Исцеление сердца
Шрифт:
Он поднялся и подошел к стулу, на который она указала, но остался стоять, нависая над ней. И когда Ольга подняла голову, глядя ему в лицо, и он протянул руку, чтобы убрать с ее лица упавшие на глаза пряди, они отшатнулась.
Значит, нет. То, что случилось ночью, не было настоящим прощением.
— Сядь. Сними тунику.
Леиф подчинился. Он положил тунику себе на колени и задал вопрос:
— Ты не будешь со мной говорить?
Может, она и не услышала. Ольга смотрела на его грудь, но ее внимание было приковано не к свежей
— Сколько раз ты чуть не умер? — прошептала она.
— Несколько. Но я знаю, что боль от ран — ничто в сравнении с болью, которая мучает меня с тех пор, как я потерял тебя, — Леиф взял ее руки в свои и прижал к груди. — Ольга. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Гетланд. Сидела рядом со мной в зале как моя жена. Выходи за меня.
Их взгляды встретились, и Леиф попытался отыскать в ее темных глазах любовь или надежду, хоть что-то, что придало бы ему сил. Но там была только горечь.
Ольга высвободила руки и отошла к столу у передней стены дома. Вернулась она с миской, наполненной водой, и куском чистой ткани, и Леиф уселся на стул и позволил ей ухаживать за собой.
В тишине она промыла рану на груди и осмотрела ее. Нанесла зеленую травяную пасту и наложила чистую повязку.
Когда она отвернулась, Леиф снова ухватил ее за руку.
— Ольга. Ты мне не ответишь? Я потерял твою любовь навсегда?
Она уставилась ему в лицо, и он понял, что на этот раз услышит ответ — и что он ему не понравится.
— Я люблю тебя. Я отдала тебе всю любовь, что имела, и она с тобой останется навсегда. Но доверие мое разрушено, и больше его у меня не осталось. Я рада, что ты пришел ко мне ночью. Я не сожалею о том, что мы сделали, но теперь все кончено.
Он думал об этом тоже, но слышать эти слова, громкие, четкие — о, эта боль была словно удар ножом прямо в грудь.
И Леиф разозлился, так же, как злился тогда, в разговоре с Вали. Он не предавал тех, кого любил. Он делал ошибки, да, но он просто не мог предвидеть того, что случится в Эстландии после той ночи, и все же он был тем, кто удержал Эйка от еще больших зверств.
— Я не знаю, как мне заставить тебя понять, что я не предавал тебя. Ты говоришь, что я оставил тебя еще до того, как прибыл Эйк, но это неправда. Я не мог остаться, а ты не могла уехать. Мы решили это вместе, и это разбило мое сердце. Меня мучила мысль о том, что я потеряю тебя, но то, что было между нами той последней ночью, было прощанием. И мы знали, что так будет. Я должен был держать тебя подальше от Эйка, и это значило, что и мне следовало держаться подальше. Но ты всегда была в моих мыслях. Я говорил тебе.
— Да, ты говорил. И еще оставил меня на потеху тем мужчинам.
Мысль о том, что Гир коснулся ее,
— Я хотел бы отомстить, если бы мог. Я хотел бы сам отрезать ему те части тела, которыми он тебя касался, и скормить свиньям. Но я говорил, чтобы ты ушла в деревню. Ты осталась.
Ольга вспыхнула.
— Деревня не спасла бы меня. Мои братья умерли в деревне. Сотни людей погибли на улицах.
— Это была моя ошибка, я сожалею. Я должен был предвидеть, что Тумас нарушит мир, но у меня не было возможности обдумать все последствия, — он сжал ее руки. — Мне жаль, что твои братья погибли. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через боль. Я правда думал, что в деревне безопасно. И, Ольга, я не предавал тебя. Если это доверие и уничтожено, то только твоим гневом и ничем другим.
Такова была правда. Она не простит его. Она не любит его настолько, чтобы простить.
Ольга покачала головой.
— Не важно. Все умерло. Я не поеду с тобой. Я не выйду за тебя.
Леиф опустил голову, справляясь с болью и сожалением.
— И все же ты говоришь, что любишь меня.
— Так же сильно, как и раньше. Я хотела бы не любить, но выбора нет.
Ответ не смягчил боли от ее отказа. Леиф вздохнул и отпустил руки Ольги. Как и с Вали, с Ольгой он достиг границ своего искупления. Изменить ее сердце и мысли он не мог. И теперь оставался лишь один выход — позволить ей самой сделать выбор и самой принять его последствия.
— Ну, тогда несчастливая жизнь, которая нас ждет, — это твой выбор, — он поднялся и надел тунику. — Я буду любить тебя, пока не умрет моя душа. Это моя клятва. И я не побеспокою тебя более.
Леиф наклонился, и Ольга подняла голову, словно ожидая поцелуя. Но он лишь коснулся лбом ее лба.
— Ma armastan sind, — прошептал он.
Леифу хотелось, чтобы сказанные в последний раз слова любви она услышала на своем родном языке.
~oOo~
Позже тем же утром Леиф сидел в зале длинного дома с Вали, Бренной, Ормом, Харальдом и Яаном. До этой встречи Леиф и не осознавал, как же сильно все изменилось между ними. Всего несколько людей пережило тот кошмар, и только Астрид и Бренна из числа поклявшихся Эйку в верности оставались теперь его друзьями, да и то, в Гетланде осталась лишь одна Астрид. Остальные были люди Снорри, и теперь все они жили в Карлсе, став близкими ярлу людьми.
Он знал это и раньше, понимал умом, но ощутил только сейчас, отвергнутый Ольгой, принятый в Карлсе как гость — как чужак.