Ирано-таджикская поэзия

Рудаки Абульхасан

* * *

Ушла любимая моя, ушла, не известила нас, Ушла из города в тот час, когда заря творит намаз. Нет, либо счастие мое пренебрегло стезей любви, Либо красавица не шла дорогой правды в этот раз. Я поражен! Зачем она с моим соперником дружна! Стеклярус на груди осла никто ж не примет за алмаз! Я буду вечно ждать ее, как белый тополь ветерка. Я буду оплывать свечой, покуда пламень не погас. Но нет! Рыданьями, увы, я не склоню ее к любви: Ведь капли камня не пробьют, слезами жалобно струясь. Кто поглядел в лицо ее, как бы лобзал глаза мои: В очах моих отражено созвездие любимых глаз. И вот безмолвствует теперь Хафиза стертое перо: Не

выдаст тайны никому его газели скорбный глас.

* * *

Вчера на исходе ночи от мук избавленье мне дали, И воду жизни во тьме, недоступной зренью, мне дали. Утратил я чувства свои в лучах того естества! Вина из чаши, что духа родит возвышенье, мне дали. И благостным утром была и стала блаженства зарей Та ночь – повеленьем судьбы,- когда отпущенье мне дали. Небесный голос в тот день о счастье мне возвестил, Когда к обидам врагов святое терпенье мне дали. И взоры теперь устремил на зеркало я красоты: Ведь там в лучезарность ее впервые прозренье мне дали! Дивиться ли нужно тому, что сердцем так весел я стал? Томился скудостью я -и вот вспоможенье мне дали. Весь этот сахар и мед, в словах текущий моих, То плата за Шахнабат, что в утешенье мне дали. Увидел я в тот же день, что я к победе приду, Как верный стойкости дар врагам в посрамленье мне дали. Признателен будь, Хафиз, и лей благодарности мед За то, что красавицу ту, чьи прелестны движенья, мне дали

* * *

Одиночество мое! Как уйти мне от тоски? Без тебя моя душа бьется, сжатая в тиски. Что ты сделала со мной? Одержим я! Исступлен! Даже днем я вижу ночь. Впереди меня – ни зги. О любимая моя! Снизойди ко мне: я слаб. Будем снова мы вдвоем и по-прежнему близки. По, увы, я не один! Сто соперников грозят: Сто весенних ветерков оплели твои виски. Виночерпий! Подойди! Ороси пустынный дол! Белый тополь, поднимись! Осени мои пески! Сердце бедное в крови от познания вещей… Дай хмельного! Без вина мысли горькие низки. Черным циркулем судьбы круг начертан вкруг меня. В этом круге – точка я. Пешка шахматной доски. Но донесся аромат приближенья твоего! Надо мной опять луна, нет и не было тоски…

* * *

В царство розы и вина – приди! В ту рощу, в царство сна,- приди! Утиши ты песнь тоски моей: Камням эта песнь слышна! – приди! Кротко слез моих уйми ручей: Ими грудь моя полна,- приди! Дай испить мне здесь, во мгле ветвей, Кубок счастия до дна! – приди! Чтоб любовь дотла моих костей Не сожгла – она сильна! – приди! Не дождись, чтоб вечер стал темней! Но тихонько и одна -приди!

* * *

Верь, Юсуф вернется поздно или рано,- не тужи! Сень печали сменят розы, тень платана,- не тужи! Было плохо, станет лучше, к миру злобы не питай, Был низвергнут, но дождешься снова сана,- не тужи. На престол холма восходит с опахалом роз весна. Что ж твоя, о пташка ночи, ноет рана? – Не тужи! Друг! Не чудо ли таится за завесой,- каждый миг Могут радости нахлынуть из тумана,- не тужи! День иль два путем нежданным шел времен круговорот, Все не вечно, все добыча урагана,- не тужи! Коль стопы свои направишь ты в Каабу по пескам И тебя шипы изранят мугиляна,- не тужи! Если путь опасный долог, будто нет ему конца, Все ж он кончится, на радость каравана,- не тужи! Все нам назначает благодатная судьба: Час разлуки, ночь лобзаний, день обмана,- не тужи! Коль, Хафиз, проводишь время в доме бедном, в тишине, Постигая всю премудрость аль-Корана,- не тужи!

