Исход
Шрифт:
Ари бросил ему монету:
— На! Береги машину. Отвечаешь за нее головой.
В городе стояла ужасная вонь. Улицы были покрыты навозом, везде попадались калеки и нищие, под ногами ползали полуголые, невообразимо грязные дети, воздух гудел от мух. Китти крепко держалась за руку Ари, пока они прокладывали путь по тесному базару туда, где когда-то находилась кухня Пресвятой Девы и столярная мастерская Иосифа.
Потом Китти долго не могла прийти в себя — какое ужасное место.
— Зато арабы здесь дружелюбные, — сказал Ари. — Они тут почти все христиане.
— Христиане-то христиане,
Они остановились у церкви Кафр-Каны, где Христос, по преданию, совершил первое чудо, превратив воду в вино. Кана Галилейская стала теперь маленькой арабской деревней, а в остальном вряд ли изменилась за тысячи лет.
Китти пыталась понять то, что ей довелось увидеть за эти дни. Маленькая страна, каждый дюйм которой пропитан славой и кровью. Ее охватывал священный трепет, но порой он уступал место отвращению. Некоторые святые места производили на нее большое впечатление, другие, наоборот, оставляли ощущение фальши, какое испытываешь во время карнавала. Погруженные в молитву евреи в квартале Меа-Шеарим — и горящий нефтеочистительный завод; дерзкие сабры Тель-Авива — и земледельцы Ездрелонской долины; все тесно переплелось, на каждом шагу противоречия и парадоксы.
Под вечер Ари въехал в Яд-Эль и остановил машину перед домиком, утопающим в цветах.
— Какая красота! — воскликнула Китти.
Дверь распахнулась, и Сара Бен Канаан бросилась им навстречу.
— Ари! — заплакала она, обнимая сына.
— Шалом, има.
— Ари, Ари…
— Ну, будет, има, не надо плакать! Пожалуйста, не плачь!
Выбежал громадный Барак Бен Канаан и крепко обнял сына.
— Шалом, аба, шалом.
Старый великан продолжал прижимать к себе сына, не переставая хлопать его по спине.
— Ты чудесно выглядишь, Ари, прямо-таки чудесно.
Сара не сводила с сына глаз.
— Он устал. Разве ты не видишь, Барак, как он устал?
— Я в порядке, има. Я привез вам гостью. Познакомьтесь, пожалуйста, с миссис Кэтрин Фремонт. С завтрашнего дня она будет работать в Ган-Дафне.
— Значит, это вы Кэтрин Фремонт, — заулыбался Барак, взяв ее руку в свои огромные лапищи. — Добро пожаловать в Яд-Эль.
— Какой же ты, Ари, глупый, — сказала мать. — Почему не позвонил и не предупредил, что миссис Фремонт приедет с тобой? Входите, входите, примите душ, переоденьтесь, я приготовлю ужин. Какой же ты все-таки глупый, Ари. — Сара обняла Китти за талию и повела в дом. — Барак, возьми чемодан миссис Фремонт.
Иордана Бен Канаан стояла перед детьми с «Исхода» на сцене летнего театра. Высокая, стройная, она держалась прямо и независимо. Огненно-рыжие волосы свободно падали на плечи, подчеркивая ее поразительную красоту. Ей было всего девятнадцать, но она давно уже состояла в Пальмахе, который направил Иордану в Ган-Дафну. Здесь она возглавила отряд Гадны и обучала военному делу тех, кому исполнилось четырнадцать лет. В селе находился один из важнейших тайных складов оружия, отсюда его переправляли в долину Хулы. Кроме того, Иордана работала на передвижной радиостанции «Кол Исраэль». Жила Иордана прямо в конторе Ган-Дафны.
— Меня зовут Иордана Бен Канаан, — обратилась она к детям. — Я командир Гадны. В ближайшие недели вы научитесь
Когда Иордана возвращалась в контору, ее позвали к телефону. Она подняла трубку:
— Шалом, Иордана слушает.
— Шалом! Это има с тобой говорит. Ари приехал!
— Ари!
Иордана помчалась в конюшню, вскочила на белого арабского жеребца и поскакала через ворота Ган-Дафны. С развевающимися огненно-рыжими волосами, без седла она неслась по дороге в Абу-Йешу.
Арабы шарахались в стороны, когда она мчалась по главной улице деревни. Мужчины, сидевшие в кофейне, смотрели ей вслед и злобно шипели: наглая шлюха, рыжая сука, она смеет ездить верхом и в шортах по их улице! Ее счастье, что она дочь Барака и сестра Ари.
Ари взял Китти за руку и повел к двери:
— Я хочу показать вам наше хозяйство, пока не стемнеет.
— Вы не голодны, миссис Фремонт? — спросила Сара.
— Я так наелась, что вот-вот лопну.
— А удобно ли вам в комнате?
— Как нельзя лучше, миссис Бен Канаан.
— Ну, тогда идите. Только ненадолго, ужин будет готов к приезду Иорданы.
Сара и Барак посмотрели вслед молодым людям, затем друг на друга.
— Красивая женщина. Но подходит ли она нашему Ари?
— Ты еще, чего доброго, вздумаешь устроить сватовство? — сказал Барак.
— Ничего ты не понимаешь, Барак. Если бы ты видел, какими глазами он на нее смотрит. Неужели ты собственного сына до сих пор не знаешь? Впрочем, он ужасно устал.
Ари и Китти прошли по огороду к невысокой изгороди. Ари молча смотрел на поля мошава. От вертящихся разбрызгивателей тянуло прохладной сыростью, вечерний ветерок слегка колыхал листву, пахли розы. Китти смотрела на Ари, а он стоял, не отрывая глаз от полей. Впервые с тех пор, как она его увидела, Ари был спокоен. Наверное, ему редко выпадают такие минуты, подумала Китти.
— Далеко до вашей Индианы, — сказал Ари.
— Грех вам жаловаться.
— Ну, вам не пришлось строить Индиану на болоте.
Ари хотел объяснить Китти, как тоскует по дому, как мечтает вернуться к своим полям. Ему хотелось рассказать ей, что значит для его народа обладать этой землей.
Китти стояла, прислонившись к изгороди, и любовалась окружавшей ее красотой, гордостью Яд-Эля. Ари едва удержался, чтобы не обнять ее. Они повернули назад, прошли вдоль изгороди до хозяйственных построек, где их встретило кудахтанье кур и шипенье гусей. Ари открыл дверь птичника и увидел, что верхняя перекладина сломана.