узнал во время визита к дочерям Солимано. После долгих уговоров мне удалось ознакомиться с содержанием этих пленок. Конечно, больше всего меня интересовали воспоминания Солимано о годах Второй мировой войны. Нужно сказать, что он не слишком распространялся об этом периоде своей жизни. Описал некоторые приметы времени, рассказал о своем бизнесе — продаже подержанных автомашин, трудностях с приобретением бензина, покрышек и запасных частей. Все нормировалось.
«Неужели тебе больше не о чем вспомнить? — удивлялась дочь. — В мире шла война, в Чили — хозяйничала “пятая колонна”, все, кто интересовался политикой, считали своим долгом занять ту или иную позицию. Ты что, был в стороне от всего этого?»
«Не знаю… имею ли я право… говорить об этом, — по сбивчивому голосу Солимано можно было догадаться, что он действительно полон сомнений. — Видишь ли, я дал американцам обязательство… не разглашать. Времени с той поры прошло много, но вдруг это им не понравится…»
Солимано все-таки рассказал дочери о своей связи с сотрудником американского посольства Дотерсом (псевдоним «Жак»). О некоторых операциях по нацистам. О том, что партия была в курсе его контактов с американцами. Что американцы уговаривали его поехать в Италию продолжить борьбу с фашизмом. Умолчал он только о своих встречах с «товарищем Педро». Оставлять какие-либо свидетельства о связи с агентом Коминтерна было опасно. В стране не утихали репрессии: с помощью бывших гестаповцев, обосновавшихся в Чили после войны, охранка Пиночета методично выявляла и физически уничтожала «затаившихся красных».
Глава XXI.
ФОН ТЕРМАНН — ПОСОЛ РЕЙХА В АРГЕНТИНЕ
Разведчики антигитлеровской коалиции, действовавшие в Буэнос-Айресе, старались не выпускать из поля зрения посла Третьего рейха Эдмунда фон Терманна.
Для «Артура» «освещение» фон Терманна было не менее сложной задачей, чем для «конкурентов». Немецкий посол обладал солидным дипломатическим опытом, и в свои 56 лет не раз попадал в «поле зрения» разведок, работая в Мадриде, Будапеште, Брюсселе и Вашингтоне. Особенно напряженными для него были 1925—1933 годы, когда Терманн являлся генеральным консулом в «вольном городе» Данциге. Проблемы его не раз обсуждались в Лиге Наций. Германия и Польша претендовали на Данциг, и по этой причине между ними то и дело обострялись отношения, множились провокации, росло число жертв. Ведущие европейские страны обзавелись в «вольном городе» резидентурами. Их было столько, что Данциг мог претендовать на звание «шпионской столицы» Балтики.
В сводки советской разведки фон Терманн до отъезда в Аргентину попадал регулярно. Вот одно из этих сообщений:
«Сов. Секретно (для Розенфельда)
Эдмунд Фрейхер фон Терманн совершил поездку в Советский Союз, чтобы переговорить с послом Германии Дирксеном о своей работе в СССР. Он очень хочет получить назначение генконсулом в Тифлис. Фон Терманн знает русский язык, так как был военнопленным в Сибири. Жена его — Вильма Реймерс — рижанка (немка), окончила в Риге гимназию, прекрасно говорит по-русски. Увлекается русской культурой, историей русской аристократии, связями русской знати с Германией. Фон Терманн придерживается “восточной ориентации”, и в этом плане интересен для нас. Сторонник возрождения Германии на идеях Гитлера».