* * *

Ханша тех, чьи станы – бамбук, чьи уста – как мед полевой, Чьи ресницы – копий страшней для бесстрашно рвущихся в бой, Мимо дервиша прошла, взором страстным его сожгла, Так сказала: «О сладкоуст! О зеница песни людской! Долго ль будет не отягчен звонким золотом твой карман? Покорись мне и обнимай сребротелых дерзкой рукой! Ты – пылинка. Значит, не мал! Так люби же! Вечно люби, Чтоб, вращаясь, солнца достичь, постучаться в дом огневой!» Старец-кравчий – благословен золотой напиток его!
– Так сказал мне: «Будешь блажен, коль к неверным станешь спиной. За одежды друга держись, от врага живи вдалеке, Пред Йезданом склонись – падет Ахриман перед тобой!» Тут спросил я у ветерка на тюльпанном свежем лугу: «Эти, в саванах, для чего здесь стоят кровавой толпой?» Он ответил: «Полно, Хафиз! Нам с тобой – не все ли равно? Пей рубиновое вино! Среброшеих девушек пой!»

* * *

В этом городе немало счастья взыскан я звездой, Время бросить этот омут, взяв достаток мой худой! Пальцы я грызу в досаде и вздыхаю без конца, Что горю я весь, как роза, страсти огненной бедой. Был вчера я очарован песней звонкой соловья,- Роза уши распустила и бутон свой молодой. Сердце, радуйся! Подруга, что жестокою была, Ныне, связана сурово рока жесткою уздой. Чтоб ты слабости не видел и жестокости не знал,- Избегал обетов дряблых, слов, подсказанных враждой. Если злых напастей волны и до неба поднялись - Мудрых доля и пожитки не подмочатся водой. О, Хафиз, когда бы вечным обладанье быть могло, Трон Джамшид бы свой не отдал року в древности седой.

* * *

Рассветный ветер с доброй вестью влетел в проем моих дверей, Шепнул: «Идет на убыль время твоих несчастий и скорбей!» Так отдадим певцам в награду свои разорванные платья За вести утреннего ветра! Он прежних вестников добрей. О красота, с высот эдема в мир принесенная Ризваном, Внемли моленьям сокровенным! О гурия, приди скорей! В Шираз вступаю я под сенью небесного благоволенья; Хвала тебе – любовь дарящей, хвала владычице моей! С твоим венцом хотел сравняться мой войлочный колпак дервиша, Склонись к раскаянью безумца, тревогу дум моих развей! Луна безмолвная, бывало, моим рыданиям внимала, Когда твой голос доносился из пышного шатра царей. Хафиз до солнца подымает победоносные знамена, Найдя прибежище у тропа прекрасной гурии своей!

* * *

День отрадных встреч с друзьями – вспоминай! Все, что было теми днями,- вспоминай! Ныне верных не встречается друзей - Прежних, с верными сердцами,- вспоминай! Всех друзей, не ожидая, чтоб они Вспоминали тебя сами,- вспоминай! О душа моя, в тенетах тяжких бед Всех друзей ты с их скорбями вспоминай! И, томясь в сетях настигнувшего зла, Ты их правды сыновьями вспоминай! И когда польются слезы в сто ручьев, Зандеруд с его ручьями вспоминай! Тайн своих, Хафиз, не выдай! И друзей, Их скрывавших за замками,- вспоминай!

* * *

Взгляни, как праздничный стол расхищен девой-судьбой По кругу чашу ведет горящий серп молодой. Паломник добрый! Стократ тебе воздастся за пост, Коль ты в трущобу любви вошел смиренной стопой. Для нас в трущобах любви всегда готов уголок, А тот, кто их возводил, был движим волей святой. И пусть свершает намаз под сводом милых бровей, Кто кровью сердца омыл любовный помысел свой! Ведь сам имам городской, носящий коврик молитв, Омыл одежду свою хмельной пурпурной струей. По этот шейх-лицемер с презреньем смотрит на тех, Чья бочка нынче полна, а завтра станет пустой. Пусть шейх искусно поет,- к Хафизу, друг, приходи! Его любовным псалмам и слух и сердце раскрой!