Иша Упанишада

Ауробиндо Шри

asurya nama te loka andhena tamasa’’vta taste pretyabhigacchanti ye ke catmahano jana

Шанкара весьма своеобразно трактует этот стих. Атмахано(atmahano) он толкует как «убивающие ”Я”»; и поскольку это явный абсурд, ибо «Я» вечно и неубиваемо, он выдает свое толкование за метафору попадания «Я» в плен иллюзии неведения, что ведет к рождению. Метафора выглядит очень неожиданной, искусственной и совершенно неуместной, потому что эту идею можно было с легкостью выразить любым другим естественным образом. Однако в Шрути множество метафор, поэтому мы не вправе отвергнуть толкование Шанкары только на этом основании. Нам нужно посмотреть, согласуется ли с толкованием все остальное в стихе. Тут мы обнаруживаем, что, ища опоры своей точке зрения, Шанкара вынужден поразительным образом искажать простой смысл и других слов в предложении: он утверждает, что Паратман выше рождения и выше сущности Дэва. Асурья может означать только асурическое в противоположность дэвическому. Дэвы не могут быть асурическими рождениями в противоположность дайвическому рождению Паратмана, в противоположность Паратману; но это неправильное словоупотребление, потому что… означает различные виды рождений и даже Дэвы считаются асурическими рождениями; затем он толкует Локу в смысле различных видов рождений, так, чтобы асурья лока(asurya loka) означало различные рождения – в виде человека, животных и т. д., именуемых асурa(asura), поскольку в них преобладает раджас и они обладают асурическими наклонностями. Все вместе представляет собой любопытное и небывалое толкование выражения «асурические миры». Слово лока(loka) никогда не употребляется по отношению к различным формам, которые принимает Дживатман, но только по отношению к различным окружениям разных состояний, через которые он проходит, – одно из них есть его жизнь в мире; мы говорим: ихалока или мартьялока, паралока или сваргалока, брахмалока, голока и т. д., но мы не говорим: пашулока (pa'suloka), пакшилока (pakiloka), киталока (kialoka). Говоря асуралока(asuraloka), мы можем разуметь под этим только область асурического мрака в противоположность божественным локам: брахмалока, голока, сварга. Это обычный смысл этих слов, когда речь идет о переходе в мир после смерти, и мы не вправе придавать им некое иное значение только ради того, чтобы подогнать их под свою аргументацию. Более того, выражение йе ке(ye ke) утрачивает свой специфический смысл, если мы его употребляем в отношении всех живых существ, а не только применительно к тем немногим, которые частично или полностью достигают Мукти, – оно ясно означает немногих из множества. В силу всего этого мы должны отказаться следовать даже самому Шанкаре, в случае когда его интерпретация требует такого количества искажений языка Шрути и такого далекого отхода от общепринятых значений слов.

Обычные значения слов дают совершенно ясный и логичный смысл. Шрути гласит, что бесполезно искать выход в самоубийстве или в сокращении срока своей жизни, потому что те, кто убивает себя, не находят свободу, а попадают в еще худшее узилище мрака – в асурические миры, окутанные слепой мглой.

Ученик:

Являются ли в таком случае реальностью миры Паталы, расположенные ниже земли, и попадают ли туда души после смерти? Ведь нам же теперь известно, что у земли нет низа, что она круглая и окружена просто воздухом.

Гуру:

Не попадайся в ловушку слов. Асурические миры реальны, это миры мрака на самом дне твоего существа. Мир – это не местность с холмами, деревьями и камнями, а состояние Дживатмана – все остальное просто обстоятельства и подробности сновидения; это явствует из языка, которым в Шрути говорится о локедухов или о другом мире, амушминлоке (amumin loka), как о хорошем или наоборот. Очевидно, что лока означает состояние или условия, мартьялокаесть в сущности не эта земля, которую мы видим, поскольку возможны и должны быть также другие местопребывания смертных существ, а условие смертности в грубом теле; сваргалока есть состояние блаженства в тонком теле; нарака – состояние страдания в тонком теле; брахмалока – состояние близости к Хираньягарбхе в каузальном теле. Как Дживатман наподобие сновидца видит Землю и все ее черты, находясь в условиях смертности, и рассматривает себя как бы пребывающим в определенном месте, так в состоянии полного тамаса в тонком теле он верит, будто находится в некоем месте в окружении густой тьмы, в месте неописуемого страдания. Этот мир тьмы представляется расположенным ниже земли, ниже условий смертности, потому что та сторона земли, которая повернута от Солнца, считается ее низом, сторона же обращенная к Солнцу считается верхом, местом света и радости. Итак, миры полного блаженства начинаются от Солнца и поднимаются над Солнцем до самой брахмалоки. Но все это слова и сновидения, ибо и Ад, и Патала, и Земля, и Рай, и Небо находятся в самом Дживатмане, а не вне его. Тем не менее, пока мы видим сны, мы должны и говорить на языке и в терминах сновидений.

