Исчезнувший принц
Шрифт:
— Но ведь ничто нельзя получить просто так, ни за что, насколько мне известно, — сказал он Марко. — Надо сначала вымести из головы весь сор, накопившийся там, и только потом начать думать правильно и верить, что все достижимо, и трудиться ради этого, и достичь.
И вдруг рассмеялся неприятным, коротким смешком, словно о чем-то вспомнил.
— В Библии что-то об этом сказано, над чем всегда потешался отец — ну, если человек чего-то хочет, то пусть молится, и ему дано будет.
— Да, там это есть, — ответил Марко, — если человек молится, веруя в то, что ему дано будет,
— А отец не верил и я тоже не верю.
— Да если разобраться, никто не верует истинно, — сказал Марко, — это потому, что мы ничего не знаем.
Они поднялись на Гейзберг по канатной дороге в вагончике, который подрагивал, пыхтел и упорно тащился в гору со своей ношей. Он упрямо и постепенно поднимался с ней все выше и выше, пока Зальцбург и крепость не остались внизу и вагончик не достиг страны круч, вздымавшихся вокруг над другими вершинами и кручами. В маленьком вагончике было всего несколько туристов, да и те намеревались только посмотреть на вид с горы, а не искать выступов.
Но Крыса и Марко упорствовали в своем намерении. Когда маленький поезд остановился на вершине, они сошли и вместе со всеми остальными побрели по низкорослой траве, по временам задерживаясь то в одном живописном месте, то в другом. Крыса становился все молчаливее и молчаливее. Наконец они расстались с туристами и пошли дальше совсем одни. Они нашли выступ, на котором можно было сидеть или лежать; оттуда открывался вид на вершины множества гор. Вынув из сумок привезенный с собой ужин, они положили его на обломок скалы. Их ночное бдение должно было начаться, когда туристы снова усядутся в маленький поезд, который потащит их вниз.Им предстояла длинная, тихая ночь, в течение которой они должны были подготовить себя услышать ту мысль, которая подскажет им, что делать дальше.И вот люди снова сели в поезд, который начал сползать вниз по крутизне. Мальчики слышали, как гремит натужно и пыхтит паровоз, точно ему приходилось прикладывать такие же огромные усилия, что и при подъеме. ‘
Они остались одни; это было одиночество, которое может чувствовать орел, высоко поднявшись к голубому своду. Они сидели и ждали. Солнце заходило, и постепенно гасли его желто-розовые, пурпурно-розовые и серо-розовые блики. Одна гора за другой задерживала на несколько мгновений яркий солнечный отблеск, а затем теряла его. Долго пришлось горам собирать эти отблески, но наконец они исчезли и настало волшебство ночи.
Ароматом лежащих внизу лесов овевало мальчиков. Везде царила бесконечная тишина. Начали показываться звезды. Марко и Крыса подняли головы к небу и заговорили шепотом.
– -Здесь звезды кажутся огромными,- заметил Рэт.
– -Да,- ответил Марко.- Мы не так высоко, как хижина буддиста, а все же кажется, что здесь вершина нашей Земли.Вон там, на склоне горы, виднеется светящаяся точка, но это не звезда,- прошептал Рэт.Это свет в хижине, куда проводники водят путешественников на отдых или ночлег,- ответил Марко.
– -Тут так тихо,- снова прошептал Рэт после краткого молчания.
Они поужинали черным хлебом и сыром после заката солнца и теперь лежали на спинах и смотрели вверх. Первые звезды будто размножились в мириады небесных светил.
– Как могу я придерживаться этого второго закона?
– тревожно спросил Рэт.- «Пропускай через свой ум только тот образ, который желаешь видеть осуществленным!» Мысли, мелькающие в моей голове, вовсе не таковы, чтобы я желал видеть их осуществленными. Что если мы не найдем его... не найдем того, кого надо, хочу я сказать?
– Лежи тихо-тихо и смотри вверх, на звезды,- прошептал Марко.- Их вид придает уверенность.
В странной невозмутимости Марко крылось что-то, успокоившее даже его адъютанта. Рэт растянулся неподвижно и смотрел... смотрел и думал. А думал он о своем сердечном желании. Безмолвие окутало его, и весь свет точно исчез. Он совсем забыл, что в хижине для усталых путников горит огонек.
Они были еще почти детьми. В тот день мальчики начали свое путешествие на самом раннем поезде и пробродили весь день, думая о великих и тревожных делах.
– -Как тихо!
– наконец снова прошептал Рэт.
– Как тихо!
– отозвался, точно эхо, Марко.
И горы, вздымающиеся одна над другой, и одна рядом с другой, и одна дальше другой, а также мириады сверкающих в небе звезд поняли, что мальчики уснули... как спят все человеческие существа, не умеющие вечно бодрствовать.
– Кто-то курит,- сказал Марко во сне.
После этого он тотчас же проснулся и увидел, что дым поднимается из трубки молодого человека, держащего в руках альпеншток - длинную палку с заостренным железным наконечником, употребляемую при восхождении на высокие горы. У путника был такой вид, будто он поднялся на гору, чтобы полюбоваться на восход солнца. На нем был костюм альпиниста, который дополняла зеленая шляпа с пером сзади.
– -Доброе утро,- произнес он.- Вы, вероятно, ночевали здесь, чтобы увидеть восход солнца?
– -Да,- ответил Марко.
— Не замерзли?
— Мы спали очень крепко и холода не чувствовали. А кроме того, мы взяли с собой куртки.
— А я заночевал на полпути отсюда, — пояснил курильщик. — Я работаю сейчас гидом, но слишком недавно, чтобы пропустить солнечный восход. Отец и брат считают, что я сумасшедший. Они предпочитают поспать подольше. О, и он проснулся тоже? — и молодой человек обернулся и посмотрел на Рэта, который, приподнявшись на локте, уставился на гида во все глаза.
— В чем дело? Ты так смотришь на меня, словно испугался?
Марко не стал ждать, пока Рэт придет в себя, и объяснил:
— Я знаю, почему он так на вас смотрит. Вчера мы ходили в парикмахерскую и видели человека, который очень похож на вас, вот только, — и он взглянул на молодого человека, — глаза у него серые, а у вас карие.
— А мы с ним близнецы, — ответил гид, весело попыхивая трубкой. — Отец надеялся, что мы оба будем парикмахерами, и я четыре года пытался им стать, но я всегда хотел лазать по горам, а воскресных дней было для этого недостаточно. Так что я подстригся покороче, смыл помаду с волос и сам смылся. И теперь не очень похож на парикмахера, а?