Ищу того, не знаю кого

Филимонова Наталья Сергеевна

В последнюю секунду я все же зажмурилась, не желая видеть, как род лесных колдуний навеки потеряет надежду на продолжение. Но потом все-таки приоткрыла один глаз – уж больно любопытно стало, отчего Егор не вопит.

Крепко вцепившись обеими руками со вздувшимися от напряжения мышцами в хохолок избушки, парень очень осторожно сел на крышу верхом, как на коня. Я даже дыхание перевела. Никак есть еще у Яги надежда!

А потом он резко дернул тот хохолок на себя.

– Тпрррру, ссскотина!

На полном скаку разогнавшаяся избушка вздрогнула,

дернула уже занесенной над обрывом лапой, замерла на миг… и отступила.

– Уррррррааа!! – кажется, это мы с Прохором хором завопили.

Ворон тут же спорхнул мне на плечо и принялся возбужденно топтаться по нему.

– Наш паррень! – гаркнул он мне прямо в ухо. – Видала – избу на скаку остановит! Надо брррать!

21

– А хорошо сидит! – я еще разок облетела на ступе вокруг Егора, злобно зыркающего на меня с крыши. Парень обхватил ногами избушкин хохолок и смотрелся сейчас этаким украшением здания… на деревянном срубе странновато, а вот на каменных домах я и не таких горгулий видала. На том же здании некромантского факультета, к примеру.

Хотя горгульи-то обычно страшные. А всякие не больно-то одетые красавчики, они обычно атлантами работают, потолки подпирают. Вот в главном корпусе академии такие были. Только бородатые, как Ганька.

Нет, в самом деле отлично смотрится! Мне нравится. Не без внутреннего сожаления я направила ступу поближе к коньку – надо все-таки снимать хозяина с крыши.

Тем временем где-то подо мной со скрипом распахнулась дверь избушки, грохнула оземь лесенка, и вниз по ней скатились-ссыпались поочередно изрядно потрепанные Ганька с Варварой. Первый отчего-то – красный, чисто бурак, а вторая – донельзя довольная. Интересненько!

Стоило нам приземлиться да из ступы выбраться, как Варвара вытаращила глаза, а потом и вовсе пальцем в Егора ткнула.

– Ты это срам-то прикрой! Я девка честная, мне скоро замуж ходить! У меня, вон, и жених имеется! – тут она подбоченилась одной рукой, а второй в Ганьку ткнула. Тот тяжко вздохнул.

– Уже и жених? – изумилась я, а Егор, молча сплюнув, полез в дом – видать, срам прикрывать.

– А как жеж! – гордо выпрямилась рыжая. – Мне мамка всегда говорила честь блюстить. Ежели, значит, захочет какой парень чтоб меня по сеновалу повалять… ну или там по печи – так чтоб, значит, женился прежде! Ну, оно прежде-то не получилось… Но повалял-то меня Ганька и по печи, и по столу, и по полу, и еще по стенке немножко! Всяко теперь жениться должон!

Тут уж я сама глаза, признаться, вытаращила. И по столу, значит, и по стенке… Однако!

А Ганька, снова тяжко вздохнув, почесал в затылке.

– Дык… это же… ловить пытался! Чтоб не мотыляло-то почем зря. Изба же! Она, значит, ходором – тудой-сюдой… – богатырь жестом показал , как раскачивалась изба. – И пол в ней – тудой-сюдой… и мы по нему – тудой-сюдой… стал быть…

Не выдержав, я расхохоталась. Да-а-а уж… ну, одно могу сказать: жениться на Варваре бедолаге

Ганьке все одно пришлось бы всяко. А раньше ли, позже – какая уж разница! А что девица просто падала в мотыляющейся избе… ну так, стало быть, судьба у него такая. Горемычная.

Все равно б никуда от такой невесты не делся!

Больно уж невеста решительна.

22

Что Игрунка моя, в мыле доскакавшая до самой Смородины за избой следом, копытом что-то трогает, я не сразу заметила. А заметив, ахнула: в траве-то, у самого обрыва, тот самый клубочек зловредный лежит!

– Ах ты, з-зараза… – я сделала шажок к клубку… и тот откатился чуть в сторону. Нахмурившись, я шагнула следом… и клубок лихо обкатился вокруг меня.

– Щщщассс я его! – прошипел уже одетый Егор, спрыгивая со ступеньки… и из-под его руки вывернулся алый комок.

Вскоре к охоте присоединились уже все: Ганька, Варвара, кот, ворон – даже, по-моему, избушка нет-нет да пыталась лапой сцапать пакость эту катучую. “Загоняй, загоняй! Справа заходи! Да куда ты мечешься, на тебя катится! Ловииии!” – слышалось со всех сторон.

Однако, то и дело ускользая из рук, далеко от нас клубок все-таки не укатывался, всякий раз возвращался, будто нарочно дразнясь.

В конце концов совершенно уже очумевший от беготни Ганька, оказавшись прямо перед клубком, вместо того чтобы пытаться хватать его, наподдал по нему ногой – и запустил прямо в распахнутую дверь избы!

– Го-о-ол! – завопил, хлопая крыльями, Прохор.

А клубочек, качнувшись на пороге, будто в раздумье… снова выкатился наружу, стукнулся оземь – и опять чуток откатился.

– А может… ну его совсем, а? – выдохнула раскрасневшаяся Варвара.

Егор поочередно осмотрел всю помятую компанию – да и махнул рукой.

– А и впрямь!

Вот только, стоило нам всем в дом зайти, как изба снова качнулась, делая шаг. И еще один. Я высунулась за порог, чтобы тут же убедиться: клубочек, как ни в чем не бывало, катится вперед… а за ним неторопливо трусит наша избушка.

– Эт-то еще что… – нахмурился выглянувший следом Егор, да как рявкнет! – А ну не шали!

Клубочек и избушка разом и замерли по стойке “смирно”.

А мы, успокоенные, принялись в избе озираться.

В зачарованных-то покоях все, как прежде было, и осталось. А вот в горнице с печью все, что только могло порушиться, то и порушилось. Знатно, видать, болтало-то.

Пришлось нам с Егором вместе, за руки взявшись, чары плести – чтоб хоть как да в порядок привести. А то ведь и сесть негде. Я, правда, прежде в опочивальню сбегала да портки надела. А рубаху Егорову не стала снимать. Больно удобная!

А там и притомились, самовар поставили, чаевничать все вместе сели…

Вот когда сели-то, тогда только и почуяли неладное. Вроде как избушка… вздрагивает слегка.

Все еще себе не совсем веря, разом все медленно обернулись к окошку. А Прохор так и вовсе в то окошко вылетел.