Ищите женщину
Шрифт:
Они трудились все утро: стучали, выходили куда-то, возвращались. Ничего нельзя сказать – спокойные, уважительные люди. Черноволосые. Но это понятно, они ведь в Греции все такие!
Естественно, никого из них описать она была не в силах – средних лет, похожи друг на друга, двое в куртках, двое в плащах, шляпы… Толку от консьержки не было абсолютно никакого.
– Они уходили все вместе? – спросил Лунц, которому уже надоела пустая болтовня.
– И вместе, и порознь…
Ну да, понял он, они нарочно столько раз мелькали перед глазами «сороки», чтобы та сбилась со счета. Опытные ребята…
Поднялись в квартиру. Здесь ничего не меняли до прихода старшего
– Пальцевые отпечатки имеются?
– Работал в перчатках, – поджал губы эксперт-криминалист.
– А на оружии? – Лунц внимательно рассматривал треногу с привинченным к ней карабином. Посмотрел в окуляр оптического прицела – комната в доме напротив была как на ладони, четко выделялось на белой скатерти темное пятно.
– То же самое, герр Лунц.
– Фогель, в чем дело, кто положил банку на сиденье? – спросил старший инспектор.
– Если позволите… – Фогель взял банку и сел в кресло. – Он сидел здесь с утра и ждал. В помещении душно, оно не проветривается уже давно. Банки принес с собой. Когда пил, было удобно складывать пустую тару вот так, – и он опустил банку к левой ножке кресла. – А потом он увидел объект, приготовился и произвел два выстрела. И, если господин старший инспектор позволит, решил выпить перед уходом. А еще ему требовалось дождаться реакции фрау Герке. Она сначала и не поняла, что сожитель убит. Решила, видимо, что он заснул в ожидании позднего обеда. А когда увидела на скатерти расползающееся красное пятно, перепугалась, уронила супницу, кинулась к своему любовнику и, только приподняв его мертвую голову, сообразила окончательно. Закричала, стала звонить в полицию. Хотя этот Апостолу ее не раз предупреждал, чтобы она не обращалась в полицию, если с ним вдруг что-то случится. Странная просьба, не правда ли?
– Ничего странного, – буркнул Лунц. – Но я не вижу никакой политики? С чего вы взяли, Фогель? Обычная уголовная разборка, как теперь говорят с легкой руки русской мафии. Запомните это, инспектор. Вам задание: проверить наличие фирмы, снявшей квартиру, по документам владельцев из Бонна. Проверить все, что касается деятельности убитого в механических мастерских. Когда и куда конкретно ездил, кто посылал, в чем отчитывался. Оружие на экспертизу. Фотографию покойного в полицейскую картотеку, нельзя исключить, что его лицо уже известно. Репортерам, которых вы подняли на ноги своей слишком шумной операцией, сообщите, Фогель, данные трех паспортов, оружие, заказной характер убийства. Дайте фотографии. И никакой политики, Фогель! Никаких секретных служб, вы меня поняли? Тогда действуйте. А мне все ясно, я поехал домой, поздно уже…
– Господа, господа, – говорил пять минут спустя Фогель обступившим его репортерам со вспышками и портативными магнитофонами. – Фотографии, по указанию господина старшего инспектора, вы получите в нашем управлении, сегодня же. Суть же происшедшего я сейчас кратко вам изложу, надеюсь, господа, что мои слова будут поняты правильно и за ними не последует скоропалительных выводов, господа…
Питер вернулся минут через пять, тяжеловато дыша. Кряхтя, устроился на стуле, который был, конечно, маловат для него, отдышался и достал из кармана свернутую в трубку газету. Протянул Турецкому:
– Посмотри на третьей странице, внизу. Это «Берлинер цайтунг», утренняя. Я уже видел, там, в Гармише. А тебе купил в киоске.