Ученик:

Что же такое миры преисподней мглы?

Гуру:

Когда человек умирает в сильных страданиях, или в сильной скорби, или в сильном возмущении ума и его последние мысли исполнены страха, ярости, страдания или ужаса, то Дживатма в сукшма шарире (sukma 'sarira) на протяжении долгих лет, а иногда и целых столетий не может избавиться от их отпечатков в уме. Причина этого – закон смерти; смерть есть мгновение великой сосредоточенности, когда отходящий дух собирает впечатления своей бренной жизни, как хозяин собирает провизию в путешествие, и те впечатления, которые ярче всего в этот миг, обусловливают его состояние впоследствии. Поэтому так важно – даже независимо от стремления к Мукти – жить чистой и благородной жизнью, а умирать смертью спокойной и сильной. Ибо если во время умирания сильнее всего мысли и впечатления, которые соотносят «я» с грубым телом и с витальными функциями, то есть с низшим упадхи (upadhi), то душа будет долго потом пребывать в тамасическом состоянии мрака и страдания, именуемом нами Паталой, или – в наихудшей форме – Адом. Если же преобладать будут идеи соотнесенности «я» с умом и возвышенными желаниями, то душа через краткий период слепоты быстро переходит в раджасо-саттвическое состояние света, радости и расширенного сознания, которое мы зовем Рай, сварга или behesta, откуда она вернется для нового рождения в этом мире; но если предсмертные идеи и отпечатки таковы, что они связывают душу с высшим пониманием и с блаженством «Я», то душа стремительно переходит в саттвическое состояние высочайшего блаженства, которое мы называем Небо или Брахмалока, и уже не возвращается оттуда. А если мы научились постоянно отождествлять свое «я» с «Я», то мы при жизни становимся Богом и после смерти ничем иным не станем. Ибо существуют три состояния Майи: тамасическая иллюзия, раджасическая иллюзия и саттвическая иллюзия; мы должны поочередно отвергать от себя каждую из них, чтобы достичь того, что является не иллюзией, но единственной истиной. Шрути гласит, что те, кто убивает себя, опускаются в преисподний мир мрака, ибо они связали «я» с телом и вообразили, будто освободятся, избавившись от тела, но они умирали полные впечатлений скорби, нетерпения, отвращения и боли. В этом состоянии мрака они постоянно переживают последнюю сцену своей жизни с ее впечатлениями и неистовыми страданиями, и пока они это не изживут, Шанти невозможен для их умов. Да не изберет себе по безумию или нетерпению такую долю ни один человек.

Ученик:

Как я понимаю, в этих трех стихах изложена ясная и последовательная мысль. Но в следующем стихе автор Упанишады неожиданно переходит к тому, что с предыдущим не связано.

Гуру:

Нет. Там говорится:

anejadekam manaso javiyo nainaddeva apnuvan purvamarat taddhavato’nyanatyeti tihat tasminnapo matari'sva dadhati

