Иосиф Сталин – беспощадный созидатель
Шрифт:
В середине мая 1941 года, вскоре после выступления Сталина, был окончательно разработан план превентивного удара. Он назывался «Соображения по плану стратегического развертывания». Предполагалось нанести главный удар на юго-западном направлении, где между Краковом и Катовице 152 советские дивизии должны были разгромить 100 немецких дивизий, а затем, повернув к побережью Балтики, окружить основные германские силы в Польше и тем самым полностью выиграть войну. Однако в действительности основные германские силы были сосредоточены в центре, а не на юго-западе будущего советско-германского фронта. В германской группе армий «Юг» насчитывалось лишь 38 дивизий, из которых 7 дивизий дислоцировались в Румынии, а не в Польше. Если бы даже Красной Армии удалось упредить вермахт и ударить первой, ее удар пришелся бы почти что по пустому месту.
В начале июня 1941 года к границам стали перемещаться главные силы Красной Армии, дислоцированные на западе. А с середины месяца туда же двинулись и 32 дивизии резерва приграничных округов. К 1 июля они должны были занять позиции на расстоянии от 20 до 80 километров от государственной границы. В первой половине мая всем военным округам были направлены директивы Генштаба с требованием подготовить к концу месяца детально разработанные планы прикрытия границы. Позднее других, 2 июня 1941 года, такой план представил Прибалтийский округ. Во всех округах войскам ставились сугубо оборонительные задачи. Только для Киевского округа предусматривалось: «При благоприятных условиях всем обороняющимся войскам и резервам армий округа быть готовым, по указанию Главного Командования, к нанесению стремительных ударов для разгрома группировок противника, перенесению боевых действий на его территорию и захвату выгодных рубежей». Эти планы, в отличие от «Соображений по плану стратегического развертывания» с планом упреждающего удара, составлялись в нескольких экземплярах и хранились как в Генштабе, так и в штабах округов. К ним имел доступ гораздо более широкий круг лиц. Подготовленные же в единственном экземпляре «Соображения» вплоть до начала войны хранились лично у Сталина.
Еще в октябре 1940 года были предприняты первые шаги по формированию польской дивизии Красной Армии как 238-й стрелковой дивизии из поляков и лиц, знающих польский язык. 4 июня 1941 года Политбюро приняло решение к 1 июля 1941 года сформировать такую дивизию. Аналогичным образом за месяц до советского нападения на Финляндию был сформирован финский корпус Красной Армии.
13 июня 1941 года была издана директива наркома обороны и начальника Генштаба Военному совету Киевского особого военного округа:
«Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты.
1) 31 ск – походом;
2) 36 ск – походом;
3) 55 ск – походом;
4) 49 ск – по железной дороге и походом;
5) 37 ск – походом.
Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу.
164 сд для лагерной стоянки вывести к 17 июня 1941 г.:
1) один сп – в Дунаевцы, 20 км. сев. Герца;
2) один сп – в район Ларга;
3) остальные части – в район Хотин.
Передвижения войск сохранить в полной тайне.
Марш совершать с тактическими учениями, по ночам.
С войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов. Для охраны зимних квартир оставить строго необходимое минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья.
Семьи не брать.
Исполнение донести нарочным к 1 июля 1941 г.»
20 июня 1941 года Главным Военным советом был принят за основу проект директивы Главного управления политической пропаганды РККА «О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время», где подчеркивалось: «Каждый день и час возможно нападение империалистов на Советский Союз, которое мы должны быть готовы предупредить своими наступательными действиями… Опыт военных действий показал, что оборонительная стратегия против превосходящих моторизованных сил никакого успеха не давали и оканчивались поражением. Следовательно, против Германии нужно применить ту же наступательную стратегию, подкрепленную мощной техникой… Германская армия еще не столкнулась с равноценным противником, равным ей как по численности войск, так и по их техническому оснащению и боевой выучке. Между тем такое столкновение не за горами». По свидетельству наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова, «И.В. Сталин представлял боевую готовность наших Вооруженных Сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». Поэтому советский вождь бесстрашно готовился броситься в пучину войны с самой сильной в тот момент армией Европы. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что придется отступать до Москвы и Сталинграда. Он искренне верил, что Красная Армия по уровню боевой подготовки, по меньшей мере, не уступает вермахту.