Турецкий развернул газету и сложил так, чтоб можно было читать. Взгляд его тут же привлекла фотография, на которой был изображен разыскиваемый киллер. Рядом, на другой фотографии, демонстрировалось оружие, похожее и на винтовку, и на автомат. Александр, еще не врубившись, поднял глаза на Питера, а тот, изобразив бровями удивление, забрал газету из рук Турецкого.
– Ты, конечно, не научился читать по-немецки, так? Тогда я буду читать. Слушай… «Вчера в Берлине…» Дальше адрес, где все произошло… «В десятом часу вечера был застрелен двумя выстрелами выходец из Румынии Апостолу Димитрий…»
– Думитриу, – поправил Турецкий.
– Здесь – Димитрий. «Знакомая убитого, Эльза Герке, дала показания». Так… обедали… говорили… Все это мне неинтересно. Вот! Я еще утром обратил внимание. «При обыске жилища убитого Апостолу были обнаружены два паспорта, подтверждающие, что данный господин являлся гражданином Соединенных Штатов Америки, а также Испании. Полицейские эксперты считают оба паспорта, как и румынский, найденный в пиджаке убитого, подлинными. И это обстоятельство наводит нас, в отличие от излишне спокойной полиции, на размышления о том, что покойный являлся чьим-то секретным агентом, в чем-то крепко провинившимся перед своими хозяевами. Об этом же говорит найденное в квартире дома напротив орудие убийства американского производства. И это обстоятельство в свою очередь указывает на то, что данное убийство можно называть выполненным по заказу…» Ну а дальше приглашение полиции откликнуться свидетелей и прочее – адреса, телефоны. Каково? Ты искал именно этого человека?
– Один к одному.
– Ты знаешь, Алекс, я так и подумал, когда ты мне вручил эту штуку. Забери, мне больше не нужно, – он пальцем подвинул фоторобот по столу Турецкому. – Но ты однажды рассказывал… Сейчас! У этого молодого еврея были три жены – три сестры, одна за одной, и все умирали. А он звонил их маме, так? Что он сказал в последний раз?
– Он сказал, Пит, следующее: «Мама, вы сейчас будете сильно смеяться, но Розочка тоже умерла…»
– Вот! – захохотал Питер. – Именно это я хотел вспомнить, чтобы сказать и тебе: Алекс, ты будешь сильно смеяться, но его вчера прикончили. Оружие, чтоб ты не искал по справочникам, называется «Кольт Коммандо», модель семьсот тридцать три. Калибр – пять и пятьдесят шесть, прицельная дальность – четыреста метров, возможна установка любого прицела. Тот, что здесь, – М-937, специально для короткоствольного штурмового оружия. Игрушка предназначена для спецвойск. Остальные выводы за тобой. Значит, с этой минуты у меня остается только один твой вопрос?
– Йес, сэр!
– Тогда подъем! Тебя объявляют. Встретить тебя на обратном пути я уже не рассчитываю. О старом Пите вспоминают только тогда, когда в нем нужда имеется! Эту газету ты возьми с собой – считай, мой тебе презент. А Фрэнки позвони. И Кэт! Кэт не забудь привет от меня! – И когда Турецкий, неловко обняв человека-гору, сошел в трубу, ведущую к люку самолета, Реддвей крикнул вдогонку по-русски: – Александр! Ты там все-таки обдумай мое предложение! Я знаю, за ним будущее!
– Да, Пит, – остановился и замахал рукой Турецкий, – но мы-то уже не будем молодыми!
От него отшатнулись пассажиры, следующие на посадку. А одна пожилая дама в чудовищной шляпке с торчащими в разные стороны перьями, брезгливо прошептала своей более молодой спутнице:
– От этих «новых русских», говорят, совсем скоро не будет никому покоя! А ты что скажешь? – Ее английский был таким же страшным, как ее шляпка.
– Это ты очень правильно заметил! – захохотал в трубу Питер Реддвей, окончательно оглушив улетающих в Америку.
ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ!…