Иррационариум. Толкование нереальности
Шрифт:
– Авдотья Тихоновна, собственно, вопросов у меня к вам как таковых уже нет. Но, если позволите, задам еще один.
– Задавай уже, куда от вас денешься?
– Видите ли, нам известно, что ваши постояльцы временами бывают несдержанны. Вот и хочу вас спросить – не замечали вы чего-нибудь такого?
– Какого такого?
– Не были они с вами грубы, требовательны?
– Боже упаси. Случись такое – вмиг от ворот поворот. Мне такие выкрутасы не нужны. Мне мой дед покойный нервов попортил, хватит.
– То есть, вы хотите сказать, что у вас с жильцами с самого начала установились хорошие отношения?
– Та какие там отношения? Стара я уже для отношений. Живут себе тихо, когда-никогда по хозяйству помогут. А так я с ними не разговариваю.
– Спасибо, Авдотья Тихоновна. Вы нам очень помогли.
– Помогла – и слава богу.
– И последнее. Не разрешите ли посмотреть в доме, как они живут?
– А вам это зачем?
– Так, для полной ясности.
– А документ есть?
– Это вы про ордер? Нет, с вашего согласия.
– Нечего там смотреть. Как живут – я говорила. Как все люди живут.
– Ну, тогда что ж. Тогда прощайте. Извините за беспокойство.
Дмитрий пошел к калитке. Близнецы из дому не выходили, и его это обрадовало. Общаться с ними не хотелось. Он глянул на часы – ого. Провозился, однако. Не опоздать бы на службу.
Близнецы его больше не интересовали. Он спускался узкими улочками к реке, думая о делах служебных, о том, что хорошо бы в отпуск, но ведь летом, как всегда, не дадут, что Леночка из канцелярии как-то загадочно смотрит при встречах, но надо ли этим воспользоваться? Наверное… нет.
Вдруг подумалось – а ведь из КГБ их не выпустили бы. «Сейчас же пойду выбивать у шефа отпуск. Драпать от всего этого надо, подальше». Уж больно хренотень складывалась нехорошая, непонятная. Непонятный, дикий визит Геры – теперь он виделся совсем в ином свете. Внезапно пришел и внезапно ушел, а потом эти двое, так же внезапно. А чего в «Ивушке» к нам за столик поперлись? Предположим: случайность. Но уж все остальное – не случайность. Через Инессу надо с отпуском действовать. Сочувствует мне. Жалеет, что жена бросила?
С этими мыслями он и явился на работу. Дежурный по РОВД окликнул:
– Дима! Белозеров! Тебе уже три раза звонили.
«Ну вот. Песец подкрался незаметно».
– Из Конторы, – добавил, понизив голос, дежурный. – Оставили телефон, чтобы перезвонил. – Держи.
Дмитрий взял бумажку и пошел к себе в кабинет.
Глава пятая
В кабинете Дмитрий повертел бумажку с номером, глянул в окно. «Мы все спешим за чудесами…» – сообщил он окружающему пространству. И добавил, уже из припева: «Под крышей дома твоего… над крышкой гроба твоего».
Придвинул телефонный аппарат и, насвистывая все тот же популярный антоновский мотивчик, набрал номер. Трубку подняли сразу.
– Кто это? – спросил с той стороны голос Геры.
– Это я, Гера.
– А, старик! Хорошо, что появился. Надо бы нам встретиться. Ты, думаю, сам понимаешь, по какому делу.
– Ну?
– Зайдешь вечером, в восемнадцать ноль-ноль. Назовешь кабинет номер двести семнадцать и мою фамилию.
– А чего не ко мне? Вечерком. Вроде традиция уже? – Дмитрий решил оценить размер неприятностей.
– Да нет, старик. Лучше – у нас. Это в том числе и в интересах твоей безопасности.
«Мило, товарищ старлей – о безопасности твоей позаботились».
– Ты где ночью шлялся? – вдруг спросил Гера.
– А что?
– Ну, старик, это не разговор. Давай, жду. Вполне официально жду, усек?
– Усек, – мрачно ответил Дмитрий и положил трубку.
«С отпуском не успел».
Всё, день оказался смят. Дмитрий думал лишь о том, чтобы его не задержали на службе, чтобы успеть до визита заскочить домой.
Посреди рабочего дня заглянул Савелий, как обычно, посоветоваться. Дмитрий разгребал бумажные завалы, оправдывая это бесполезное мероприятие необходимостью упорядочения документации. Надо оставить после себя, кроме доброй памяти, еще и тщательно упорядоченную документацию.
Савелий держал в руках тощую папочку.
– Дима, привет. Анекдот слышал? Ученые открыли единицу страха!
– Ну?
– Один андроп!
– Слышал.
– А… Ладно. Дима, ты глянь. Тут мне свежак подбросили. Не пойму, че с этим делать? Глянешь?
– Хочешь знать, че делать, Славик?
Дмитрий непонимающе посмотрел на приятеля, но вдруг улыбнулся и, подмигнув, предложил:
– Застрели его. Скажешь, пытался оказать сопротивление, угрожал топором.
– Ты чё? Это бухгалтерша, баба.
– Значит, бухгалтерша угрожала топором. Слышишь, Славик, оставь ты меня в покое. Не до тебя, извини.
Савелий пожал плечами и, буркнув: «Я тогда позже…» – вышел.
А потом вдруг звонит начальство и загадочно сообщает:
– Ты, Дима, что-то там насчет отпуска спрашивал. Так вот, пиши заявление с завтрашнего дня на июль-месяц. Ты в последнее время потрудился… Контузия там твоя… В общем – пиши.
– Это приказ, товарищ подполковник?
Шеф промямлил что-то, а потом добавил вполне разборчиво:
– Если тебе так понятнее, то приказ.
– Слушаюсь, товарищ подполковник.
– Да ладно тебе… Я сказал – ты делай. Всё.
По дороге домой широко и ясно думалось, что неплохо бы прихватить на рандеву с Гераклом зубную пасту, щетку, мыло и папирос, побольше папирос, пачек десять; военный билет, а паспорт и «корочку» спрятать, заныкать, лучше закопать во дворе. А там скажу, что потерял по собственной халатности, пусть штрафуют. А этих гадов, скажу, в глаза не видел. Вот стоял, гражданин начальник, за столиком, а этих в упор не разглядел. Всю ночь на ногах, возьмите в разумение, водки бутылку употребил, на жаре, с пивом. Ночью же был дома, на звонки, если были, – хоть в дверь, хоть куда – не отвечал, потому что не слышал, спал мертвецки. Не поможет. А что поможет?