Исход. Том 1
Шрифт:
— Ну конечно. Ты брал воду из городской водокачки. — Как и во всех маленьких городках, в Оганквите все еще была самая обыкновенная водокачка, хотя в течение последних сорока лет она являлась скорее историческим памятником, чем практическим источником воды. Туристы иногда фотографировались на ее фоне. «А вот это городская водокачка в маленьком приморском городке, в котором мы отдыхали летом. Ну разве это не замечательно?»
— Именно там я и брал воду.
Франни налила два стакана и села.
«Мы должны бы выпить это в беседке, — подумала она. — Мы могли
— Гарольд, что случилось?
Он истерично расхохотался и сделал глоток. Затем опустошил стакан и поставил его на стол.
— Случилось? Что же теперь еще может случиться?
— Я имею в виду, что-то особенное? — Она попробовала напиток и поморщилась. Вода была не такой уж теплой, по всей видимости, он не так давно принес воду, но забыл добавить сахар.
Наконец он взглянул на нее, лицо его опухло от слез, он и сейчас еле сдерживал рыдания.
— Я хочу видеть маму, — просто сказал он.
— О, Гарольд…
— Когда это случилось… когда она умерла, я подумал: «Ну, все не так уж плохо», — Он сжимал в руке стакан, глядя на нее с таким напряженным выражением, что это даже несколько пугало, — Я знаю, как ужасно это должно звучать для тебя. Но я никогда не представлял, как я перенесу это, когда они умрут. Я очень чувствительный, Именно поэтому меня с таким ожесточением преследовали кретины в доме ужасов, который отцы города называли средней школой. Я думал, что тоска по ним сведет меня с ума или ввергнет в прострацию на многие годы… мое внутреннее солнце, образно говоря… будет… будет… а когда это случилось, моя мама… Эми… отец… я сказал себе: «Ну что ж, пока не так уж плохо». Я… они… — Гарольд грохнул кулаком по столу, заставив Франни вздрогнуть. — Почему я не могу выразить то, что думаю? — закричал он — Я всегда умел выражать свои мысли! Это дело писателя управляться с языком, обсасывать все до костей, так почему же я не могу выразить свои чувства?
— Гарольд, не надо. Я понимаю тебя. Я знаю, что ты чувствуешь.
Он, пораженный, посмотрел на нее.
— Ты знаешь?… — Он покачал головой. — Нет, ты не можешь знать.
— Помнишь, когда ты приходил ко мне, я копала могилу? Я была на грани безумия. По большей части я даже не отдавала себе отчета в том, что же я делаю. Я пыталась поджарить картошку и чуть не устроила пожар. Поэтому, если косьба лужайки хоть как-то утешает тебя, тем лучше. Однако ты сожжешь кожу, если не накинешь что-нибудь на плечи. Спина у тебя и так уже покраснела, — добавила Франни, критически взглянув на его плечи, и, чтобы не показаться невежливой, отхлебнула еще Немного отвратительного напитка.
Гарольд провел рукой по губам.
— Я их даже не сильно-то и любил, — сказал он, — но я думал, что в любом случае человек должен испытывать тоску и печаль. Наподобие того как, когда наполняется мочевой пузырь, его нужно опорожнять. И если умирают близкие родственники, то это обязательно приносит с собой боль утраты.
Франни кивнула, думая, что это довольно своеобразное суждение, но не такое уж далекое от истины.
— Моя мать больше любила Эми. Она была ее подружкой, — продолжал он с бессознательной обидой маленького ребенка. — А отца я боялся.
Франни понимала почему. Брэд Лаудер был огромным мужчиной,
— Однажды он отвел меня в сторонку, — рассказывал Гарольд, — и спросил, уж не гомик ли я. Именно так и спросил. Я настолько испугался, что тут же расплакался, а он ударил меня по лицу и сказал, что если я собираюсь оставаться таким слюнтяем всю жизнь, то мне лучше немедленно убираться из города. И Эми… я думаю, лучше всего сказать, что Эми было просто наплевать на меня. Я причинял лишь одни неприятности, когда ее друзья приходили к нам в гости. Она всегда обращалась со мной так, будто я пустое место.
С видимым усилием Франни допила свой напиток.
— Поэтому, когда они все умерли и я не почувствовал ничего особенного, я просто подумал, что ошибался. Печаль — это не рефлекторная реакция на смерть, подобно тому как реагирует нога на удар молоточком по колену, сказал я себе. Но я заблуждался. С каждым днем я все больше и больше тоскую по ним. Больше всего о маме. Если бы я мог просто увидеть ее… чаще всего ее не оказывалось рядом, когда я хотел этого… нуждался в ней… она была слишком занята Эми, но она никогда не была жестокой и грубой по отношению ко мне. Поэтому сегодня утром, когда все эти мысли снова стали мучить меня, я сказал себе: «Я скошу всю траву. Тогда я не буду думать об этом». Но я все равно думал. Я косил все быстрее и быстрее… как будто мог переехать эти мысли… наверное, именно тогда ты и пришла. Я выглядел так же безумно, как и чувствовал, Франни?
Потянувшись через стол, она прикоснулась к его руке.
— Твои чувства абсолютно естественны, Гарольд.
— Ты уверена? — Он, снова по-детски выпучив глаза, смотрел на нее.
— Да.
— Ты будешь моим другом?
— Да.
— Слава Богу, — произнес Гарольд. — Спасибо Ему за это — Рука его была потной, и, когда она подумала об этом, Гарольд, кажется, почувствовал это и отдернул руку. — Хочешь еще попить? — глухо спросил он.
Франни дипломатично улыбнулась.
— Может, позже, — сказала она.
Они обедали в парке: арахисовое масло, печенье, сэндвичи и по бутылке коки на каждого. Кока-кола была замечательной, они предварительно охладили ее в пруду.
— Я думал о том, что же делать дальше, — сказал Гарольд. — Хочешь еще печенья?
— Нет, я сыта.
Ее печенье исчезло у него во рту в мгновение ока. Его запоздалое горе не испортило ему аппетит, отметила про себя Франни, а потом подумала, что это не слишком благопристойная мысль.
— И что же ты решил? — спросила она.
— Я собираюсь отправиться в Вермонт, — робко произнес Гарольд. — Как ты отнесешься к этому?
— Почему именно в Вермонт?
— Потому что там в городке Стовингтон находится государственный исследовательский Центр вирусологии. Он не такой большой, как в Атланте, зато это намного ближе. Я думаю, что если еще остались люди, занимающиеся проблемой этого гриппа, то они должны находиться там.
— А разве они не могут быть мертвы?
— Могут, конечно, но в заведениях, подобных этим, где работа связана с заразными заболеваниями, они используют все меры предосторожности. И если они все еще работают, я думаю, что они разыскивают людей, таких как мы. Людей с иммунной защитой.