Исчезнувшая Хюррем. Жизнь за жизнь
Шрифт:
– Она уснула?
Мерием отвечала ей что-то. Сновидения уже уносили Хюррем в неведомую даль, она слышала чьи-то голоса, кажется опять своей служанки и еще кого-то, но сон это был или явь, уже не могла разобрать.
8
Проснувшись, Хюррем обнаружила, что находится в незнакомой комнате. Кровать была очень большая с балдахином. Белье из натурального шелка прекрасного качества в золотых тонах с изящной вышивкой, необыкновенно мягкая перина и множество подушек. Всё, к чему женщина уже давно привыкла, но неизвестно каким образом оказавшееся в этом странном доме. Стены покоев были задрапированы узорной тканью бирюзового цвета и декорированы резными деревянными панелями. Повсюду было множество картин, ковёр с длинным ворсом покрывал большую часть комнаты. Высокий потолок прятался за балками из темного дерева.
Хюррем подошла к окну и постаралась разглядеть местность, где она находилась. Как она ни старалась, но видны были лишь деревья, заполонившие всё пространство невероятно запущенного сада.
Чувствуя себя достаточно бодрой, она начала торопливо облачаться, одежда была в её сундуке тут же в комнате. Когда-то давным-давно Хюррем одевалась сама, и прекрасно справлялась с этим, сейчас же её платья и кафтаны сложного дизайна требовали услуг многочисленных служанок, заботливо облачающих хасеки в то, что она выберет. Понимая своё непростое положение и не желая поднимать шум, призвав Мерием, она постаралась выбрать максимально простую одежду.
Выйдя из покоев, Хюррем принялась искать выход. Она находилась на первом этаже и без труда нашла входную дверь, которая оказалась закрытой. Вернувшись в спальню и выглянув из окон, султанша поняла, что фундамент строения достаточно высок. От окна до земли была высота не менее, чем в три её роста.
Не желая сдаваться, султанша решила более детально обследовать дом. В это время в комнате появилась Мерием.
– Моя госпожа, приветствую вас.
– А, вот и ты. Нам нужно выбираться отсюда как можно быстрее. Я не желаю ни минуты оставаться здесь! Пойдём же!
– Но мы не сможем сделать этого, моя госпожа, дверь заперта.
– Ни за что не поверю, что в таком большом доме только один выход!
– Так-то оно так, да только…
Хюррем, не дослушав, вышла в коридор, осматривая пространство. Было видно, что значительная часть дома остаётся вне их доступа.
Как и большинство домов людей с достатком, которые могли позволить себе выстроить его из камня, этот, по-видимому, разделялся на две половины, соединённые общим помещением. Одна часть дома была мужская, семалык, другая женская, гаремлык. Они оказались в меньшей половине помещения, включающей в себя несколько комнат и обширный холл. Чуть дальше можно было выйти в небольшой прекрасно оборудованный хаммам.
Обход по всему этому пространству Хюррем совершила вместе с Мерием, которая уже успела всё осмотреть до того, как султанша проснулась. Гизем тоже сочла нужным присутствовать при этом, важно сопровождая хасеки из комнаты в комнату.
– Султанша моя светлейшая, какой удивительный дом. Такой богатый, красивый, словно сераль.
– Этот господин… про которого сказала та женщина, Пирузе… по-видимому, совсем не бедствует, – сказала задумчиво Хюррем, заходя в общую комнату. Там они обнаружили ту самую Пирузе, сервирующую стол. Увидев их, она поклонилась Хюррем
– Доброе утро, султанша, завтрак скоро будет.
– Посмотрим…
Хюррем заинтересовалась, каким образом Пирузе приволокет так много еды и откуда, ведь кухни она нигде не заметила. И не удастся ли проскочить в дверь, если эта женщина доставит еду из-за стен дома.
Всё оказалось гораздо проще, Пирузе никуда не выходила, а большой закрытый поднос доставил один из отряда, в приоткрытую дверь было видно, что их там не менее десяти человек.
– Не нужно думать о побеге, госпожа, – заметила Пирузе,– за пределами дома полно охраны, дом окружён высоким каменным забором. Эта дверь – единственный выход на улицу, и она будет открываться лишь в присутствии воинов. Бежать отсюда невозможно и крайне опасно, вы должны оставаться здесь. Я обязана вас предупредить, чтобы вы не навредили самой себе.
Хюррем затрясло от гнева.
– Как вы смеете держать меня здесь… жалкие разбойники!
Периде уже выходила на улицу, не обращая внимания на протесты хасеки. В отчаянии Хюррем подбежала к окну, желая выдрать резную решётку. Она увидела, что деревянный узор повторяют металлические прутья, уходящие в стену и таким образом образующие ажурную решетку. Только сейчас она поняла, что каждое окно было невозможно открыть.
– Я оказалась в тюрьме!
9
Запечатанные окна стали последней каплей для женщины, нервы которой были и так на пределе вот уже много дней. Хюррем почувствовала невероятной силы панику, охватившую её, она уже не могла себя контролировать. Одно окно за другим султанша тщетно пыталась открыть, барабанила по резным узорам решетки.
– Госпожа моя, ваши благословенные руки, вы поранитесь, не приведи Аллах! – Мерием в отчаянии заламывала свои руки.
Рыдания душили Хюррем, вырываясь наружу, стол вместе со всеми блюдами полетел далеко в угол комнаты. Гизем, никак не ожидавшая этого, подпрыгнула на месте и сочла за лучшее ретироваться подальше. Однако, она не забыла прихватить с собой внушительный кусок перепёлки, приземлившийся недалеко от неё.
– Моя стройнейшая госпожа, как же ваш завтрак, вы очень слабы, исхудали вся, ай-ай-ай…
– Замолчи!
Хюррем металась из комнаты в комнату, пытаясь открыть окна, простукивая стены, расшвыривая всё вокруг, до тех пор, пока силы её окончательно не иссякли. Мерием подхватила её, когда госпожа без сил опустилась на пол посреди коридора.
– Я прошу вас, пойдёмте, вам нужно отдохнуть. Попейте хотя бы воды, моя госпожа…
Служанка проводила её до кровати.
– Оставь меня.
Хюррем впала в забытье, опустошенная и безвольная. Она оказалась так далеко от дома, ведь уже давно считала своим домом султанский дворец. Хоть и мечтали многие лишить её этого. Одно её неосторожное слово, и всё могло бы рухнуть для Хюррем.
Ей снился почему-то её жених, которого она считала давно умершим. А он взял и приехал, появился перед ней, как призрак. Он говорил ей во сне, как когда-то наяву, что не страшится смерти, а вот она страшилась, ей было, что терять. Сон перепутался с воспоминаниями, стал омутом памяти.