Ищущий, который нашел
Шрифт:
После сытного завтрака и получасового седлания лошадей, мы с Теодушем сидели в повозке. Точнее, я сидел в повозке, а Теодуш, заверив меня, что отлично справиться с управлением, устроился на козлах. Туда же, точнее ко мне в повозку, заботливые хозяева запихнули мешки с едой. Повозка ехала медленно, но меня нещадно трясло, и я мысленно посылал к Хоггу жадных чиновников Девятого Княжества, жалеющих денег на строительство дорог. Наконец я устроился поудобнее, пожалев, что с Теодушем не поговорить. Странно, я уже привык к простым теплым разговорам. Я с нежностью вспомнил
– Ой!
– пискнул высокий девический голос. От неожиданности я подскочил и стукнулся о мешок с яблоками. Прямо передо мной в полутьме крытой повозки возникло веснушчатое лицо со смеющимися глазами. Я протер глаза, надеясь, что это мне померещилось. Но нет - из-за мешков вылезла худенькая фигурка и уселась рядом со мной.
– Ты что тут делаешь?!
– как можно строже спросил я, хмуря брови. Видимо, злость изображалась слишком неестественно, потому что маленькая нахалка звонко рассмеялась и нагло ответила:
– Еду.
– А когда ты?..
– начал я и осекся. Ну да, и так понятно. Пока я пытался осчастливить приютившую меня семью, кладя деньги, меня осчастливили другим подарком. Вот только подумала ли эта мерзавка о своей матери?! Мало ей Дориса, так еще эта стремится добить материнское сердце! Я почувствовал, что начинаю злиться уже по-настоящему. Мать всегда была для меня чем-то неприкосновенным. Возможно оттого, что собственную мать я потерял в юности. А ведь она была единственным человеком, понимающим меня и способным увидеть мою душу, а не набор масок.
– Послушай меня, девочка. Ты понимаешь, что заставляешь взрослого, многоуважаемого ирвена отвлекаться от своих дел, дабы повернуть повозку и отвезти тебя назад? За это мне придется тебя выдрать, не обессудь, - спокойно заявил я, буравя девочку взглядом. Но нахалка только ехидно улыбнулась, наклоняя рыжую головку набок и заявила:
– Не повернете, мы уже далеко уехали. И потом, я все равно сбегу. И потеряюсь и погибну. А вы ведь позаботитесь о моей безопасности, разве нет?
– вот стерва! Разве что язык не показала. И ведь права!
– Но выдрать тебя мне это не мешает, не так ли?
– заметил я, засучивая рукава. Девочка довольно хихикнула:
– Да дерите на здоровье!
– ну и что тут скажешь? Я только вздохнул и потянулся к мешку за яблоком. С хрустом вгрызся в сочную мякоть и вдохнул аромат нагретого солнцем бока. Все-таки я эгоистично радовался, что эта девочка совершила глупость. Мне нужно было ее общество, я чувствовал, что простая честная душа может мне помочь. Помочь начать новую жизнь и не сбиться с правильного пути.
– А зачем ты все-таки это сделала?
– вполне мирно поинтересовался я, искоса глядя на Силну. Она вся лучилась счастьем, каждой веснушечкой. Вот мерзавка все-таки!
– Ну... Я давно хотела. В столицу. Мне брат писал, как там... Я просто... я хочу увидеть скачки!
– выпалила она, смущаясь и опуская голову. Я чуть не рассмеялся. Маленькая девочка, совсем еще ребенок. Скачки... Ну надо же, и здесь это известное развлечение. Лично я был на скачках три раза за всю жизнь. И то, в основном из-за того, что нельзя было отставать от лордов. Хотя... для любителя лошадей это и правда красивейшее зрелище. Таких лошадей на ферме не найдешь. Это гордые скакуны, изящные и сильные, с длинными шелковыми гривами, несущиеся на бешеной скорости, что напоминает полет. Да, девчонку понять можно. А вот простить матери будет сложнее. Намного.
– А почему нельзя было попросить отца? По-хорошему?
– осведомился я, сурово сдвигая брови. Девочка неожиданно всхлипнула.
– Он не разрешал! Он вообще теперь меня с собой никуда не берет!.. А вы... вы такой хороший! Вы же меня не выкинете?
– всхлипывая, выдала малышка. Я понял, что с нахмуренными бровями погорячился. Ну ребенок, чего с нее взять. Я ласково прижал девочку к себе и провел рукой по кудрявым волосам, мягким, как шелк. Сердце потеплело, наполняясь нежностью. Да, а я ведь никого, кроме матери не любил... Жил как-то, как придется.
– Не выкину, глупенькая. И даже на скачки свожу, так уж и быть. Но потом сразу же, с первым обозом - домой! Пойми, твоим родителям и так тяжело. Ты хотя бы записку оставила?
– девочка молча закивала, вытирая слезы кулачками. Я неожиданно для самого себя ласково вытер пальцами слезинки с ее щек и поднял головку за тоненький подбородок.
– Не плачь, Си. Раз уж сделала, значит, сделала. Но на будущее...
– но окончательно войти в роль заботливого отца мне не дали - девочка с радостным визгом повисла у меня на шее, повалив на мешки с яблоками. Яблоки посыпались мне на голову, заставив помянуть жестокого брата Илен.
Я вздремнул, убаюканный тряской дорогой и уверенностью, что все идет, как надо. Проснулся я оттого, что у меня затекло плечо под тяжестью... чужой головы. Я скосил глаза, не решаясь потревожить спящего. Вернее, спящую. Девочка прижалась ко мне, доверчиво опустив головку на мое плечо. Видимо, спать на мешках ей было жестко, вот она и... Да что же это такое! Ну почему, почему ко мне так быстро привязываются хорошие люди? И ведь эта девочка еще считает, что что-то должна мне. А вот и нет. Это я ей должен. Если бы она только знала, что она мне приносит в дар своей искренней улыбкой, нахальным взглядом зеленых глаз и заливистым смехом...
– Ой... Вы проснулись, ирвен!
– отпрянув от меня, констатировала девочка. Я улыбнулся, глядя на хрупкое создание. Надо же, доверилась мне, незнакомому мужику с мечом. Зря, девочка, зря. Я бы тебя прогнал, стоит того. Но... я все-таки эгоист. А ты мне нужна, девочка. Знаю, что нужна, но пока не пойму, зачем.
– Проснулся, - кивнул я, выглядывая наружу. На улице уже темнело. Надо же, скоро уже ночь. А мы уже и выспались. Надо будет мне пойти Теодуша сменить, и пусть даже не возникает насчет его любимого "ирвену негоже".