Ирландское обещание

Джеймс М. Р.

— Да, я понял. — Найл качает головой, одна бровь приподнимается почти до линии волос, когда он допивает свою пинту пива и указывает официантке на еще один раунд. — Иисус, Мария и Иосиф, у тебя плохо получается, чувак. — Он выдыхает, все еще недоверчиво качая головой. — Но, если это так, я понимаю, почему ты не можешь заставить себя отпустить ее и жениться на Сирше. Если бы ты мог избавиться от этого в своей системе, проведя несколько хороших раундов в спальне… но, похоже, это не так. — Найл хмурится. — Итак, вопрос теперь в том, как тебе расторгнуть помолвку, не разбив стол вдребезги или, что еще хуже, не забрызгав его своей кровью после того,

как ты скажешь Грэму, что не собираешься жениться на его дочери?

Я беру свежее пиво, которое подает мне официантка, поднимаю его в направлении Найла, прежде чем сделать еще один большой глоток.

— Ну что ж, теперь ты мой заместитель, — говорю я ему с мрачным выражением лица. — Я открыт для идей.

Однако к тому времени, как я выхожу из бара, я чувствую себя ненамного лучше. Мои мысли сразу же возвращаются к Ане, когда я сажусь в ожидающую меня машину, чтобы ехать домой, задаваясь вопросом, что она делает, там ли еще Макс, помог ли ей разговор с ним вообще взглянуть на вещи в перспективе. Я чувствую себя замороженным, в тупике, неспособным двигаться вперед вместе с ней или отступить назад с Сиршей. Все, что я знаю, это то, что я хочу ее, и я на грани того, чтобы сжечь все дотла, просто чтобы доказать, насколько сильно.

Мой телефон вибрирует у меня в кармане, и я мгновенно тянусь за ним, думая, что это может быть Ана. Но номер на экране не ее, это незнакомый номер, который я не узнаю. Я колеблюсь, мой большой палец скользит к кнопке сброса, но вместо этого я нажимаю на символ, чтобы ответить на него, несмотря на здравый смысл.

— Алло?

На мгновение наступает тишина. Возможно, ошиблись номером. Я уже собираюсь повесить трубку, когда слышу потрескивание на другом конце провода, а затем глубокий мужской голос с сильным акцентом.

— Я иду за ней. Ты должен отпустить ее, если знаешь, что для тебя лучше.

17

АНА

Я точно не знала, что и думать, когда Лиам назначил мне провести день, разговаривая с Максом. Я едва знаю его, наши пути пересекались всего несколько раз на конспиративной квартире Виктора, а затем мы летели вместе обратно в Бостон после того, как Лиам спас меня. Но он помог мне пережить приступ паники в самолете, и Лиам, похоже, убежден, что пока я не смогу встретиться с психотерапевтом, мне полезно поговорить с Максом.

Он достаточно любезен. Как только Лиам уходит, он жестом указывает мне идти в гостиную, а сам садится напротив меня, его темные глаза обеспокоены, когда я сажусь на свое место и выдыхаю.

— Прости, если это неловко, — говорю я ему, неловко ерзая на диване. — Это была идея Лиама…

— Я рад помочь, если смогу, — мягко говорит Макс. — Я, конечно, не знаю всего, через что ты прошла, или что именно произошло между тобой и Александром. Тебе также не нужно чувствовать себя вынужденной рассказывать мне больше, чем ты хочешь. Я здесь, чтобы выслушать, что бы это ни значило для тебя. — Он делает паузу, глядя на меня через кофейный столик. — Не вдаваясь в подробности, Саша мимоходом рассказала мне о том, что с ней произошло. Не очень подробно, но достаточно, чтобы я понял суть. И когда я был священником… — Он выдыхает, его темные глаза, полные сочувствия, встречаются с моими. — К сожалению, ты далеко не первая женщина, которая приходит ко мне с подобными историями.

— Я знаю, что это не редкость. — Я переплетаю пальцы на коленях. — Просто после Франко я была так сломлена. После того, что он сделал со мной. Тело, разум, душа… все это, из каких бы частей ни состоял человек, он сломал. И я не могла заставить себя исцелиться. А потом был Алексей, а потом Александр…

— Ты прошла через большее, чем многие другие, — соглашается Макс. — Мне не нужно знать всю глубину этого, чтобы понять это.

— Насколько хорошо ты знаешь Лайама? — Я задаю ему этот вопрос прежде, чем успеваю остановиться.

— Я знаю его не так хорошо, как хотелось бы, — признается Макс. — Но мы узнали друг друга лучше на пути к тому, чтобы найти тебя. Он рассказывал тебе, что сделал, чтобы узнать, где ты?

Я качаю головой.

— Нет. Я думаю… На самом деле я не знаю почему. Может быть, он не хочет показаться хвастуном. Он сказал, что зашел слишком далеко, но на этом все.

Макс криво усмехается.

— Далеко — это мягко сказано. Виктор был достаточно виноват во всей этой ситуации, чтобы отправить Левина с нами, ты это знаешь. И именно связи Левина привели нас к тебе. — Он делает паузу, его взгляд на мгновение отводится от моего, и я вижу в нем часть того же чувства вины. — Мне жаль, Ана, мне действительно жаль.

— За что? — С любопытством спрашиваю я. — Не то, чтобы ты имел к этому какое-то отношение…

— Нет, конечно, нет. — Он смотрит на меня с напряженным выражением лица. — Но все же мы добрались туда, чтобы спасти всех, кроме тебя. Ты пострадала больше, потому что мы не сделали этого вовремя, пока не стало слишком поздно. И за это я могу сказать тебе, что мы все глубоко сожалеем, каждый из нас. Виктор, Левин, я и, конечно же, Лиам.

— Я знаю, он чувствует себя виноватым. Именно поэтому он так старался найти меня.

— Это не единственная причина. — Макс внимательно смотрит на меня. — Ты знаешь, что он испытывает к тебе глубокие чувства?

— Я знаю, что у него есть… чувства. — Я колеблюсь. — Я не знаю, насколько они глубоки, не совсем.

— То, что произошло с Александром, оставило на нем след. Он виноват, даже больше, чем раньше, потому что пришел спасти тебя и только причинил вам обоим еще большую боль. Он хочет загладить свою вину. Я знаю это наверняка.

— Он пытается, — признаю я. — Но я не хочу, чтобы он делал это из чувства вины. Я хочу, чтобы он делал это из…

— Любви? — Предлагает Макс, и я краснею.

— Я не знаю, — шепчу я. — Когда я встретила его, я подумала, что в этом что-то есть. Нет, я знаю, что там что-то было. Связь. Но я не позволяла себе зацикливаться на этом. Я знала, что была слишком сломлена для него, и даже если бы я не была… — Я качаю головой. — Я не из тех девушек, которые могут быть с таким мужчиной, как он.

— Почему? — Макс поднимает бровь. — Почему нет?

— Я… — я пристально смотрю на него. — Я никто. Мой отец был бригадиром Братвы в России, предателем, которого убили его собственные братья. Моя мать бежала сюда со мной. Мое имя опозорено там, опозорено на языке каждого русского, который его слышит. Я была балериной, а это не совсем та профессия, которую выбирает женщина, если думает, что выйдет замуж за такого мужчину, как Лайам, и тогда… — Я замолкаю, сдерживая внезапные горячие слезы, которые угрожают подступить. — Тогда я была никем. Теперь я ничто. Просто девушка с искалеченными ногами и без будущего.