Ищи ветра в поле
Шрифт:
Она поднялась и вышла из кабинета. Я встала и задумчиво посмотрела в окно. Я видела, как Людмила Николаевна выходит из здания редакции, как подходит к своей машине… Она уже хотела сесть в нее, как вдруг из стоявшей неподалеку синей «БМВ» вылезли двое бритоголовых парней и двинулись к ней.
Обухова как-то нервно взглянула на них и принялась что-то быстро объяснять, приложив руки к груди. Парни с непробиваемыми физиономиями слушали, синхронно пережевывая жвачку, потом один из них что-то сказал, и Обухова быстро закивала в ответ. Парни повернулись и зашагали к своей «бээмвухе». Несколько мгновений спустя она поспешно сорвалась с места.
Обухова села в машину, задумалась о чем-то и достала сигареты. Некоторое время она сидела и просто курила, а потом решительно завела мотор и умчалась.
Не успела я отойти от окна, как тут же ко мне влетела Маринка с подносом в руках, на котором стояли две чашки кофе. Весь ее вид говорил, что она еле-еле дождалась, когда уйдет Обухова, и нарочно сварила кофе под «разговор по душам».
— Ну что, договорились, что ли? — выпалила она, ставя поднос на стол так резко, что плеснула мне на ногу горячим кофе.
Я не удержалась от вскрика.
— Что случилось? — удивленно спросила она.
— Руки у тебя крюки! — возмущенно воскликнула я, потирая колено. — Вот что!
— Да ладно тебе! — беспечно проговорила она. — Знала бы ты, как меня мама в детстве обварила!
Я от души порадовалась, что мне не довелось испытать все «прелести» Маринкиного детства, и подумала, что тот ожог не прошел для нее бесследно. Видимо, основной очаг поражения приходился на ее голову…
Однако после первых глотков кофе, который как всегда был изумителен, я смягчилась и решила поделиться с подругой новостями.
— Представляешь, у нее магазин закрыли, из-за несоблюдения санитарных норм, — сказала я.
— Да ну! — Маринка отпила глоток кофе и вдруг выдала: — Значит, она просто не умеет руководить!
— Почему это? — удивилась я.
— Как почему? Посмотри, сколько к ней претензий! И со стороны налоговой, и со стороны санитарников. А уж если претензии предъявляет санэпидстанция, значит, она просто неряха!
— Да что же она, сама должна полы, что ли, в магазине мыть! — кинулась я защищать Обухову. — Она все-таки директор!
— Э-э-э, нет, не скажи, Оля! — протянула Маринка. — Оно все из мелочей складывается. Представь, если бы такое было при социализме, ее бы с работы сняли. Даже если бы она работала не простым продавцом, а, скажем, завсекцией и не могла наладить нормальную работу, кто бы ее стал держать?
Мне Маринкины слова, однако, убедительными не показались. Я терпела их ровно столько времени, сколько потребовалось мне для того, чтобы выпить чашку кофе. Мне необходимо было доработать статью и просмотреть общий макет газеты, который был положен мне на стол Кряжимским: все-таки на завтра был назначен выпуск.
Поэтому я быстро возразила Маринке:
— С чего ты взяла, что она вообще работала в торговле? Сейчас многие занялись бизнесом, хотя раньше работали где-нибудь в НИИ научными сотрудниками.
— Это она-то научный сотрудник? — скривила презрительную рожицу Маринка. — Ну ты даешь, Оля! Уж от кого, от кого, а от тебя я не ожидала такой глупости услышать!
— Обухова, конечно, не тянет на научного сотрудника, — спокойно отреагировала я, — но вполне, что к торговле она раньше не имела ни малейшего отношения.
— А мне показалась, что она типичная базарная хабалка! — категорично заявила Маринка.
Я слегка поморщилась от ее слов и, нахмурившись, сказала:
— В конце концов, Марина, кем она была в прошлом, не имеет значения, и нас это абсолютно не должно волновать.
— Да ладно, ладно, — примирительно проговорила Маринка, — нам, в принципе, конечно, плевать, главное, чтобы деньги за статью заплатила. Я как раз еще на машину отложу…
И она мечтательно закатила глазки. Я же подумала, что Маринка, по-видимому, уже отложила на покупку машины рубля три.
— Эх, вот из меня бы заведущая секцией в магазине получилась! — сладко потягиваясь, сказала она по пути к двери. — Я бы такого безобразия точно не потерпела! У меня бы все ходили по струночке! — прокричала она, повернувшись ко мне и потрясая кулаком в сторону двери.
В этот момент в дверь заглянул Виктор, и Маринкин кулак очень удачно вписался ему в нос. Виктор некоторое время ошалело смотрел на нас, а потом исчез.
— Вот так… — неуверенно пробормотала растерявшаяся Маринка, и, утратив сразу весь боевой пыл, подхватила поднос и поспешно ушмыгнула.
Больше она меня до обеда не беспокоила, и я смогла доработать статью. А сразу же после обеда, как и было договорено, поспешила к Обуховой домой.
Въехав во двор, где жила владелица минимаркета, я сразу же насторожилась. Возле одного из подъездов столпились машины: три «шестерки» и один милицейский «уазик». Около них разгуливало несколько парней, в которых по характерным деталям можно было легко определить представителей правоохранительных органов.
Заподозрив неладное, я вышла из машины и прошла к подъезду.
— Вы к кому, девушка? — сразу же перегородил мне дорогу один из оперативников.
— Я к Обуховой Людмиле Николаевне, в двести сорок пятую, — сказала я.
— Туда нельзя, — отрезал он.
— Почему? Мы с ней договаривались о встрече.
— А вы, собственно, кто?
Я вынула свое служебное удостоверение и предъявила его оперативнику. Он нерешительно почесал затылок.
— Леха, — крикнул он одному из своих товарищей. — Поднимись, спроси у Здоренко, можно ли прессу пустить.