В Шрути сказано, что надо облечь все сущее в Бога. Но, конечно, имеется в виду, что надо постичь, как все сущее уже облечено Им. Далее в Упанишаде показано, как это происходит, и говорится, что Бог есть Брахман, Единый, кто, рассматриваемый в своей созидательной деятельности через Пурушу и Пракрити, именуется Богом. Поэтому теперь в Шрути используется нейтральная форма и Он именуется То или Это, ибо Брахман выше пола и различия. Он есть Единый, но Он одновременно и неподвижен, и более стремителен, чем ум. Он и Пуруша, и Пракрити, но в то же время Он не есть ни то и ни другое – Он есть Единый и нераздельный: Пуруша и Пракрити это только проекции в Его уме, созданные намеренно для сотворения множественности. Как Пракрити, Он быстрее ума, потому что Пракрити есть его созидательная сила, движением творящая материю и формы. Все творение есть движение, вся деятельность есть движение. Вся эта мнимо постоянная вселенная на самом деле находится в состоянии множественных движений, движение заставляет все вращаться с неимоверной скоростью, и даже мысль – самое быстрое из всего известного нам – не в силах угнаться за скоростями космического движения. И все это движение, весь этот вечно вращающийся Космос и Вселенная, есть Брахман. Боги в стремительнейших своих движениях, владыки чувств, не могут угнаться за Ним, ибо Он уходит далеко вперед. Глаз, ухо, ум – ничто не может достичь или постичь непостижимую созидательную деятельность Брахмана. Мы пытаемся следовать за Ним, льющимся как свет, через солнечную систему, и что же? Пока мы пытаемся сделать это, Он вызывает к жизни вселенные далеко за пределами досягаемости глаза или телескопа, далеко за пределами отдаленнейшего света самой мысли. Материальные чувства отшатываются перед мыслью об этом чудном вращении и умопомрачительной, невообразимой деятельности, о которой свидетельствует существование Вселенной. И вместе с тем Он, кто обгоняет всех, не бежит, но всегда остается на месте. Пока мы догоняем Его, Он все время здесь, рядом с нами, перед нами, позади нас, в нас самих. На самом деле Он вообще не двигается; все это движение есть плод нашей собственной Авидьи, которая внушает нам представления о нашей ограниченности и тем самым подчиняет наши мысли условиям Времени и Пространства. На самом деле Брахман во всей своей созидательной деятельности пребывает в одном месте; Он в одно и то же время и на Солнце, и здесь; но мы, чтобы постичь Его, должны проследовать за Ним с Солнца на Землю; и это движение наших мыслей, это чувственное ощущение преодоленного пространства и затраченного времени мы приписываем не своим мыслям, а Брахману – совершенно так же, как человеку в поезде кажется, будто все проносится мимо, а поезд стоит. Видья, Знание, подсказывает человеку, что это не так. Так что и движение Космоса есть на самом деле движение наших собственных умов – хотя в действительности не движется и наш ум. То, что мы называем умом, это просто игра представлений, забава с идеей множественности, которая по форме есть идея движения. Пуруша в действительности недвижим; Он неподвижный и безмолвный зритель спектакля, где Он сам сцена, театр, декорации, актеры и игра. Он – Шекспир, наблюдающий, как Дездемона и Отелло, Гамлет и дядя-убийца, Розалинда и Жак с Виолой, и сотня других множеств Его самого играют и разговаривают, радуются и страдают, все – Он сам, но в то же время и не Он, который просто сидит как безмолвный зритель, их Творец, у которого нет роли в их действиях, но без которого никто из них не мог бы существовать. Это загадка мира и его парадокс и, вместе с тем, это единственная, простая и легко доступная пониманию истина.

Ученик:

Теперь я понял. Но что значит это неожиданно появившееся упоминание о Матаришване и водах? Шанкара толкует апах (apa) как воды. Не приведет ли это к большей гармонии с другой частью стиха?

Гуру:

