Исчезающий Трон
Шрифт:
– Айе, - говорю я, погружаясь в сон, - я получила их в Sith-bhruth.
– Мне очень жаль, что меня не было рядом с тобой, - шепчет она.
Моя рука напрягается. Никак не могу понять, имеет ли она в виду то, что сделал Лоннрах или огоньки. Я могу сказать лишь три слова.
– Мне тоже жаль, - мне жаль, что я оставила вас здесь, в таком мире…
В следующий раз, когда я проснулась, меня охватило чувство боевой готовности. Когда я открыла глаза проверить здесь ли еще Кэтрин, то удивилась, обнаружив сидящего в кресле
– Ты выглядишь лучше, - он закрыл книгу и сел сбоку.
Кто-то переодел меня. На мне чистая белая рубашка, примерно на два размера больше и брюки, которые сидят немногим лучше. Всё мои раны уже зажили, это заслуга Эйтиннэ. От неглубоких укусов не осталось и следа, от других же - лишь светлые рубцы: небольшие и круглые отметки между укусами Лоннраха.
Незнакомые шрамы окольцовывают мои запястья. От оков, как я полагаю. Когда напали огоньки, я изо всех сил пыталась вырваться из них, и, вероятно, они впились в кожу. Я даже не заметила этого.
Я сжала зубы.
– Где Кэтрин?
– Она была рядом с тобой несколько дней, теперь моя очередь, - сказал Гэвин.
– Что, если я не хочу, чтобы была твоя очередь?
Гэвин отводит взгляд в сторону.
– Я знаю, ты злишься.
– О, ты и понятия не имеешь, что я чувствую, - я опускаю взгляд на шрамы. Я никогда не могла сопротивляться лозам в зеркальной комнате. Но у меня не было отметок, напоминающих об этом. Теперь есть.
Гэвин вздрагивает, замечая шрамы.
– Я должен был рассказать тебе о…
– Ты также должен был сказать о блуждающих огоньках, - прерываю я его.
– Если бы ты это сделал, я бы сообщила тебе, что они с лёгкостью определят по моей крови, что я Охотница. Моя кровь для них столь же опьяняющая, как и кровь Видящих, Гэвин.
Я замечаю в его глаза проблеск вины.
– Я не знал об этом.
– Потому что ты не спросил!
– он открывает рот, чтобы возразить, но я опережаю его.
– Деррик говорил, что я другая, то, что я Охотница всё усложнит. Ты солгал ему, сказав, что все упростишь для меня, не так ли? Ты пытался меня убить.
Гэвин отступает назад.
– Нет-нет! Я не пытался. Клянусь, я не пытался, - он выглядит так, будто хочет потянуться ко мне, но руки все еще висят по бокам, - из-за того, что ты Охотница, я был уверен, что ты можешь справиться с их укусами лучше, чем обычный человек. Ради бога, Айлиэн, я видел, как ты сражалась с ранами, от которых обычный человек бы погиб.
Я откидываю одеяло с ног.
– Я не в настроении выслушивать эти оправдания.
Когда я пытаюсь встать, Гэвин хватает меня за запястье.
– Ты не здорова.
Я вырываюсь.
– Не прикасайся ко мне.
Он поднимает руки.
– Эйтиннэ смогла исцелить укусы Огоньков, но тебе ещё нужно время на восстановление сил, которые они забрали.
– И как же ты собираешь меня здесь удержать? Опять закуешь в цепи?
– холодно спрашиваю я.
Гэвин вздрагивает, но не отступает.
– Ты не здорова, - повторяет он более твердо.
– Я достаточно здорова, чтобы сломать твой симпатичный нос, если ты сунешься ко мне ещё раз!
Когда он отходит назад, я встаю с кровати и немного отхожу, держа между нами расстояние.
– Убирайся! Скажи Кэтрин или Эйтиннэвернуться или найди Киарана. Если тут и должен кто-то находиться, то я бы предпочла любого, кроме тебя.
Гэвин не двигается. Мы смотрим друг на друга, в молчаливой битве воли. Он первым опускает взгляд, но не уходит.
– Я заслужил это, - его глаза снова возвращаются к моим шрамам, - за то, что сказал тебе ранее. Я должен был догадаться…
– Что меня тоже мучили? Что меня тоже отметили?
– жестко говорю я. Взгляд опускается на руки.
– Как это меняет твое отношение сейчас?
– Это лишь заставляет меня ненавидеть их еще больше, - резко отвечает он.
– Я ненавижу их, Айлиэн. Ненавижу.
Его глаза словно умоляют меня понять его, но я не могу. Не сейчас.
Я иду к окну. Площадь Шарлотты совсем не повреждена, не тронута. Мой орнитоптер по-прежнему стоит на стоянке в центральном саду, как всегда. Увиденное вызывает боль в груди, потому что ничего из этого больше нет. Всё вокруг оживает, как в обычное весеннее время, солнечные лучи рассекают облака, и оседают на зеленой траве. Погода слишком прекрасная, слишком манящая.
Когда мое настроение мрачнеет, солнце полностью исчезает. Свет уходит. Трава усыхает и темнеет, в небе сгущаются грозовые тучи. Я наблюдаю, как снег покрывает мостовую.
– Пожалуйста, уходи, - говорю я Гэвину, когда он встает рядом.
– Позволь мне всё объяснить, - мягко говорит он, - если ты и после этого не передумаешь - я уйду.
Я закрываю глаза на мгновение.
– Сначала расскажи мне об этом месте, - я медленно сползаю вниз у окна, пока опускаюсь на твердый деревянный пол.
– Это нереально, не так ли?
Теперь, когда я более внимательно изучила комнату, я заметила, что в ней нет и частички меня. Это всего лишь иллюзия, воссоздание всех тех вещей, которые я любила в том мире, комнаты, которую мы с мамой создали вместе.
Здесь так же нет ничего связанного с ней. Здесь нет ни одной вещи, на которую я бы могла указать, сказав, что она другая, но я, буквально, ощущаю пустоту ко всему этому. Это место мне чуждо, будто бы здесь никто никогда и не жил. Это место создали не мы с матерью.
Я тянусь к своему пальто, оставленному Кэтрин на стуле возле окна, и сразу же достаю из кармана тартан моей матушки. Я сжимаю его так сильно, что руки начинают болеть. Так, словно я смогла бы всё вернуть. Словно могла бы вернуть ее.