Не только Сталин, но и многие в нашей стране ожидали, что в будущей войне Красная Армия сразу же двинется на запад. Вот что записал, например, 22 июня 1941 года в своем дневнике корреспондент «Правды» в Минске Петр Лидов: «В 9 часов зазвонил телефон. Говорил секретарь редакции «Правды» Ильичев. «Неужели газета сегодня вышла так поздно, что в редакции еще не ложились спать?» – подумал я.
Ильичев был, судя по голосу, чем-то возбужден.
– Как настроение?
– Прекрасное.
– Там у вас тихо? Ничего не слышно?
– Все спокойно, Леонид Федорович. Собираюсь на открытие озера, передам заметочку.
– На озеро, пожалуй, не стоит. Свяжись там на месте. Будь в курсе дела. Может быть, придется выехать туда, где ты недавно был (имелся в виду Брест), а потом, вероятно, и дальше. – Я догадался, что речь идет о войне с Германией.
– Ты готов?
– Готов!
– Ну, действуй. Не подкачай!»
А в ЦК компартии Белоруссии, куда направился Лидов, первый секретарь П.К. Пономаренко сообщил ему: «Война уже идет. Дерутся на нашей территории. Немцы взяли Брест, перешли границу в районе Цехановца и Друскеник. Бомбили Белосток, самолеты прорываются к Барановичам.
Я просил его не отказать мне, как и в дни польского похода, в помощи и в информации. Он охотно согласился. Я напомнил ему, что в первый день похода в Польшу он, как глава Военного совета, дал мне интервью.
– Ну, это теперь, пожалуй, еще рано, – ответил Пономаренко».
Бросается в глаза, что ни Ильичев, ни Пономаренко не говорят Лидову, что немцы на нас напали. По всей вероятности, ни ответственный секретарь «Правды», ни руководитель коммунистов Белоруссии не были уверены, что войну начал Гитлер. Ильичев думал, что начался второй «освободительный поход» и что корреспонденту вскоре придется отправиться в Варшаву, а там и в Берлин. Пономаренко, как член Военного совета Западного Особого военного округа, возможно, был в курсе плана «Гроза» – готовящегося советского вторжения в Западную Европу и знал, что главный удар предполагается нанести на юго-западном направлении. Поэтому Пантелеймон Кондратьевич даже захват немцами Бреста не счел доказательством того, что Германия напала на СССР, а не наоборот. Вероятно, он рассуждал примерно так: наши ударили южнее, а в ответ немцы перешли Буг. Но вскоре все образуется, Красная Армия на юго-западном направлении разобьет немцев, а тогда и Западный фронт двинется вперед. Поэтому назначенный на 3 июля пленум ЦК компартии Белоруссии, по свидетельству Лидова, Пономаренко 22 июня отменять еще не собирался.
Как же расценивать действия Сталина и Гитлера? Фюрер собирался напасть на СССР, исходя из собственных завоевательных планов, но, сам того не ведая, упредил почти подготовленное советское нападение. Генсек планировал принести на штыках Красной Армии советский строй народам Западной Европы и ничего не знал о «Барбароссе». Однако оба плана наступления, советский и немецкий, фактически стали планами превентивных ударов. Так оправданы ли были приготовления двух диктаторов? Получается, что на этот вопрос вообще нет однозначного ответа. Приходится сравнивать преступления обоих, но и здесь нет принципиальной разницы. Конечно, холокост был самым большим геноцидом в истории, но геноцидом было и уничтожение десятков тысяч поляков в Катыни и десятков тысяч прибалтов, украинцев и белорусов, осуществленное с благословения Политбюро в 1939–1941 годах. Разница – лишь в масштабах, но не в сути. Гитлер совершил агрессию против Австрии, Чехословакии, Польши, СССР. Сталин совершил агрессию против той же Польши, Финляндии, трех государств Прибалтики и Румынии. Чем одно отличается от другого?