Исход земной цивилизации: Война
Шрифт:
– Если ты уже все решил за нас обоих и раскрыл себя миру, то я тебе больше не нужна… - словно и не слушая его, произнесла она, уже не ведая, что несет.
– Что?
– только ахнул он.
– Должность канцлера более не имеет никакого значения, - говорила она вроде бы разумные, но совершенно неуместные слова.
– Я была всего лишь посредником, как до меня был им Геб, но теперь ты прекрасно справишься один.
– Не впадай в крайности, Ребекка!
– он готов был схватиться за голову, ощущая всепоглощающее чувство вины.
– Ты нужна мне как жена, и ты нибируанской
Она вложила во взгляд весь скепсис, на который была способна.
– Ты всегда так глух и слеп? Почему ты считаешь, что признавшись и извинившись, ты можешь считать, что дело сделано и всё в порядке?
– Ривка засмеялась, но он, привыкший к подчинению, похоже, не осознавал, что натворил; он всегда считал себя богом этого мира и, наверное, разучился понимать такие вещи, как обида, принимая ее за слабость.
– Хорошо, давай выслушаем твою точку зрения. Что ты собралась делать, отказавшись от должности? Если вознамерилась в своей глупой обиде, которая стихнет через пару дней, уйти от меня, то как ты будешь жить?
– бездушность его речей в последнее время уже не раз вводила Ривку в ступор; он говорил о своей любви к ней так легко, но были ли для него это просто слова или же истинные чувства?
– Зачем я тебе нужна?
– спросила она, не понимая, что же их так долго связывало.
– Ты не хочешь слушать и понимать меня, сейчас мне вообще кажется, что мы едва знакомы. За тебя ли я вышла замуж или я была просто ослеплена своей любовью к мужчине, который просто манипулировал моими чувствами?
– Я никогда не пытался манипулировать тобой, но ты знала, за кого ты выходишь замуж, когда давала встречную клятву. И я простил тебе неподчинение, постоянно прощаю, однако ты все равно не видишь разницы между нами. Я твой муж, но также я владею этим миром на законных правах, и именно я его создал, Ребекка.
– Ты пытаешься сменить тему, - бросила она, хотя давно уже пора было просто развернуться и уйти.
Однозначно бросить все и исчезнуть она не могла, потому что назад пути не было, и они оба это понимали, как понимала и Ривка, что после его раскрытия анкийцам и людям ей едва ли найдется дело. Будучи голосом Анкиа, канцлером, она хотя бы доводила до мира его требования, но сейчас… Что остается ей сейчас, когда тайны его личности больше нет?
– Теперь я бесполезна, и ты прекрасно это понимаешь.
– Сейчас ты нужна мне, как никогда, ты единственное живое существо на планете, с которым я могу чувствовать себя в безопасности. Невзирая на то, как общество Иштар промыло тебе мозги, ты бы никогда не сделала мне ничего плохого. Теперь ты видишь, кто они?
– он помедлил, прежде чем добавить: - Я надеюсь.
– Вижу, что они просто не согласны с твоей точкой зрения.
Он мигом сократил между ними расстояние и заключил ее в крепкие и даже болезненные объятия.
– Ребекка, отключи обиду, ты должна прозреть!
Она отстранилась, когда почувствовала, как ослабли его руки.
– Мне нужно время, Александр, время, чтобы простить эту твою ложь, - на самом
– Времени нет…
Но она уже подошла к двери, намереваясь хотя бы на день отправиться в Тель-Авив, чтобы поразмыслить над тем, как быть дальше. Ривка любила Александра и видела, что и он тянется к ней, словно к спасительной соломинке. Но его ложь стала слишком сильным ударом, и нужно было время, чтобы взвесить все свои решения, чтобы принять его точку зрения и сделать ее своей, ведь у Ривки не было иного выбора, кроме как следовать за Александром.
– Эй!
– окликнули сзади, и Ривка замедлила шаг вместе с телохранителями, увидев Бена, которого остановил Марк, не позволив приблизиться.
– Все в порядке, - сказала она Марку, и тот с кивком отступил.
– Ты чего?
– Бен заметил слезы, застывшие в ее глазах.
– Он обидел тебя?
– Нет, все в порядке, я просто немного устала… - она медленно и глубоко вдохнула, стараясь не разреветься прямо здесь.
Бен, видимо, заготовил удивительную речь по поводу Александра, но проглотил все слова, увидев, в каком она состоянии.
– Куда ты идешь?
– Домой, в Тель-Авив, хочу увидеть маму.
Он немного помрачнел и как-то неловко спросил:
– Может, тебе нужна компания?
Ривка могла посмотреть на него, как на идиота, но вместо этого обессиленно ответила:
– Как насчет напиться?
Бен немного замешкался - кажется, его предложение было больше проявлением вежливости, ведь он более ни на секунду не забывал, чья она супруга.
– А это…
– Это ничего, если ты сам не против, и только если мы оба примем правду о нас.
Александр, конечно же, будет очень недоволен, но после того, что он сделал, у Ривки была фора касательно необдуманных поступков. И потом, она не собиралась делать ничего плохого.
***
Они почти всю дорогу молчали, окруженные телохранителями, на которых Бен поглядывал с осторожностью, словно боялся, что они вот-вот скрутят его и опрокинут ничком на асфальт. Он смотрел на Ривку, когда они вышли из автомобиля возле ее любимой уличной кафешки на перекрестке Бен Гурион и Дизенгофф, а она, похожая на изваяние, только сейчас сняла пиджак, оставшись в рубашке без рукавов, и глубоко вздохнула. Пока они делали заказ возле кассы, охрана рассредоточилась по небольшому узкому парку, служащему разделительной полосой для Бен Гурион Рехов.
– Марк, будь другом, сгоняй за голдстаром, - она протянула свою кредитку темноволосому парню с большими серыми глазами, отдающими льдом.
– По две темного и светлого.
– Да, мэм, - без возражений ответил тот, принимая пластик и, сказав что-то коллегам, отчалил к светофору, отчаянно потея в своей накрахмаленной рубашке, совершенно не подходящей для сорокоградусной жары.
Мимо, позвякивая звонками, проехала парочка на зеленых прокатных тель-авивских велосипедах, забрав за собой взгляд Ривки. Она очнулась от транса, только когда они скрылись из виду, присела на вмонтированный в землю железный стул и словно только сейчас заметила Бена, наблюдающего за ней в безмолвии.