Ирландское обещание
Шрифт:
— Пошел ты, Коннор, — рычу я себе под нос, снова сердито ударяя кулаком по плитке. — Если бы ты, блядь, остался, мне бы, блядь, не пришлось иметь с этим дело! — Я рычу слова себе под нос, моя грудь тяжело вздымается, когда я стискиваю зубы. — Клянусь Богом, если ты, блядь, не мертв, если ты где-нибудь шляешься, пока я разбираюсь с этим… с этим гребаным дерьмом…
— Опять разговариваешь с призраками, да? — Я вижу, как Найл высовывает голову из-за бортика душа, направляясь к своей кабинке. — Кричать на него из раздевалки не принесет никакой пользы, и ты это знаешь.
— Заткнись, — бормочу я, снова погружая голову под
— Ну же, не стреляй в посыльного, да? — Найл включает душ в соседней кабинке. — Твоего брата больше нет, Лиам. Мертвый он или нет, он не услышит, как ты кричишь на него, и это не поможет тебе выбраться из ситуации, в которую ты сам себя загнал.
— Да, — бормочу я, снова злясь. — Но мне чертовски приятно это говорить.
***
После душа мы с Найлом идем в наш любимый паб в нескольких кварталах отсюда, в одно из самых аутентичных ирландских местечек. Мы находим столик в глубине зала, каждый заказывает пиво и по тарелке картошки, и Найл смотрит на меня, когда официант уходит, его голубые глаза проницательны.
— В эту ситуацию ты сам себя втянул. — Он делает паузу, обдумывая, и я, прищурившись, смотрю на него.
— Если ты собираешься снова читать мне нотации, — резко говорю я ему, — то можешь пойти в бар и выпить там свое пиво, потому что я не в настроении это слушать.
— Никаких лекций. — Найл барабанит пальцами по столу. — Но тебе нужен план, да? Насколько я вижу, у тебя его нет, разве что задержать Грэма О'Салливана и его дочь как можно дольше. И, судя по разговору, который я услышал сегодня, у тебя действительно не хватает времени на этом фронте.
— Да. — Я потираю рот рукой. — Я, блядь, не знаю, что с этим делать, разве что прямо сказать ему, что я намерен разорвать контракт. И ты знаешь, что я не могу этого сделать.
— Это было бы неразумно, — соглашается Найл. — Тебе понадобится план получше этого, если ты не хочешь присоединиться к своему отцу и сводному брату-ублюдку в земле.
— Не говори со мной о Франко. — Я благодарно киваю официантке, когда она приносит нам пиво и еду, и ловлю взгляд Найла, когда она уходит. Я должен признать, что она достаточно хорошенькая, соблазнительная брюнетка с приятным лицом и круглой попкой, но даже вид того, как она уходит, покачивая бедрами, не может меня соблазнить.
Очевидно, я потерял способность возбуждаться от любой женщины, кроме Анны.
— Чего бы я только не сделал, чтобы заполучить в свои руки этот круглый персик, — говорит Найл, наблюдая за ней, пока она не исчезает за стойкой бара. — Я был так занят уборкой после твоего беспорядка, пока ты шлялся по всему миру, что у меня почти не было возможности намочить свой член за последние недели.
— Не обвиняй меня, если не можешь заключить сделку. — Я делаю большой глоток пива, поглядывая на еду. Обычно я умираю с голоду после тренировки, подобной той, которую мы только что закончили, но из-за встречи с Королями, разговоров о Сирше и моей предстоящей свадьбе мне не очень хочется есть.
— И вот ты здесь, с двумя женщинами, умоляющими прокатиться на тебе. — Найл фыркает, беря свое пиво. — Или, по крайней мере, я предполагаю, что балерина чувствует то же самое, что и ты?
— Ты слишком много копаешь для человека, который утверждает, что считает меня дураком. — Я бросаю на него взгляд. — Почему тебя так интересует Ана?
Найл хмурится, делает большой глоток и ставит свою пинту обратно.
— Правда? — Он пожимает плечами. — Я хочу знать, что такого есть в этой девушке, что заставило тебя так рисковать. Она красива, да. Но Сирша тоже. Она кажется достаточно милой, серьезной, но Сирша тоже милая и утонченная, элегантная жена вождя королей, на самом деле ирландская принцесса. И все же эта балерина так завела тебя, что ты бы…
— У нас уже был этот разговор раньше.
— Да, но тебе еще предстоит объяснить мне, почему.
— А мне это нужно? — Я пристально смотрю на него, мое разочарование растет. — Разве я не твой лидер?
— Ты такой. — Найл спокойно встречает мой взгляд. — Но если я собираюсь рисковать собственной шкурой, чтобы сохранить это таким образом, то я хотел бы понимать, ради чего я этим рискую, да?
Я ворчу на это, делая еще один глоток. Я знаю, что это не несправедливо по отношению к нему, но я не уверен, что у меня есть что-то, что имеет смысл, и я так и говорю Найлу.
Он берет свое пиво, глядя на меня.
— Попробуй, — просто говорит он.
— Тут особо нечего сказать. — Я глубоко вздыхаю. — Это чувство.
— Чувство?
— Ага. Ощущение, что она…та самая. Чувство, которое я испытываю с ней… которое у меня появилось с того момента, как я встретил ее у Виктора в России. — Моя челюсть сжимается, когда я пытаюсь придумать, как это объяснить.
— Ты говоришь как гребаная женщина. — Найл смотрит на меня. — Чувство. И у тебя не может быть такого чувства к Сирше? К невесте, которая предназначена тебе, к той, которая защитит твое место в Королевской семье, сделает жизнь каждого гребаного мужчины, который последует за тобой, намного проще? Ты не можешь чувствовать то же самое?
— Нет. — Я качаю головой, допиваю пиво и ставлю его на стол. — Я, блядь, пытался, чувак. Клянусь тебе, я смотрел на Сиршу О'Салливан и удивлялся, почему я не испытываю к ней ни капли того желания, которое испытываю к Ане. Я знаю, что она прекрасна. Я знаю, что она умная, образованная, уравновешенная, жена, созданная для меня во всех отношениях. И все же я не могу отделаться от мысли, что окажусь с ней на брачном ложе и даже не смогу вызвать в себе желание, необходимое для завершения начатого.
Найл фыркает.
— Ты единственный мужчина в Бостоне, черт возьми, единственный мужчина во всей гребаной Ирландии, который чувствует что-то подобное.
— Я знаю. — Я потираю подбородок. — Ты же не думаешь, что это меня расстраивает? Ты думаешь, я не знаю, насколько, черт возьми, было бы проще, если бы я мог просто отправить Ану домой и жениться на Сирше? Я все понимаю, и все же, с Анной…
Над столом повисает тяжелое молчание, и я чувствую на себе пристальный взгляд Найла.
— Я хочу защитить ее, — говорю я наконец тихо, глядя вниз на свои пальцы, постукивающие по скошенному краю барного стола. — Я хочу, чтобы она была в безопасности. Я хочу защищать ее, любить ее, лелеять ее. Я хочу держать ее в своих объятиях и защищать от всего, что может причинить ей вред, и все же иногда… — Я делаю глубокий вдох, плотно сжимая губы при этой мысли. — Иногда я хочу ее так чертовски сильно, что, мне кажется, я мог бы разорвать ее на части от того, насколько яростно это меня захватывает. Иногда меня чертовски пугает, насколько сильно она мне нужна. Как сильно я хочу…