Ищущий, который нашел

Галкина Ирина Сергеевна

– Вот как? Смущаетесь, любезный?
– вкрадчивым голосом пропело "отродье", поворачиваясь внушительным бюстом прямо к стражнику. Надо отдать должное, на бюст засмотрелся и я. Пока Зефира легким отрезвляющим движением не дернула меня за локоть. Так как я в этот момент проверял острие меча, на ладони остался кровавый след. Я слизнул кровь и мрачно констатировал:

– Острый еще, но заточить все равно надо, - Зефира нервно рассмеялась, пристально смотря за развивающимися событиями. А пурпура, нагло усмехаясь, смотрела на стражника, изображая саму невинность.

– Я всего лишь хотела

перекусить. Причем изначально человеческой едой. Теперь вот на человечину потянуло, - лениво заметила она, облизываясь. Пока я смотрел на все это, Зефира незаметно пробилась вперед толпы, хрупкая, но отчаянно храбрая. Я укорял себя за то, что упустил ее, пока любовно разглядывал свою "смертельную рану". А понял, где она, только когда услышал ее звонкий чуть дрожащий голос:

– Вы не имеете права! Откуда вы вообще?..
– пурпура перебила ее, нависая над ней, колыхая своим бюстом, на котором разом сосредоточились все мужские взгляды. Но не мой. Я про себя посылал к Хоггу Зефиру и свою любовь к собственному, надо признать, достойному этого, телу...

– Я слишком долго была бессильным ничтожеством, девочка. Теперь ничтожество - ты. И я хочу вкусить пищи. Объясняю для тупых - жрать охота, - и она с кривой усмешкой воззрилась на стражника. Тот взмахнул алебардой, но пурпура вдруг растворилась в воздухе и возникла у него за спиной, оставив после себя лишь колебания воздуха. Стражник ударил со всей силы алебардой по воздуху и рухнул на землю. Я понял, что надо что-то делать. И срочно. Я выхватил меч и вышел в центр, загородив собой Зефиру, взглянул прямо в глаза пурпуре, поигрывая клинком, на котором отражались солнечные лучи. Я ожидал чего угодно, но не того, что последовало за этим...

Площадь поплыла куда-то, растворяясь в тумане, и я оказался совершенно один в каком-то жутком месте, пустом и страшном, от него веяло силой и болью.

– Они ждут вас... Ждут... Повелитель, ­- еле слышно прошептала пурпура, неожиданно принимая облик Жанны. Я знал, что это не она, но сердце инстинктивно вздрогнуло, ощущая жар. Тонкие холодные руки обвили мою шею, а голос все звучал в ушах. Я замахнулся, резко развернулся и со всей дури ударил в живот ненавистному существу. Я не соображал, кто это - Жанна или пурпура. Я хотел избавиться от звона в ушах и не слышать страшных слов. Меч прошел насквозь, и пурпура растаяла в воздухе с тихим смешком, оставив меня стоящего на коленях посреди площади с воткнутым в землю мечом.

Народ обступил меня и испуганную Зефиру, расспрашивал и приставал. Отвечать на глупые вопросы у меня не было ни времени, ни желания. Я взял Зефиру за руку, хотя и знал, что это прямое нарушение этикета, и потащил ее прочь.

Во дворце пришлось опять идти к Заку с докладом. Зефира молча шла за мной, бледная, как смерть. Было видно, что что-то тревожит ее. Наконец она не выдержала и спросила:

– Виктор, а вы убивали когда-нибудь?
– я замер. Ожидал чего угодно, но не этого вопроса. Хорошо хоть на него я мог ответить честно и спокойно:

– Нет, эрра, с чего вы взяли? Я так похож на жестокого убийцу? Отнюдь, я не он...
– с легкой усмешкой ответил я. Зефира не успокоилась. Она остановилась, хотя мы не дошли еще до покоев Зака. Я вдруг задумался, куда пропал Теодуш. Мой застенчивый друг оказался тем еще ловеласом. Когда я одевался, чтобы идти на площадь, Теодуш сочинял очередной сонет для прекрасной эрры. Я улыбнулся, представив мечтательную рожицу Теодуша со щенячьими глазами, сияющую, как начищенная монета. Странно, на что девушки так падки. Не на стихи же в самом деле!

– Виктор, мне иногда кажется, что для вас все игрушки. И чужие жизни, и люди, окружающие вас... Скажите мне, что я ошиблась, пожалуйста!
– вдруг взмолилась Зефира. Решилась все-таки сказать именно то, что думала. А я этого даже не предполагал... Лгать? Я не хочу. Просто не хочу... А сказать правду - значит навсегда потерять эту девушку. Да если бы девушку, было бы не страшно. Но Зефира - не просто девушка. Она для меня как ангел-хранитель, она неприкосновенна и священна. Было бы кощунством обидеть ее, не оправдать ее надежд...

– Знаете, мужчины поздно взрослеют. Мы все - большие дети. И для нас все - игрушки. А я-то особенно! У меня были вредные друзья, они ломали моих солдатиков. Как следствие, я не наигрался в детстве, - попытался я отшутиться, обворожительно улыбаясь и ненавидя себя за это. Зефира только горько улыбнулась и прошла мимо меня.

Зак сидел у себя в покоях. Аудиенции на этот раз я не просил. Просто вошел вместе с Зефирой. Юноша выглядел как-то по-другому. Не такой самодовольный, что ли. На нем была смешная пижама, а обрамленное кудрями лицо выглядело совсем детским. Первой он увидел Зефиру, я стоял в тени, и Зак не обратил на меня внимания. Он просиял, раскрывая объятия и вскочил с кровати.

– Привет! Какая ты красивая...
– восторженно произнес Зак, обнимая Зефиру и со смехом валя ее на кровать. От Зака пахло дорогими благовониями. Как я понял, Города он еще не боялся. Его бледному лицу было другое объяснение... Впрочем, смотреть на любовные утехи юного князя я не желал. Громко кашлянув, я выступил из тени.

– Простите, что помешал, Ваше Высочество. Вынужден доложить, что ситуация накаляется. Во время прогулки по центральной площади мы узрели весьма неприглядное действо, и даже стали его участниками. Некая пурпура намеревалась смутить похабными речами и действиями несчастного стражника, но мы храбро помешали ей...
– с издевкой доложил я, поправляя меч в ножнах. А ведь мне было не до шуток. Во-первых, Хогг ведает, как не хотелось умирать. Во-вторых, Зефира. И, в-третьих, слова пурпуры засели глубоко в душу.

– Ты все смеешься... – укоризненно добавила мне соли в рану Аена. Я только мысленно отмахнулся от нее. Только нравоучений сейчас не хватало! Впрочем, как выяснилось позже, мое плохое настроение сполна компенсировало вытянувшееся лицо Зака, моментально побагровевшее от гнева.

– Замолчи! Ты паяц!
– пафосно изрек он, видимо, подыскивая аргументы повесомей. Я лишь согнулся в изящном поклоне, щелкнул каблучками и вежливо напомнил:

– Я лишь донес нужную вам информацию. А кто из нас паяц - решит Город. Приношу свои извинения за непотребное поведение, юный князь.