Искатель, 1961 №3
Шрифт:
— Вы, кажется, хотите спать? — невинно спрашивает он.
— Что?! — вспыхивает сосед.
И тут же вновь неудержимо зевает.
КАБИНА ЭКИПАЖА
На передней панели ведут свой немой рассказ приборы. Стрелки отсчитывают скорость, высоту, тонны и килограммы бензина. Вспыхивают сигнальные огоньки. Поблескивает экран радара.
Штурман (радисту): Как метеосводка?
Радист: Не блестящая… (Протягивает листок.) Запрещение полетов для легких машин.
Штурман:
Над его столиком висит знакомая всему миру фигурка олененка.
Командир: Курс?
Штурман: Двести семь… Выйдем прямо к месту.
Командир (бегло взглянув на приборы): Снос два градуса. (Кладет руки на штурвал.) Ты представляешь, как когда-то летали без автопилота?
Штурман: У меня не хватает фантазии.
Командир: Вот старик, наверное, помнит. (Посмотрел на второго пилота. Тот мерно всхрапывает во сне.) Смотри-ка, в самом деле заснул.
Радист (снимая наушники): Между прочим, меня тоже клонит в сон.
Штурман (не отрываясь от карты): Понижение атмосферного давления. Первый признак хорошего самочувствия…
И сам подавляет невольный зевок.
Внизу — девственной, арктической белизны снежное поле облаков.
Но вот далеко-далеко в разрывах облаков замелькала ис-синя-серая гладь океана…
— Океан! — восклицает мальчик. — Кристин, гляди — океан!
Камера уже в руках мальчика. Рядом Иржи. Женщина, чуть скосив глаза, наблюдает за ними.
— Хочешь снять? — спрашивает оператор.
— А… можно?..
— Конечно! Вот смотри… — Большие руки Иржи покрывают тонкие пальцы мальчика. — Надо сделать вот так… — Он наводит фокус. — Теперь нажимай кнопку…
— Странно! — говорит филуменист, заглядывая в окно. — Он совсем не похож.
— Кто? — равнодушно спрашивает толстяк. Он по-прежнему что-то жует.
— Океан! Я столько раз видел его совсем другим…
— Где?
— На этикетках… — смущается филуменист.
— Я же говорил, что никому не следует доверять, — меланхолически замечает толстяк.
Далеко не всех пассажиров интересует показавшийся внизу океан.
Коммивояжер, например, занят своим соседом. Тот, наконец, уснул!
Свернув в тоненькую трубочку лист бумаги, комми, как школьник, тянется к ноздрям соседа. Жестом он приглашает Терезу полюбоваться.
Листок касается ноздрей уснувшего. Тот встряхивает головой, чихает… и не просыпается.
— Видели?! — торжествующе говорит комми. — Фирма «Грехэм, Грехэм и Дриблинг», патентованные средства — отделения в тридцати странах мира!
Он снова щекочет ноздри соседа. К восторгу Терезы, тот вновь чихает.
Дремлющий впереди солдат приоткрывает глаза.
— Будьте здоровы!
Ему никто не отвечает.
— Будьте здоровы! — настойчиво повторяет он.
Смотрит
— П-сс, малютка! — с трудом поднявшись, солдат шагает через проход. — Рад тебя видеть!
Он тяжело плюхается в кресло. Девушка с мольбой оглядывается вокруг. Позади с брезгливой миной диктатор. Комми и Тереза заняты уснувшим пассажиром. Девушка с надеждой останавливает взгляд на миссионере, но тот скромно отводит глаза.
Солдат берет девушку за подбородок.
— Надеюсь, наше путешествие будет приятным…
Девушка вырывается, на ее глазах выступают слезы.
— П-сс, малютка! От доблестной морской пехоты…
Из хвоста самолета приближается Генри. Он чисто выбрит, причесан, в руках у него бритвенный прибор и полотенце. Секунду он смотрит на происходящую сцену, потом кладет тяжелую руку на плечо солдата.
— Это место занято, приятель…
— Что? Доблестная морская пехота…
— Место занято, — рывком Генри подымает солдата. — Ясно?..
Генри садится, загородив собой девушку. Она благодарно смотрит на неожиданного спасителя.
Большое спасибо…
— Ерунда, я просто привык к этому креслу.
Укладывая в чемодан бритвенный прибор, Генри задевает лежащую на ручке кресла книгу — ее читала соседка. Он подымает книгу, заглядывает в раскрытую страницу.
— «Презумпция невиновности». — Морщит лоб, вспоминая, — «…подразумевает, что суд исходит из принципа презумпции невиновности… Эго означает… это означает…» Черт возьми, забыл, что это означает!..
— Вы юрист?
— Бакалавр права… Так что же все-таки означает этот принцип?
— Что обвиняемый не обязан доказывать суду свою невиновность.
— Хм… Оказывается, от долгого бездействия даже знания ржавеют… Итак, вы мой коллега?
Девушка улыбается.
— Будущий… Я еду поступать в университет.
— О! Куда же? В Эдинбург или в Сорбонну?
— Нет. В МГУ.
— М-Г-У?
— Да. В Москву.
— В Москву?! — Генри с изумлением глядит на соседку. — И вы не боитесь? Или, может быть, вы сами коммунистка?!
Лицо девушки становится отрешенно строгим.
— Нет… Но моего отца сжег напалм… Летчик, сбросивший бомбу, быть может, окончил Сорбонну…
Она отворачивается к окну.
Генри, скрывая замешательство, резко нажимает кнопку звонка, ведущего к стюардессе.
Во втором салоне по-прежнему тишина. Пожилая американка дремлет. Ее муж украдкой перелистывает журнал с обнаженной красоткой на обложке. Впрочем, как только супруга открывает глаза, он тут же снова берется за молитвенник.