Возможно; «воды» – правильное значение слова апах, но давай сначала посмотрим, не можем ли мы прийти к ясному толкованию, употребив это слово в его прямом смысле. Шрути гласит, что этот бесконечно недвижный и вместе с тем бесконечно подвижный Брахман есть то, во что Матаришван помещает воды. Нам известна изложенная в Писании концепция Вселенной. Все, что мы называем сотворением, развертыванием, а Наука – эволюцией, есть на самом деле ограничение, сришти (si), высвобождение части из целого, или, как сказали бы ученые, отбор (они зовут его естественным отбором), а нам бы следовало говорить об отборе действием Пракрити небольшой части более обширного запаса, об отборе частного из общего. Мы ведь уже видели, что состояние Сна, или Праджня, есть высвобождение или, можно сказать, отбор части сознания из более широкого Универсального Сознания; сознание Сновидения, или Хираньягарбха, есть отбор из более широкого сознания Сна, а сознание Бодрствования, Вират или Вайшванара, отбор из более широкого сознания Сновидения; каждый шаг затрагивает все более сужающееся сознание, пока дело не доходит до чрезвычайно узкого среза сознания, которое осознает совсем узкую часть материального и внешнего феноменального мира. Подобным образом проходит и процесс материального сотворения. Из несформировавшейся Пракрити, которую философы Санкхьи зовут Прадхана или Первичная идея, субстанция, плазма – называй как угодно – материи, отбирается один аспект или сила, Акаша, чье зримое проявление есть эфир; Акаша или эфир есть основа всякой формы и материального бытия. Из эфира отбирается или высвобождается более узкая сила, которая называется Ваю или Матаришван, Спящий в Матери, потому что он спит или покоится непосредственно в материнском принципе, в Эфире. Это – великий Бог, который в Брахмане помещает воды на место.

Ученик:

Полагаю, вы метафорически употребляете слово Бог. Наука покончила с богами старой примитивной мифологии.

Гуру:

Боги существуют – они Бессмертны, и науке не покончить с ними, сколь бы яростно она их ни отрицала; покончить с ними может только знание Единого Брахмана. Ибо за каждым великим первородным природным явлением есть огромная живая сила, которая представляет собой проявление, аспект Брахмана, а потому ничем меньшим, чем Бог, называться не может. Матаришван есть один из могущественнейших среди них.

Ученик:

Что же – воздух есть Бог или ветер есть Бог? Это же всего только конгломерат газов.

Гуру:

Только это и больше ничего в терминах материального анализа, но давай посмотрим дальше, на синтез; материя это еще не все, и анализ тоже еще не все. При помощи материального анализа можно доказать, что человек есть всего только конгломерат микроскопических организмов, что с упрямой и ученой глупостью продолжает настойчиво утверждать материализм; однако человек никогда не согласится рассматривать себя как конгломерат микроскопических организмов, ибо знает, что представляет собой нечто большее. Он идет дальше анализа, идет к синтезу, идет от дома к его обитателю, от частей к тому, что части соединяет. Так же и с воздухом, который есть лишь одно проявление Матаришвана, присущее этой земле, лишь один из домов, в которых он обитает; но Матаришван находится во всех мирах и построил все миры, у него для жизни есть бесчисленные дома. Принцип его бытия – материально явленное движение, а мы знаем, что сотворение становится возможным только через движение. Поэтому Матаришван есть Принцип Жизни, универсальный и всеобъемлющий океан Праны, самым важным проявлением которого в человеке становится сила, ведающая распределением газов в теле, нами именуемая Дыханием.

Ученик:

И все же большинство людей склонны называть это естественной силой, не Богом.

Гуру:

