Ишмаэль
Шрифт:
Бабушка хотела, чтобы я отдала его своей дочери, когда она у меня родится, – при этих словах Бидди печально улыбнулась. – Наверное, это случится не скоро.
Иш понимал, как ей не хочется возвращаться в почти опустевший барак.
Сейчас там осталось всего несколько девушек, да и те заняты подготовкой к свадьбе Кэнди. «Какая никому не нужная жестокость! – подумал он, соединяя вместе концы разорвавшейся цепочки и загибая ногтем серебряную проволочку.
– Она не заслужила такого наказания!»
– Разве это так уж важно? – спросил он, помогая просунуть
Вопрос Иша почему-то крайне удивил Бидди, она повернула к нему голову, но ничего не сказала. Ее каштановые волосы упали на руки Иша.
– Неужели время имеет такое большое значение? Не лучше ли подождать и выбрать что-то стоящее, чем соглашаться на первое, что тебе предложат?
На лице Бидди появилось испуганное выражение, и Иш заметил, как ее глаза наполнились слезами.
– Ты намекаешь на условия того дурацкого пари? – прошептала она.
– Неужели ты так плохо думаешь обо мне? – спросил Иш.
Бидди хотела было отойти, но Иш удержал ее за плечи и не отпускал, пока она раздумывала. Когда Иш почувствовал, что Бидди расслабилась, он опустил руки.
– Прости, – тихо сказала она, затем повернулась, чтобы видеть его лицо. – Приятно услышать, что ты считаешь, будто у меня есть выбор.
На это сказать было нечего. В комнату вошел Эрон. Он уже надел пальто, а в руках держал плащ Бидди. Когда Бидди оделась, они под руку вышли за припорошенный снегом порог.
Ишмаэль запер за ними дверь и снова опустился в кресло. Шахматные фигуры по-прежнему стояли на доске. Ему пришла в голову мысль, что существует другой, более сложный способ игры. Иш взял в руки две пешки и задумался. Почему ему кажется, что фигуры могут двигаться не только вперед-назад, но и вверх-вниз?
С кем же он мог играть раньше? И почему порой ему представляется, будто в шахматы можно играть с какой-то машиной?
Иш поставил пешки на место. Видимо, он ничего не сумеет вспомнить, пока снова не поможет случай. Возможно, когда-нибудь произойдет то же самое, что случилось с кулоном Бидди.
Иш был уверен в том, что видел не другой кулон с геральдической лилией, а именно этот. «Я видел его, держал в руках, – думал он. – И теперь я узнал его. Но почему из всего, что мне кажется знакомым, я узнал лишь французскую лилию Билли Клум?
Иш помнил кулон совершенно ясно. Прежде на его ладони он выглядел немного по-другому. Звездочка почти совсем стерлась и ее можно было разглядеть только при очень ярком свете. И все-таки это тот же самый кулон.
Но ведь он чужой на планете, а эта вещь – фамильная драгоценность, принадлежащая семье Бидди и передающаяся из поколения в поколение! Бабушка Ларкин – смутно знакомое имя эхом отдавалось в его мозгу. Кто же говорил, что у них в роду была прапрабабушка Ларкин? В памяти всплыло лицо какой-то женщины, ее голос.
Он знал ее, знал очень хорошо.
Это невозможно. Ишмаэль поднял голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало, висящее над камином. Иш смотрелся в зеркало каждый день с тех пор, как однажды проснулся в доме на Игл Хед Пойнт, и это не давало ему забыть, что он чужой среди людей, самозванец под маской человека.
Ишмаэль запустил пальцы в свои черные волосы, отбросив их со лба.
Странное строение черепа стало еще заметнее, когда он открыл свои необычные брови. Шрамы на висках почти исчезли, остались лишь два зеленоватых пятнышка. Что это было? Случившееся стерлось из памяти точно так же, как из памяти Джоша пропали несколько часов. Но только, когда Джош пришел в себя, он увидел лицо друга и любимую женщину. Джошуа очнулся на родной земле.
Ишмаэль прижал ладони к бровям, и тут же появилась мучительная боль в голове. Так повторялось всегда, когда он пытался что-то вспомнить. Что же все-таки произошло с ним? И почему подобная история приключилась с Джошем?
Он все еще сидел, задумчиво глядя на огонь в камине, когда вошел вернувшийся Стемпл. На обратном пути Стемпл тоже что-то обдумывал. Он необычно тихо стянул с себя ботинки и снял пальто.
Ишмаэль взглянул на Эрона:
– Ты несправедлив к Бидди. Стемпл хрипло рассмеялся:
– Могу гарантировать, она заполучит мужа еще до второго января. И совсем неплохого мужа, – добавил он вызывающим тоном. – Джейсон Болт вполне подойдет ей.
– Несомненно, – отозвался Иш безразличным голосом, – и все же она будет страдать по твоей вине.
Теперь уже Эрон заговорил так резко, как обычно говорят люди, пытающиеся оправдать свои дурные поступки:
– Иш, если бы Бидди Клум не очутилась в Сиэтле, и если бы страх лишиться горы не вынуждал Джейсона Болта сделать ей предложение, а он его обязательно сделает в канун Нового года, – я говорю это потому, что достаточно знаю Болта – она бы так и осталась старой девой. Не забывай и о том, что я дал возможность Болту откупиться от пари, но он не сумел воспользоваться ею. Я даже не уверен в том, что правильно поступаю, отказываясь от горы.
– Из-за Бидди?
Стемпл отвернулся и пошел вешать пальто.
– Эрон, – начал Иш, едва Стемпл вернулся, – одного я никак не могу понять: чем плоха Бидди Клум? Мне непонятны ваши представления о красоте.
Наверное, это из-за того, что я здесь чужой и не испытываю никаких чувств к вашим девушкам. Я не знаю, кто из них красив, а кто нет. Но я понимаю, что Бидди – хороший, надежный друг. Неужели люди так слепы, что не замечают этого?
Эрон вздохнул:
– Боюсь, именно так. Я прекрасно понимаю тебя. Поэтому я и не думаю, что поступаю дурно, вынуждая Джейсона жениться на ней. Мне нравится Бидди.
Когда ты был в Сан-Франциско, она постоянно приходила сюда, и я привык к ее обществу. Конечно, мне жаль, что начнутся пересуды, поскольку до сих пор никто не проявил желания жениться на ней, а все остальные девушки уже вышли или выходят замуж. Но я уверен в том, что Джейсон сделает ей предложение, и для Бидди это неплохо. Она будет хорошей женой.
Ишмаэль поднял брови.
– И ты переживешь это спокойно?
– Ты о чем? О том, что я не получу гору? Это не так уж страшно.
Эрон пожал плечами и отправился спать.