Исчезающий Трон
Шрифт:
Её рука сжала мою так сильно, что, клянусь, кости почти сломались, но я не закричала. Не буду.
– Ты не должна мне говорить то, чего не хочешь, - я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее, чтобы она никогда не узнала, как больно мне делает.
“Нет, не все в порядке. То, что он сделал с тобой совсем не порядок”.
– Тогда без конкретики, - говорит она отрешено, - они все принимали в этом участие, но он делал это чаще.
Я борюсь со своими эмоциями. Я стараюсь контролировать свою реакцию, чтобы она не увидела
Она была заперта почти с тысячью вражеских фейри в тех холмах. Тысячами. Я не могу справиться с болью, которая распространяется в моей груди, воспоминания о Лоннрахе, которые просыпаются, несмотря на то, что я спрятала их очень глубоко. Он делал это чаще.
Я ненавижу его. Не думаю, что когда-нибудь ненавидела кого-то сильнее.
– После, - продолжает она, - он всегда ждал, пока я исцелюсь. Раны всегда заживали. Иногда мне хотелось, чтобы этого не происходило.
Они всегда заживали. Её раны, её смертельные раны. Не удивительно, что она тут же замерла по пути из Sith-bhruth, когда я спросила, как она справилась со своими воспоминаниями. Я сглатываю, пытаясь успокоить свои мысли.
Я представляла смерть Лоннраха тысячами разных способов. Последнее, что я скажу ему. Последнее, что он скажет мне. В моих самых жестоких мыслях, я всегда надеялась, что он будет молить о смерти.
– Они возвращали тебя намеренно?
– Нет, - говорит она, - только Кадамах и ты можете убить меня, - я резко оборачиваюсь к ней. Я собираюсь попросить её объясниться, но она поворачивается ко мне.
– Почему ты не приняла мое предложение?
Мое предложение.
Я могу помочь тебе забыть. То, что Лоннрах сделал с тобой. Место, в котором он тебя держал.
Мои кровожадные мысли пропадают. Жестокая Айлиэн исчезает, и я снова могу мыслить здраво. Я помню дни-недели-месяцы-годы, проведенные в зеркальной комнате, как они слились воедино, не имея начала или конца. Как Лоннрах стал моим единственным постоянством. Как я измеряла время его появлениями и тем, как много времени мне требуется, чтобы все зажило после его ухода. Несмотря на все это, я была настолько сломленной, что просила его остаться.
– Я не хочу забывать, что он сделал, - говорю я. Я не могу сдержать эмоций в голосе.
– Я никогда не позволю кому-либо снова сделать меня такой беспомощной.
Эйтиннэ смотрит на меня длительное время.
– Я чувствую то же самое, - говорит она мне.
Я выдыхаю и ничего не говорю. Я не говорю ей, как сложно мне бороться с гневом от того, что Лоннрах сделал со мной. Я не говорю ей, что отпустить эти воспоминание - самое трудное из всего, что мне когда-то приходилось делать, потому что я провела часы, в точности представляя, как он умирает.
Я хотела, чтобы это была я. Это должна была быть я.
Я закрываю глаза. Убийство Лоннраха - не мое убийство, оно никогда не было моим. Оно принадлежит Эйтиннэ.
– Мы заставим его заплатить, - я обещаю ей это.
– И я собираюсь помочь тебе в этом.
Она кладет свою руку на мою, и я понимаю. Вместе.
Глава 15.
Мы ехали весь следующий день, пока солнце не опустилось до горизонта. Глубже в Хайлендсе, земля полностью покрыта снегом. Свежевыпавший снег блестит на ветвях. Он хрустит под копытами Ossaig, когда мы проходим мимо деревьев. Воздух здесь настолько морозный, что обжигает щеки.
Деррик сидит между ушей Ossaig, его крошечные руки цепляются за тонкий металлический мех, для равновесия. Лошадь бежит так быстро, что я просто не представляю, как ему вообще удается не соскользнуть.
– Вон там, - говорит Эйтиннэ, указывая жестом.
Впереди, там, где кончается материк, изгибается залив. Скай от нас отделяют только мерцающие воды. Горы там окутаны туманом и белые от снегопада. Я слышала, что чрезмерная вырубка лесов расчистила большую часть лесных массивов на острове, но напротив нас остров покрыт огромными заснеженными деревьями с темными стволами.
Невозможно, чтобы лес вырос так быстро, не без помощи фей, по крайней мере. Подобно зазубренным скалам, которые появились в парке Королевы в Эдинбурге, фейри должно быть изменили ландшафт и вернули древние леса. Перед их заточением весь остров Скай был покрыт густым лесом.
– Лошади могут попасть на остров?
– Спрашиваю я.
Есть истории, в которых говорится, что фейри не могут пересечь воду. Это был один из тех способов, который шотландцы советовали, чтобы сбежать от фейри, если они когда-нибудь начнут охоту. Фейри не могли преследовать людей, их силы слабели. Ossaig уже пересекали реки и ручьи, но, возможно, глубокие воды - совсем другое дело.
Эйтиннэ улыбается мне.
– Конечно же, они могут. Но у нас есть другие способы.
Ну, конечно же, они могут.
– Эти истории, которые придумали люди про фей, на самом деле полная чушь, - бормочу я.
Деррик хихикает.
– Хотел бы я знать, кто распространяет эти глупые слухи. Люди настолько доверчивы, - его глаза расширяются.
– Как думаешь, если я скажу им, что мед отталкивает фейри, они оставят немного для меня?
– Ты ужасный, - говорю я ему.
– Нет, нет, нет, - говорит он с безмятежной улыбкой.
– Я превосходен. Мне нравится мой план. Это хороший план.
Я бросаю на него резкий взгляд.
– Так что за другие способы?
Эйтиннэ останавливает лошадь и спрыгивает с нее. Я делаю то же самое, ожидая, когда Деррик слезет с ушей Ossaig и сядет мне на плечо. Рассеяно я тянусь к его крыльям, жест, который стал уже привычкой.
– Есть портал, отсюда на Скай, который другие фейри не могут обнаружить, - говорит Деррик.
– Sluagh наблюдают за островом сверху, а солдаты Лоннраха патрулируют лес, поэтому лошади не могут остаться незамеченными, приближаясь к острову.
Я холодею.