Называть можно как угодно, при условии понимания, что Матаришван есть сила Брахмана, более того, сам Брахман, который в себе помещает на надлежащее место воды. И как Матаришван есть часть, отобранная из Акаши, или эфира, так Агни, огонь, есть часть, отобранная из Матаришвана, а Воды – часть, отобранная из Огня. Отметим употребление множественного числа – Воды, апах, и совершенно так же мы обнаруживаем, что в Шрути вместо Агни, имени верховенствующего принципа, употребляется множественное число – огни, блики, сияния, блистания, jyotimi, различные проявления Агни; апах – вся текучесть различных проявлений Варуны, главной силы, ведающей ими. Не надо думать, будто воды океана или дождевые воды представляют собой единственные проявления этого принципа, как нельзя полагать, будто огонь в жаровне или солнце в небе есть единственные проявления огненного принципа. Все феномены света и все, из чего исходит тепло, имеют своей непосредственной основой или субстратом Агни. Это же касается и вод, которые при помощи тепла были отделены от Агни. Точно так же вся земля, твердость во всех формах, имеет своей основой или субстратом Притхиви, земную силу, которая в свою очередь отобрана из Джалы или Варуны, принципа текучести. Жизнь развивается таким образом – она возникает на субстрате эфира – с Матаришваном или воздушной силой в качестве принципа действием огненного или светового принципа через тепло, из жидкого к твердому, которое составляет его тело. Вот почему в Шрути часто говорится, что материальный мир создан из вод, ибо нет космоса, пока из жидкого состояния не образованы твердые тела. Когда Наука, вместо того чтобы двигаться вверх по течению природы через анализ, растворяя твердые тела в жидкости, жидкость в огненной стихии, огненную стихию – в воздушной, начнет двигаться вниз по течению, подражая процессу Пракрити, с особым вниманием изучая и используя критические фазы переходов, тогда будет разрешена загадка материального сотворения и Наука окажется в состоянии созидать материальную жизнь, а не только разрушать ее, как сейчас. Теперь мы можем понять, что имеется в виду, когда в Шрути говорится, что Матаришван в Брахмане поместил воды на их место. Брахман есть реальность за всей материальной жизнью, и операции сотворения представляют собой лишь ограниченную часть Его универсального сознания – они не могут продолжаться без этого сознания в качестве основы. Возможно, Шанкара не ошибается, когда приписывает апах значение «действия», ибо для целей человечества действия являются важнейшими из всех витальных операций, которыми ведает Матаришван. Поэтому надо помнить: все, что ты делаешь, создаешь, разрушаешь, делается, создается и разрушается в Брахмане, Он есть предпосылка всех наших деяний; чем больше ты постигаешь и усиливаешь в себе Брахмана как океан духовной силы, тем могущественнее наше созидание и наше разрушение, тем ближе и ближе мы подходим к Божественности. Ибо все есть Дух, а не тело, о котором мы должны заботиться лишь как о носителе Духа, потому что без присутствия Духа, наделяющего Пракрити силой действовать, Пракрити станет инертной, да и вообще не сможет существовать. Ибо что есть сама Пракрити как не творение могучей Шакти, у которой нет ни конца, ни начала, Шакти Вечного? Без джняны, без знания и ощущения Духа внутри нас наш труд не может быть великим, и чем глубже наша джняна, тем более велик наш труд. Все великие творцы мощно ощущали Бога внутри себя, были ли то люди дайвического или олимпийского типа, как Шанкара, или асурического, титанического типа, как Наполеон; вот только Асур, в силу ограниченности и замутненного характера своей джняны, постоянно смешивает Вечное с грубыми и преходящими проявлениями Пракрити, такими как его собственные витальные страсти – похоть или амбиции; Дэва, тип саттвический, сын света, обладает большей ясностью видения. Когда Наполеон вскричал: «Что такое Французская революция? Французская революция это я!», – он выразил в этом свое ощущение себя как чего-то большего чем просто человек, ощущение себя как силы и мощи Бога в действии, которое и давало ему его грандиозную энергию, делало такой сильной личностью; но ум его был замутнен раджасом, страстью и желанием, и он не сумел понять, что раз он сам и есть Французская революция, то уже в силу этого должен устремляться к идеалам более высоким и величественным, нежели удовлетворение витальной части своей природы через обретение власти и славы; это должно было бы побудить его стать лидером восстающего человечества, вместо того чтобы попирать бессмертный национальный дух, который есть еще более великое и энергическое проявление Вечной Шакти, чем он сам. Поэтому он пал; поэтому Адья Шакти, могучая Дэви Чанди Ранарангини Нримундамалини, лишила его своей варабхайя (varabhaya) и сражалась против него, пока не растерзали его когти ее льва. Если бы он пал как лидер человечества – он не мог бы пасть в этом случае, а если бы пал – дух его побеждал бы после его смерти и управлял бы народами и направлял бы их на протяжении веков. А потому обретай Джняну, чистое знание Брахмана внутри себя и выявляй его в Нишкамакарме, в бескорыстном труде на благо своего народа, своей страны, на благо человечества и всего мира, и тогда ты несомненно станешь Брахманом даже в этом бренном теле, а смертью своей примешь вечность.

Объяснив природу Бога и отождествив Его с Брахманом, Шрути переходит к суммированию кажущихся парадоксов, касающихся Его двойного аспекта как Непознаваемого Парабрахмана и как Властелина Вселенной, как «Я» внутри вселенной и как «Я» внутри нашего тела. Это движется и Это недвижно – что уже было объяснено; Это далеко и Это совсем близко, Это внутри всего сущего и Это вне всего сущего.

Ученик:

В этом положении нет ничего трудного.