Исход
Шрифт:
— Неужели у них тут три бригады десантных войск?
— Читай!
«Королевский бронетанковый корпус с королевскими гусарами, полки: 53-й Вустерширский, 249-й авиатранспортный, гвардейские драгуны, королевские стрелки, гордонские горные стрелки, ольстерские карабинеры, Хертфордширский полк…» — нескончаемый список британских частей, расположенных в Палестине. Ари бросил листки на стол:
— Они что же, с русскими собрались воевать?
— Вот видишь? Каждый Божий день я изучаю этот список с каким-нибудь нетерпеливым пальмахником. Почему не действуем? Почему не принимаем бой? Думаешь, мне приятно отсиживаться? Но, Ари, у них здесь пятая
Ари снова достал список британских частей и молча просмотрел его еще раз.
— Куда мне теперь?
— Пока никуда. Поезжай домой, отдохни пару дней, потом явишься в Эйн-Ор в штаб Пальмаха. Хочу, чтобы ты хорошенько изучил наши силы в каждом населенном пункте Галилеи. Нужно заранее знать, что сможем удержать и что отдать.
— Ты еще никогда так не говорил, Авидан.
— Никогда еще наше положение не было так серьезно. Арабы даже отказались сесть с нами за один стол в Лондоне.
Ари направился к двери.
— Привет Бараку и Саре. Скажи Иордане, пускай не очень скачет из-за приезда Давида. Я его тоже отправлю в Эйн-Ор.
— Я еду в Иерусалим завтра, — сказал Ари. — Поручений не будет?
— Как же! Собери мне там тысяч десять фронтовиков с оружием.
— Шалом, Авидан.
— Шалом, Ари. Хорошо, что ты снова дома.
Ари был мрачен, когда возвращался в Тель-Авив. Еще на Кипре он как-то сказал Давиду Бен Ами, что Хагана, Пальмах, Алия Бет разбрасываются, пробуют то одно, то другое. Некоторые планы удаются, некоторые — нет. А дело следует делать, не поддаваясь эмоциям. Так, как поступает он, Ари Бен Канаан. Он был толковый и отважный воин. Однако лишь теперь все представало перед ним в истинном свете, и от этого ему становилось не по себе.
«Исход», хайфский завод, удар здесь, удар там. Люди гибнут, пытаясь протащить какие-то жалкие полсотни винтовок. Людей вешают только за то, что они нелегально провезли сотню бывших лагерников, чудом оставшихся в живых. Он маленький человек, а воевать приходится с великаном. В эту минуту ему, материалисту, ужасно захотелось поверить в Бога.
Китти ждала его в маленьком баре в конце вестибюля. Эти дни Ари был так любезен, что она решила дождаться его, поболтать немножко и выпить рюмку-другую на сон грядущий. Китти увидела, как Бен Канаан подошел к администратору за ключом.
— Ари! — позвала она.
Его лицо было таким же сосредоточенным, как тогда, в первый день их знакомства на Кипре. Китти помахала ему рукой, но он не заметил ее и поднялся в свой номер.
ГЛАВА 2
Два автобуса везли пятьдесят детей с «Исхода» в долину Хулы мимо холма, где лежали развалины древнего Хацора. Пока ехали по Галилее, юные путешественники высовывались
— Дов! Посмотри, какая красота! — крикнула Карен.
Дов буркнул в ответ, что не видит ничего особенного.
Автобусы забрались далеко в долину Хулы, до Яд-Эля, где жила семья Бен Канаана. Здесь от главного шоссе уходила дорога в горы, к границе с Ливаном. Дети заволновались, когда увидели указатель, на котором было написано «Ган-Дафна». Один только Дов Ландау угрюмо молчал. Автобусы медленно поползли вверх по извилистой дороге, и вскоре открылся вид на долину Хулы, зеленые ковры полей кибуцев и мошавов. Широкое болото окаймляла дюжина прямоугольных прудов, в которых разводили рыбу.
На полпути, когда они въехали в арабскую деревню Абу-Йешу, автобусы замедлили ход. Здесь их встречали без настороженности, которую дети заметили в других арабских Деревнях. Наоборот, им приветственно махали руками.
Миновав Абу-Йешу, они преодолели подъем и вскоре въехали в Ган-Дафну — Сад Дафны, село «Молодежной алии». Автобусы остановились перед громадным газоном в центре селения, расположенного на широком плоскогорье. Вокруг стояли административные здания, от которых расходились ряды жилых домиков, утопавших в цветах. Когда дети вышли из автобусов, оркестр исполнил торжественный марш.
В самом центре газона стояла в человеческий рост статуя Дафны, девушки, именем которой было названо село. Бронзовая девушка с винтовкой смотрела вниз на долину Хулы точно так же, как смотрела Дафна в тот страшный день, когда ее убили в Гамишмаре.
Основатель селения доктор Либерман, невысокий горбун, куривший огромную трубку, вышел вперед и обратился с приветствием к прибывшим. Он сказал, что покинул Германию в 1933 году и через семь лет построил Ган-Дафну на участке, который Камал, покойный мухтар Абу-Йеши, великодушно уступил «Молодежной алии». Доктор поздоровался лично с каждым ребенком и каждому сказал несколько слов на его родном языке. Карен показалось, будто она его где-то видела раньше. Он напоминал кёльнских профессоров, которые приходили в гости к ее родителям. Но это было так давно, что она почти ничего не помнила.
Потом к новичкам подошли ребята, жившие в селении.
— Карен Клемент — это ты?
— Да.
— А я Иона, твоя соседка по комнате, — сказала девушка, египетская еврейка чуть постарше Карен. — Пойдем, я покажу тебе нашу комнату. Тебе здесь понравится.
Карен крикнула Дову, что скоро придет, и пошла за Ионой мимо административных зданий и школы, вдоль обсаженной кустами аллеи, по обеим сторонам которой стояли коттеджи.
— Нам повезло, — сказала Иона. — Мы с тобой постарше, поэтому будем жить в коттедже.
Карен остановилась перед небольшим домиком, посмотрела на него, словно не веря глазам, и вошла. Это была самая обыкновенная комната, но Карен показалось, что она никогда в жизни не видела такого чуда. Кровать, стол, шкаф, кресло — и все это принадлежит ей.
После ужина состоялся концерт в летнем театре. Уже темнело, когда Карен нашла Дова на газоне у статуи Дафны. Впервые за много недель ей захотелось танцевать; казалось, что она попала в рай. Карен встала рядом с Довом и показала на домики Абу-Йеши, белеющие в седловине, над которыми мрачно громоздилась тагартова крепость. Совсем внизу, в долине, лежали поля мошава Яд-Эль. Еще дальше, на вершине горы, стоял Тель-Хай, где погиб Трумпельдор, а по другую сторону, в Сирии, поднималась вершина Хермона.