Ищу того, не знаю кого
Шрифт:
Я даже засыпать перестала.
– Это что значит – “родишь” – и свободны?! – рявкнула я это прямо ему на ухо – парень аж отшатнулся.
– А чего? – заморгал он. – Да дело-то нехитрое!
– Это тебе, может, нехитрое! – вызверилась я. – А мне всех этих наследников рожать вообще-то! И вообще – ты что это думаешь – я свое дитя твоей матушке на воспитание, что ли, отдам? Да еще чего не хватало!
– Зачем отдавать? Сами вырастим! А уж как подрастут…
– Я не поняла, – я, поерзав, даже приподнялась,
– Ну… вроде того, – широко открытые глаза Егора поблескивали в темноте.
– Ты это чего удумал? Сам же только что моего жениха жалел! И теща тебе не такая, и тесть… – Ну, жалел… жалко же, вот и жалел! Да мне тут любой мужик посочувствует! А что делать? Тесть – не тесть, а вот ты повертись еще, я не того удумаю!
– Тьфу на тебя! – я уронила голову обратно.
– Ай! Чуть глаз не выколола! – В этот раз Егор едва успел дернуться, но по уху кокошником я его все-таки приложила.
– Береги глаз, – я снова широко зевнула, – смолоду. Думальщик!
*
Разбудило меня, пожалуй, все-таки солнце – оно ласково прошлось теплыми лучами по моему лицу, посветило в закрытые веки, и я попыталась повернуть голову, чтобы уткнуться в подушку и еще немного подремать – утром-то оно слаще всего спится!
Только вот подушки-то у меня и не было. И голову никак не повернуть.
А потом солнечный свет от меня чем-то загородило – тут-то я и открыла глаза.
В первый миг, жмурясь против света, я подумала, что это Ганька нас отыскал. Уж больно здоровенный мужик над нами стоял.
Однако тут же пришло понимание – да нееет… Ганька-то, хоть парень и деревенский, а рубаха-то на нем чистая, новая. Да и бородища все ж не веником торчит.
И дубину на плече Ганька не носит.
А потом, переведя взгляд, обнаружила, что точно такой же детина навис и с другой стороны.
Я потыкала пальцем в Егора.
– Да вижу, вижу, – зевнул он.
– А это, – говорю, – чего?
– А это, Еленушка, никак разбойнички лесные…
Я моргнула. Подумала. И все-таки шепотом уточнила:
– А зачем?
– Ну дык это… – мужик над нами помахал дубинкой. – Грабить вас, значится, будем!
Мы с Егором дружно с интересом приподняли головы, переглянулись – и захихикали.
18
– Разбойнички, – ласково, даже с нежностью протянула я. – Грабить нас. Хорошие!
Кажется, разбойнички слегка насторожились. И даже отступили на полшага, переглянувшись между собой. Впрочем тут же попытались взять себя в руки и даже выразительно поиграли дубинками.
Я приподнялась на своем ложе из лапника. Егор, к слову, продолжал мирно лежать, безмятежно закинув
– Ребятки, – с интересом начала я. – А вы чего отнимать-то собрались, а?
– А вот чего есть, то и давай! – набрался храбрости ближайший ко мне разбойник. В кустистой бороде у него застряли лохмотья кислой капусты – с обеда, видать, запас остался. Этой самой капустой, да еще кислой же брагой от нашего утреннего гостя разило за пяток шагов.
– Одеяло есть, – начала перечислять я. – Одно! Ступа вон… и метла!
Я ткнула пальцем в Егорово помело. Кажется, разбойничков это только раззадорило.
– Ты нам зубы-то не заговаривай, девка!
– Рубаха еще есть, – я пожала плечами, подпустив слезу в голос. – Распоследняя! Последнюю рубаху сыма-ают!
– А что делать! – сочувственно вздохнул второй разбойник. – Ты это, девка… скидавай давай цацки-то…
– Вот эти? – изумилась я, трогая свои бусы.
Это что ж они, на батюшкины “подарочки” позарились? Ну, допустим, кокошник у меня узорный… а бусы и вовсе простые, деревянные. Плохо, видать, разбойный промысел у ребятушек продвигается. Неприбыльно.
А цацки-то я б и рада отдать… только снять их могу одним-единственным способом.
Я присмотрелась для порядка к разбойничкам. Сначала к одному – с капустой. Нет, к кислой капусте я как-то не очень. Потом к другому. А у этого в передних зубах недостача. И луком разит – аж отсюда чую.
Опять же, гигиена, я считаю, всякому разбойнику лесному пригодится. А эти красавцы поди и сами не упомнят, когда в баньке-то были.
Нет уж, не годятся мне такие женихи! Не видать им моих бусиков!
Хотя… может, если их в порядок привести, так и ничего станут?
А это интересно!
Только помощники понадобятся. Хотя сначала надо бы все же от духа нечистого разбойничков избавить…
С хрустом потянувшись, я махнула рукой – и завихрила вокруг обоих мужичков по туманному смерчу.
Туман-то – он вода и есть, только в воздухе рассеянная. Если же туман сгустить, да взвихрить хорошенько… ну, положим, баня – не баня, но умыться-то кое-как можно. Мужички, правда, не оценили как-то моих усилий. Я их тут, можно сказать, своими белыми ручками умываю, а они чего-то вопят и скачут. Никакой благодарности!
Несколько мгновений спустя разбойнички стояли перед нами с вытаращенными глазами, зато чистые до скрипа. Ну… болотом от них теперь слегка тянуло, пожалуй. Но не капустой с луком же!
– Ты… – икнул тот, что без зубов. – ты, это…
– Я, – ласково перебила, собственно, я. – А как же!
…Все-таки, наверное, пока подмогу собираю, надо бы ребятушек занять как-то. А то заскучают ведь! Опять глупостями озаботятся. Бусики им, понимаешь. Эдак, того гляди, и впрямь последнюю рубаху снимут!